«Что есть любовь? Бездумье от угара.

Игра огнем, ведущая к пожару.

Воспламенившееся море слез,

Раздумье – необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья».

 Уильям Шекспир

Пролог

Прохладный воздух из окна ударил в легкие, заставляя выступившие слезы, ещё не успевшие скатиться вниз, тут же застыть. Дверь за спиной медленно закрылась, и мне вдруг показалось, словно сердце, только что замедлившее свой ритм, сейчас и вовсе перестало биться. Будто бы для этого у него больше просто не было причин. Будто бы только что я собственными усилиями лишил себя чего―то важного. Того, без чего смысл моей жизни обесценивался ровно вполовину.

Отяжелевшими ногами подошел к больничной койке, а затем, преодолевая острую боль, коснулся пальцами края постели и опустился на корточки.

Всё это время я не смел отводить взгляда от сестры: от её ещё бледного лица, подрагивающих век и слегка приоткрытых губ, то впускающих, то выпускающих воздух.

Чувство вины с каждой секундой становилось всё сильнее, но даже видя её такой слабой и болезненной, я понимал, что жизни моей принцессы больше ничто не угрожало.

И угрожать не будет. Ни теперь. Ни впредь.

Бережно коснулся её прохладных пальцев, а затем едва ощутимо, боясь причинить ей новую боль, сжал их в своей руке.

– Прости… ― от собственного шепота по горлу мгновенно прокатилась обжигающая волна.

Прочувствовав этот новый приток боли, ощутив, как мучительно сдавливает виски, зажмурился и опустил глаза, но как только пальцы в моей ладони зашевелились, резко вскинул голову.

Родные зеленые глаза, в которых утонул в ту же минуту, сильно потускнели. Их цвет был уже не тем, что раньше, но это не помешало им смотреть на меня с привычной любовью и нежностью.

– Нужно было почти умереть… чтобы услышать это от тебя… ― с тоненькой ноткой веселья прохрипела она, но, когда попыталась улыбнуться, неожиданно закашлялась.

– Эл… ― подорвался, но, когда собирался позвать врача, она сжала мою руку, останавливая.

– Я в порядке…

Нехотя опустился на край кровати, а затем потянулся к столику.

Налив воды, помог Элейн приподняться и сделать несколько глотков. Когда она благодарно кивнула, медленно поставил стакан обратно, но головы не повернул.

– Мне жаль… ― её голос заставил на мгновение прикрыть глаза.

Она прекрасно понимала, о чем я думал. Потому что знала меня, как никто иной. Знала о каждой мысли, каждом чувстве и порыве… вот и сейчас ощущала всю мою боль так, словно она была её собственной.

– Чем ты думала, Эл… ― вертел головой, стараясь сдержать слезы внутри. ― Чем руководствовалась, когда… ― запнулся, не в силах произнести то, что уже готово было сорваться с языка, ― … я бы перестал дышать, если бы с тобой что―то случилось… ты знаешь, что без тебя ― моя жизнь абсолютно ничего не значит…

– Замолчи… ― Элейн схватила мои руки, ― …я не хочу, чтобы ты так говорил…

– Тогда почему сделала это? ― спросил, наконец, поднимая на неё взгляд. ― Почему решила оставить меня?

Эти слова заставили её застыть. Я видел в её глазах вину, но кроме этого, не мог не заметить боль. Сильную. Слишком сильную для такой маленькой, хрупкой девушки. И от чего бы она ни появилась, моя сестра упорно держала её глубоко внутри.

– Я позволила себе стать слабой, ― неожиданно ответила она, а затем не спеша, но уверенно закачала головой, ― но клянусь тебе, этого больше не произойдет. Никогда.

Сжал её пальцы в ответ, наблюдая за тем, как облегченно она выдыхает. Этот жест был для неё необходимостью. Так она знала, что я верил ей. Прощал её.

Хотя, черт возьми, если бы она только знала, что прощение в этот самый момент нужно лишь мне одному. Лишь моей давно заблудшей во мраке душе.

– Я должен был заметить, ― тихо упрекнул себя, ― должен был понять, что есть что―то, что тебя гложет. Но не понял.

– И в этом нет твоей вины.

– Я поклялся всегда защищать тебя, ― резко сказал, поднимая на сестру глаза. ― Как только ты впервые улыбнулась этому миру, я дал слово, что никогда не позволю этой улыбке исчезнуть даже на мгновение… и что теперь? Я не смог сделать даже этого.

