Цитаты из книги «Северная магическая система. Построение реальности»

Данная «шалость» является для Локи желанным поводом предложить богам замену этой связи – искусственные волосы, которые уже не будут выполнять для Сиф функцию связи с ванской магией, но помогут сохранить облик пристойности. Для Сиф – ослабление права на свободу, для Тора – победа над злодеем и защита чести жены, а для Локи – повод внести в чертоги Асгарда чужими руками еще несколько артефактов, которые изменят Асгард внутренне, скорректируют функционал системы Порядок. Это копьё Гунгнир, молот Мьёльнир, корабль Скидбладнир, вепрь Гуллинбур-сти, кольцо Драупнир и те самые волосы Сиф. Обрыв одной связи-функции заставил Локи привнести шесть новых элементов. Не одно на замену, а именно шесть, чтобы не нарушать закон равновесия, чтобы не было перекоса в системе: замена одного элемента требует дополнительной коррекции в других системах-первоосновах. Это означает, что все эти артефакты связаны

Ваны – отдельный мир, со своими законами, и его неподчинение принципам Асгарда может быть очень опасным – для ванов кровь важнее, чем для асов. Но Тор любит Сиф, а это значит, что он уязвим для ванских чар. Следовательно, оберегая Тора, нужно что-то сделать с Сиф – ограничить или, что ещё лучше, оборвать её связь с ванской магией, лишить её источника природной силы и, целиком замкнув на Тора, обеспечить, как следствие, зависимость от задач Асгарда. Вольная воля Сиф позволяет ей пустить Локи на своё ложе, но наутро она просыпается с остриженными волосами. Волосы – символ связи с родом и родовой силой, обладание правом по крови, а их сострижение не только показатель «неверной жены», но и разрыв родовой связи и лишение прав по рождению (отсюда и ритуальная практика сострижения волос – пострига во многих культурах и религиях при переходе из одной системы в другую. Посвящение своих состриженных волос своему

Ведь у Тора супруга – прекрасная асинья Сиф, богиня плодородия, чьё имя означает «родство» – родство по крови, а не по духу. Она из ванов, хотя в мифе это не прописывается отдельно, но по косвенным намёкам исследователю видно природу богини

почему его надо беречь (этот миф объясняет древнее поверье у северных и кельтских народов отрезать головы поверженного врага, консервировать их определённым способом и сохранять у себя не только как трофей, но и как символ победы: древние обоснованно считали, что в голове хранится сила и душа, и, захватив голову врага, его память, знания и сила разума становятся основным трофеем победителя, а не высушенная оболочка короткоживущей плоти). С каждой победой Тор становится сильнее, но очень важно, чтобы победа Тора усиливала не только Тора, а весь Асгард, всю систему.

доказать Тору, что его молот Мьёльнир – это ценность, которую нужно беречь? Надо лишить Тора молота, провести его через испытания и унижения, чтобы ценность этого артефакта зафиксировалась у бога-громовержца, бога-защитника на подкорке. Для этого Локи проводит Тора через ритуальное унижение (переодевание в женское платье), проводит его в Ётунхейм, куда без проводника попасть трудно, заставляет его «сцепиться» с другими функциями силы (схватка с ётуном), победить эти функции (вобрать в себя алгоритмы побеждённого) и стать сильнее не только на один Мьёльнир, но и на побеждённую ётунскую функцию памяти, которая раскрывается в разуме бога Тора объяснением, почему Мьёльнир

каждый ас и асинья осознают себя самостоятельными и самодостаточными даже со всеми своими искажениями, и бог Один тоже не исключение. Поэтому для Локи важно не только добыть (разработать) те или иные дополнения, константы и инъекции персонально для каждого, но и принудить их принять «дары», причём добровольно и с искренним желанием. Для того чтобы заставить богов принять что-то, нужно их лишить чего-то. Нанести видимый ущерб, нанести вычурно, показно, возмутительно, так, что не заметить урон будет невозможно. А после героически предложить решение – очевидно выгодное, простое и… дешёвое. Вот тут и начинаются интриги Локи – воровство, обман, хитрость и лукавство. Локи нужно лишить богов-асов и богов-ванов того, что делает новую систему по плану Асгарда уязвимой и отчасти не вполне эффективной;

мире Асгард концентрируются правила и принципы, которые призваны строить и развивать реальность. Если какая-то программа миропостроения не работает, её нужно исправлять – допрограммировать, вводить новые элементы, усиливать имеющиеся константы. Те «дары», которые Локи принёс в Асгард, и есть такие элементы. Но сделал он их не сам, а, как обычно, используя третью силу – через провокацию без личного исполнения. Локи нужно доработать программу каждого аса и каждой асиньи так, чтобы и все вместе, и каждый в отдельности не только соответствовали замыслу, но и смогли взаимодействовать друг с другом и иными мирами Древа

«развитие», и Один, когда он свободен от ограничений, развитию не только не препятствует, но и стимулирует его. Результаты фиксируются в Асгарде. Один собирает свои активы в Вальхалле, а Локи добывает для асов и асиний новые патчи-исправления, которыми снабжает богов. В мифе эти исправления выражены в образе артефактов

разными путями развития и одно племя по-прежнему добывало бы огонь трением, а другое создало в это же время ядерную бомбу, это было бы чистой аномалией, которая неизбежно приведёт к гибели всех. Так и ваны чувствительны к тому, чтобы все выжили, но непременно вместе. Это, понятно, вредит ускоренной эволюции системы, которой так требует огненная суть Локи, и Локи не любит ванов. Может быть, именно поэтому Локи в мифе и укорял Одина за его пристрастие к ванской магии сейда: ведь ванская магия чувствительна лишь к состоянию жизнеспособности всей системы, а не какой-то её малой части. Это для асов важно то, сколько листьев на дереве точно, а ванам нужно лишь, чтоб дерево зеленело и делало это в положенный природой срок.

заметить его невозможно и невозможно «замолчать» или не обратить внимания. Таким образом, мы видим, что трикстерство Локи не есть основа его природы, а есть ответная реакция на неё и на связь с побратимом. Когда Локи становится мерзким трикстером, это сигнал всем богам и всей системе, что Один ввёл себя в излишние ограничения, поставил запреты на свободное проявление формы.