Анастас родился в Цалкском районе Грузинской ССР, что в ста километрах от города Тбилиси. Это единственное в бывшем СССР греческое административно-территориальное образование.

Родом из Цалкского района Грузии много выдающихся людей. Среди них Дмитрий Налбандян – придворный художник, депутат Государственной думы Саввиди Иван Игнатьевич, член Совета Федерации Афанасов Михаил, герои Советского Союза Котанов Федор Евгеньевич, Феофилакт Андреевич Зубалов, Гальчев Филарет и даже доктор философских наук Кессиди Феохари.

Географически участок находится в неблагоприятных условиях ввиду расположения на высокогорье, и даже летом там прохладно. В экономическом плане он также относился к отсталому району, поскольку там не было дорог, везде они колдобины.

В этом районе практически не было грузин, а те, что были, в основном занимали руководящие посты. 60% населения деревень составляли греческие поселенцы, 40% – армянские.

Местные греки говорили в основном на турецком языке, так как их предки были выходцами из Турции, но в советское время языки перемешались. И получилась смесь турецкого, русского, армянского и греческого языков. Вот яркий тому пример.

Анастас задает своему земляку вопрос на турецком языке:

– Нэ и дин? (что означает как дела?)

На что тот отвечает:

– Машина да отурьер (в машине сижу), печку и включат итын (печку включил), согреватся идир (греюсь).

– Ты на каком языке мне это сказал?

– На турецком.

Земляк был убежден, что говорит на турецком языке, а фактически изъяснялся на русском языке, добавляя к словам турецкие окончания. Все помешалось.

Районный центр – город Цалка. Название Цалка происходит из древнегреческого языка и означает «Единая» и располагается на юго-восточном берегу Цалкского водохранилища. Главная его достопримечательность – Храмская ГЭС.

Анастас вырос в поселке городского типа Храм ГЭС – единственном более или менее централизованном поселке, где был асфальт и довольно сильная русская школа. Ежегодно 70% выпускников поступали в ВУЗы и успешно оканчивали их.

Среди местных жителей были распространены имена начиная от древнегреческих, такие как Архимед, Софокл, и заканчивая Восьмартом, названным в честь восьмого марта.

У каждого человека было по нескольку имен, и в паспорте, как правило, фигурировали имена, значительно отличающиеся от тех, которыми людей называли по жизни. И вот наглядные тому примеры: свояка Анастаса все звали Нодари, а в паспорте он был записан под именем Семен, а Дима оказался Николаем.

В районе особо нечего было делать, не было культурных программ кроме фильмов, которые привозили в полузасранные клубы. Кинотеатром их язык не поворачивается назвать. Прямо во время просмотра рвалась пленка и приходилось ждать, пока киномеханик склеит ленту и по-новой запустит просмотр.

В районе климат был холодным, и поэтому считалось, что там растет самый вкусный картофель, а в реке Храми водилась исключительно форель. Настоящая, очень вкусная форель.

Самым любимым занятием мужчин было резать баранов. Делали шашлыки и хашлабу. Осенью покупали много винограда и сами делали вино. А по вечерам играли в шахматы, нарды, домино и лото.

Так вот, истории из этой книги непосредственно связаны с описанным выше районом и пропитаны его культурой и самобытностью.

Рассказы

Диагноз

В поселке жил человек, которого все звали Тодор. Он был рабочим на эксплуатации Храми ГЭС и ничем не выделялся кроме как тем, что исправно ходил на работу, а с работы домой.

Также в поселке был врач, которого все звали Мичико, а в паспорте он был записан под именем Спартак. В молодости он был боксером, закончил в Кишиневе медицинский институт. У него был разбит нос, поэтому он гнусавил, а еще он очень любил выпить и с каждым годом количество выпитого все увеличивалось. Работал он врачом психиатрической больницы и вполне возможно, что это также сказалось на его психологическом состоянии.

Все звали его Тодорэ, однако по паспорту он был Восьмарт. И вот, как-то раз он простудился и заболел, у него держалась высокая температура и был озноб, поэтому решили пригласить врача Спартака, чтобы тот его посмотрел, а Спартак был с большого бодуна и ему уж очень хотелось выпить.

Он пришел домой к больному, небрежно так, двумя пальцами приподнял одеяло и сразу же поставил диагноз:

– Восьмарт, тебе пипец!

Восьмарт в недоумении переспросил:

– Как? Почему пипец? Что такого вообще произошло? Ну температура и все тут.

Спартак еще раз приподнял одеяло и говорит:

– Я тебе говорю: пипец! – И спрашивает, – Водка есть дома?

– Ну есть.

– Скажи, чтобы принесли. Я внутрь сначала должен принять, а потом тебя этой водкой растереть.

Он так и поступил, выпил рюмку водки, оставшейся водкой растер больного. Потом выпил еще одну рюмку и сказал:

– Ну, думаю, теперь все будет нормально.

На этой позитивной ноте Спартак ушел восвояси.

Рассказы от Бубы К.

Пусть земля тебе будет пухом

Эту историю о своем визите в Узбекистан рассказывает Буба К.

«Принимали меня там на вИсшем уровне: целыми днями кушали, пили. Стояла жуткая жара и мне было ужасно плохо. Я очень хотел улететь оттуда, но было заявлено три концерта и я должен был их давать три дня подряд.

Наконец, последний день настал. После концерта меня везет в аэропорт один вИсокопоставленный чиновник, который почти не говорит по-русски, а мы опаздываем на самолет.

Я ему говорил, что мы опаздываем на самолет, а он отвечал:

– Ничего, самолет подождет. Мы позвонили в аэропорт, он подождет.

На что я пытался его переубедить:

– Неудобно, там люди сидят в самолете, жара, а они не могут вылететь и будут потом меня проклинать.

А тот все время говорил:

– Никто тебя не проклянет, здесь проклинать можем только мы, вИсокопоставленные люди.

Наконец, приехали в аэропорт, лимузин подъехал прямо к трапу и тут чиновник говорит, мол, пока не накроем на капоте поляну, еще по рюмочке не выпьем, я тебя не пущу в самолет.

Я пытался сопротивляться, но было бесполезно. Вмиг накрыли стол как и было заявлено, прямо на капоте автомобиля, выпили еще по рюмочке, обнялись, чиновник прослезился. Я пошел по трапу, повернулся, хотел помахать ему рукой, а тот, вытирая слезу, тоже махал мне рукой и намереваясь пожелать хорошего полета и мягкой посадки сказал:

– Пусть земля тебе будет пухом!

Я заволновался и крикнул:

– Слушай, там бомба что ли в самолете?!

На что чиновник ответил:

– Нет, что ты! Какая бомба?!

– Тогда почему «пусть земля тебе будет пухом»?

Просто я не знаю, как по-русски пожелать хорошего пути в самолете.

Так и полетел в надежде, что этот полет не станет последним в моей жизни.»