– Это не так… ― Элейн завертела головой и неожиданно обхватила ладонями моё лицо. Мне показалось, что её глаза застлала тонкая дымка. ― Просыпаясь каждое утро, я улыбаюсь лишь благодаря тебе. Это ты учил меня бороться и жить. И это я забыла о том, что Бейкеры никогда не сдаются.

– Никогда, ― подтвердил, а затем нежно накрыл её руку своей и осторожно коснулся губами ладони. ― И больше я не позволю тебе об этом забыть.

– А как же ты?

– Что я?

– Почему себе ты это позволил? Почему сдался и отпустил её?

Вздрогнул, отчетливо ощутив, как болезненно заныла рана от занозы, уже так прочно засевшей под кожей.

Я не был готов говорить об этом. Не так. Ни здесь. И ни сейчас.

– Не понимаю, о чем ты, ― ответил, сжимая скулы и отворачиваясь.

Элейн не могла не заметить, не могла не понять. А я не мог не совершить этой оплошности. Дарен Бейкер никогда не ошибается? Да черта с два это так.

– Она не виновата в том, что случилось, ― голос Элейн был полон любви и мягкости, но от этого боль в моих висках не становилась глуше.

Наоборот ― лишь сильнее рвала их изнутри.

На секунду прикрыл глаза, но лишь для того, чтобы взять себя в руки. Раны были ещё слишком свежими. А её имя с силой било током по оголенным нервам.

– Доктор О’Нил сказала, что, если твоё состояние этой ночью будет стабильным, то утром мы сможем забрать тебя домой. Но до этого момента я хочу, чтобы ты безукоризненно соблюдала все её рекомендации и принимала необходимые лекарства.

Когда встал с кровати и слегка отошел, ― так чувствовал себя менее уязвленным, ― заметил на себе молчаливый и пронзительный взгляд Элейн. Она спокойно сидела, сосредоточив на мне своё внимание и при этом совершенно никак не реагируя на мои недавние слова. И всё бы ничего, но я прекрасно знал, что обычно за этим скрывалось.

– Ты всё ―таки оттолкнул её… ― вдруг тихо, словно не веря собственным же словам, сказала она. Я сильнее стиснул зубы. ― Я никогда не критиковала ни одного твоего решения, ― завертела головой она, ― всегда была согласна с любым твоим выбором. До последнего понимала и поддерживала твои поступки, но то, что ты сделал с Эбби… я ведь даже и подумать не могла…

– И не стоит, ― резко и даже немного грубо выпалил, разворачиваясь лицом к окну. ― Сейчас тебе нужно беспокоиться лишь о своём здоровье.

– …ты разбил ей сердце…

– Я оградил её от боли, ― не выдержав, прорычал, чувствуя, какой мукой отзываются эти слова внутри.

– Заставив уйти? Думаешь, что вдали от тебя она будет счастлива?

– Да. Именно так.

– Тогда ты не прав. Потому что за любовь нужно сражаться!

– Я не… она найдет другого, ― сквозь зубы ответил, не сумев заставить себя солгать, ― того, кто сможет дать ей то, чего она заслуживает. Без меня ей будет лучше.

– А её мнение ты спросил? С чего мужчины вообще взяли, что имеют право принимать такие решения одни? А если она не хочет никого другого? Если ей нужен только ты? И она готова бороться, мириться, изменяться и менять? Об этом ты подумал? Ну, конечно же, нет! ― она рассерженно зарычала, а затем возвела глаза к потолку. ― Боже, мой брат самый настоящий осел!

– Закончила? ― спокойно спросил, пытаясь скрыть бурю, которая разыгрывалась внутри.

Элейн только открыла рот, чтобы ответить, но доктор О’Нил прервала её планы.

– Простите, если помешала, но будет лучше, если Элейн немного отдохнет, ― она мимолетно улыбнулась, вставая у монитора.

– Я отлично себя…

– Конечно, ― перебил сестру, заставляя её запнуться, ― так будет лучше.

Подошел к кровати и нежно коснулся губами её уже теплого лба.

– Помни о своем обещании. Я заберу тебя утром.

Их взгляды ненадолго скрестились, но я почти тут же отвел глаза и неторопливо, хотя и не слишком направился к двери.

Уже коснулся ручки, когда неожиданно услышал:

– Верни её. ― рука на мгновение замерла. ― Без Эбби твоя жизнь опустеет.

Прикрыл глаза.

Секунда. Две. Три.

Сглотнул и рефлекторно кивнул, понимая, что именно эту самую пустоту в данный момент ощущает сильнее всего остального.

– Да, ― озвучил свои мысли, а затем крепко сжал пальцами металл, ― но её ― наполнится. А большего мне и не нужно.

И сказав это, вышел за дверь.