Я смотрела в глаза Алексея, и мир словно замер, отодвинулся, оставив нас наедине. Даже Глеб отошёл на задний план. Внезапно я разом успокоилась, вместо нервного волнения опустилось странное спокойствие и уверенность. Какого чёрта, Самойский хотел, чтобы я очаровала Алексея? Вот и пусть думает, что выполняю его указание. Один танец ещё ничего не значит, между прочим, и мы у всех на виду. И я улыбнувшись уголком губ, смело вложила пальцы в ладонь Каменева. Во взгляде Алексея мелькнуло удовлетворение, и он мягко притянул к себе, его рука скользнула на мою талию, обнимая. Вернулось волнение, я не сдержала прерывистого вздоха, прикрыв глаза и положив свою на крепкое плечо. Господи… Так захотелось прижаться всем телом, прильнуть, но – нельзя, нет. На нас смотрят, и не только Самойский. Свежий, горьковатый аромат туалетной воды окутал невидимым облаком, от него слегка закружилась голова. Внутри всё задрожало, а сердце сладко замерло. Алексей плавно повёл, уверенно держа меня в своих руках, и так хорошо стало, так спокойно, что в горле встал ком. Хотелось задержать эти мгновения, не отпускать их, и чтобы музыка не заканчивалась…

Мы не разговаривали. Я слушала тихое, размеренное дыхание Каменева и едва удерживалась, чтобы не запустить пальцы в волосы на его затылке, боролась с соблазном поднять голову и посмотреть в лицо. На губы. И ничего не могла поделать с мыслями, упорно крутившимися в сознании. Интересно, как он целуется? А как это, когда тебя целует мужчина, который в самом деле нравится, к которому тянет? Как это, когда он прикасается? Чёрт. Я не сомневалась, что это совсем по-другому, чем я привыкла, в сотни, тысячи раз лучше. И хотела попробовать, очень. Дыхание сбилось, стало жарко, я остро ощущала тепло руки Алексея на талии, его пальцы, сжимающие мою ладонь. Значит, вот как бывает, если желание естественное, без принуждения. И если мне сейчас, во время обычного танца, так хорошо, что же будет, когда окажемся в одной постели? Ну или не постели, неважно. Я же тогда точно не смогу больше с Глебом, просто не заставлю себя!

Паника не успела захлестнуть, Алексей вдруг негромко заговорил:

– Лиль, тебе нравится здесь работать?

Неожиданный вопрос, заставший врасплох. Нравится ли? Ну, если убрать раздражающий фактор в лице Самойского…

– Вообще да, – осторожно ответила, обрадовавшись, что голос подчиняется и не дрожит.

– Ты же недавно здесь, да? Около двух месяцев? – продолжил расспрашивать Каменев.

– Ну да, – снова коротко ответила, чувствуя, как волнение потихоньку набирает обороты.

– А кроме работы чем ещё занимаешься? – следующий вопрос, от которого я едва не вздрогнула.

Удовлетворением нужд одного не в меру озабоченного козла. Но об этом Алексею точно не стоит знать. По крайней мере, сейчас.

– Да ничем особо, – промямлила я, лихорадочно прикидывая, как уйти от скользкой темы. – С сестрой иногда гуляем или выбираемся куда-нибудь.

– Понятно, – нейтрально отозвался Каменев.

Неожиданно его ладонь, лежавшая на моей талии, тихонько погладила, и я едва не споткнулась, подавившись вдохом. Господи, что он делает, зачем?! Н-не надо, вот так, при всех… При Глебе. Особенно при нём. Я отчаянно не хотела, чтобы Самойский догадался об интересе Алексея ко мне. Тогда точно не отвяжется с дурной идеей подловить шефа на крючок… Господи, я совсем запуталась. На моё счастье, музыка закончилась, и я поспешно отступила первая, поборов соблазн подольше не отходить от Алексея. Он не стал удерживать, к моему облегчению и одновременно разочарованию. Наши взгляды снова встретились, и показалось, Каменев хочет снова что-то сказать, но у меня завибрировал в сумочке телефон, и я отвернулась, доставая его. Сообщение. «Выйди на чёрную лестницу, она около туалета». Внутри всё упало, волнение схлынуло, оставив после себя лишь натянутые нервы и напряжение. Кто бы сомневался, что Глеб всё видел и возможно сделал правильные выводы. Несложно догадаться, зачем он вызывает меня туда.

Я прикусила губу, медленно отойдя к столам и оттягивая момент. Страшно хотелось оглянуться, посмотреть на Алексея, но сдержалась. Одна только мысль, что Самойский прикоснётся ко мне сейчас, вызывала волну дурноты и желание сопротивляться до последнего, наплевав на шантаж и угрозы. Зар-раза, а! И Глебу наверняка плевать, что на ту же лестницу может выйти кто-то из коллег, увидеть или услышать! Ну а чего тут такого, на самом деле, он не женат, я не замужем, со стороны любого – вполне нормально. Случайный секс на корпоративе – частое явление в жизни офиса, если так посмотреть. Только теперь у меня появился весомый повод избегать близости с Самойским до последнего. И критические дни ещё нескоро, ближайшую неделю так точно не стоит надеяться на такую милость. Так, ладно. Надо идти, пока Глеб не разозлился.

Схватив бокал со стола, залпом вылила в себя полбокала вина, испытывая настойчивое желание напиться, и чтобы этому кобелю обломилось только моё безвольное тело. Но увы, неосуществимое. Осторожно оглянувшись, отметила, что Каменев стоит спиной ко мне и разговаривает с кем-то из коллег, поспешила в сторону туалетов, надеясь, что Алексей не станет меня искать. С каждым шагом внутри становилось всё холоднее, и я невольно крепче стискивала зубы, сражаясь с эмоциями, от которых начинало уже потряхивать. Надо срочно брать себя в руки, не дело это, и попытаться уговорить Глеба не трогать меня. Вдруг случится чудо и послушает? Я свернула в короткий коридор, где находились туалеты, и пока здесь никого не было, проскользнула к двери в самом конце. Она была открыта. Прикусив губу, вышла на пустую и тёмную лестничную площадку, звуки из зала сюда практически не долетали.

– Наверх, Лиля, – раздался знакомый до отвращения голос где-то над моей головой.

Пришлось подойти к ступенькам, вцепиться в перила и начать медленно подниматься, делая глубокие и размеренные вдохи. Я молча взмолилась, чтобы сюда, на лестницу, принесло кого-нибудь из коллег, и они спугнули Глеба, а потом – да к чёрту. Поеду домой. Хватит с меня экстрима и переживаний, настроение веселиться пропало окончательно. Глеб встретил меня на следующей площадке, тёмная, неподвижная фигура у окна. Я лишь смутно могла разглядеть светлый овал лица и провалы глаз. Пугающее зрелище, и я невольно поёжилась.

– Иди ко мне, – тихо, повелительно приказал Самойский, и я всей кожей почувствовала его пристальный, недобрый взгляд.

Сжала сумку, сделала несколько шагов навстречу, чувствуя, как изнутри поднимается волна протеста. Не. Хочу.

– Глеб, сюда выйти могут… – попробовала образумить его, покосившись вниз, на тёмный пролёт.

– А мы по-быстренькому, – перебил он, наклонился и ухватил меня за талию, дёрнув к себе.

Я ахнуть не успела, как оказалась прижата спиной к подоконнику, и низом живота отчётливо почувствовала возбуждение Глеба. Его губы прошлись по моей шее, ладони легли на бёдра, настойчиво задирая платье, и я застыла, понимая, что всё изменилось. Хватило всего одного танца с Каменевым, чтобы я поняла: не желаю больше быть послушной шлюхой. Не смогу просто! Стало холодно и неуютно, мысли испуганно заметались в голове, ища выход, которого не было.

– Ну же, детка, что ты такая скованная? – горячо зашептал Самойский на ухо, а меня едва не передёргивало, и руки сами метнулись к его запястьям, удерживая, не давая поднять подол. – Что, так понравилось с Каменевым танцевать, да? – и он издал противный смешок, выдернув кисти из моих пальцев. – Его хочешь, а не меня, Лилечка, пра-авда? – его шёпот стал вкрадчивым, пугающим, и Глеб прижал ещё сильнее, поймав мои руки и заведя их за спину. – Можешь помечтать о нём, пока я буду тебя трахать, детка, – хрипло выдохнул он, и колено Самойского настойчиво раздвинуло мои ноги.

К горлу подкатил горький ком, изнутри поднялась такая волна ненависти и злости, что у меня просто сорвало резьбу к чертям. Я дёрнула руками, попытавшись высвободиться, но бесполезно – Глеб держал крепко. Я отвернулась от его губ и крепко зажмурилась, тяжело дыша.

– Перестань! – выдавила сквозь зубы. – Глеб, прекрати, пожалуйста! Не надо!..

Да только что ему моё сопротивление. По бедру скользнула горячая ладонь, и я едва не всхлипнула от бушевавших эмоций, снова попытавшись освободить руки.

– О, мы сопротивляемся? – насмешливо хмыкнул Самойский, а его рука уже добралась до моей попки и крепко сжала. – А знаешь, мне даже нравится, Лилечка, это так заводит!

Я задержала дыхание, всерьёз намереваясь пустить в ход ноги и острые каблуки шпилек, но на небе, похоже, услышали мои безмолвные молитвы вперемешку с ругательствами. Внизу громко хлопнула дверь, послышались шаги и неразборчивое бормотание. Глеб замер, тяжело дыша в ухо, у меня сердце подскочило к горлу, а испуг смешался с облегчением. Идеальный момент. Воспользовавшись замешательством Глеба, рванулась из его рук, оттолкнула, пробормотав:

– Прости, не могу! – и поспешила к ступенькам.

Плевать, что встречусь с кем-то из коллег, похоже, перепутавших двери туалета и чёрной лестницы. И надеюсь, что Самойский не побежит за мной, не желая обнаруживать нашу с ним связь.