Глава 1

Званый ужин в пышном городском особняке в Челси обещал быть самым трудным за все время работы Эммы Кармайкл в агентстве Клио Колдуэлл.

Несмотря на блеск и шик, атмосфера в доме казалась какой-то натянутой и безжизненной. Осторожно скользнув в толпу с подносом в руках, Эмма подумала, что причиной тому было то, что все эти разряженные и лощеные любители повеселиться ходили на вечеринки не для собственного удовольствия, а в целях личной выгоды, стремясь завести знакомство с представителями лондонской элиты.

Эмма прекрасно понимала, что собой представляют такого рода мероприятия, потому что когда-то давно часто выезжала в свет со своими родителями или подружками из престижного частного колледжа для девочек в Кембридже. Но тогда она была совсем другой, изнеженной и легкомысленной. Жизнь в роскоши давно канула в прошлое, а вместе с ней репутация ее дорогого покойного отца и все состояние их семьи.

Невеселые мысли Эммы словно разбудили демонов, терзавших ее на протяжении долгих шести лет со дня смерти отца, и она вздрогнула, когда в кармане тихо завибрировал телефон. Она незаметно достала его и прочитала еще одно сообщение от последнего из оставшихся кредиторов, который напомнил ей, что Эмма опаздывает с последней выплатой. Ей стало дурно, и она поспешно убрала телефон, делая отчаянные попытки вызвать на лице радушную улыбку, чего постоянно требовал от своих подчиненных ее босс, Джолион Фицхерберт.

– Эмма, подойдите на минутку! – послышался недовольный окрик с другого конца комнаты.

Проклятье! Попалась.

Повернувшись, Эмма встретила сердитый взгляд своего босса и направилась туда, где он стоял, облокотившись на аляповатую каминную полку, в окружении небольшой группы гостей.

За два месяца, которые она проработала в доме Джолиона, она привыкла ловить на себе оценивающие взгляды распутных друзей своего босса, которые считали, что связь с прислугой ниже их достоинства. Тогда как Фицхерберт все чаще давал волю своим рукам и бросал на Эмму многозначительные взгляды, особенно когда они оставались наедине. Эмма держалась подчеркнуто сдержанно, из-за чего Джолион не решался переступить черту, но стоило ему немного выпить, как увернуться от его попыток приударить за ней становилось с каждым разом все труднее и труднее.

Подавив дурные предчувствия, Эмма подошла к Фицхерберту.

– Чем могу быть полезна? – вежливо спросила она.

– Эмма! – угрожающе прорычал он. – Я очень надеюсь, что мне только показалось, что вы играли со своим телефоном, в то время как должны прислуживать этим господам, потому что такое поведение было бы непрофессиональным, не так ли?

– М-м-м… да. То есть нет. Я не… – начала оправдываться Эмма, покраснев до корней волос под презрительными взглядами гостей Джолиона, – я просто проверяла…

– Похоже, вы считаете себя слишком добропорядочной, чтобы разносить напитки таким, как мы, – с сарказмом добавил ее босс.

– Нет, конечно нет…

– Но поскольку я плачу вам, – снова перебил ее Джолион, – я ожидаю, что вы будете относиться к своей работе с должным вниманием.

– Да, Джолион. Вы абсолютно правы, – с натянутой улыбкой ответила Эмма, ощущая себя полным ничтожеством.

Судя по злобному лицу босса, ему доставляло огромное удовольствие насмехаться над ней.

– В таком случае принесите мне двойной виски.

Эмма открыла рот, чтобы спросить, не желает ли кто-нибудь из гостей еще чего-нибудь, но слова застряли у нее в горле, когда Джолион презрительно махнул рукой у нее перед лицом.

– Ступайте же!

Эмма неуклюже попятилась, ошеломленная его грубостью, нервно кивнула и пошла прочь. Ей казалось, что она сейчас сгорит со стыда.

Коснувшись висевшей на ее шее цепочки, которая напоминала ей о лучших временах, она глубоко вздохнула и отправилась за виски. Руки Эммы слегка дрожали, когда она наполняла стакан темно-коричневой жидкостью, отчего несколько капель упало на столешницу. Эмма старательно вытерла капли виски, чтобы не получить выговор от хозяина за то, что не относится к его мебели с должным уважением.

Самым неприятным в работе на Джолиона было то, что этот человек ценил неодушевленные предметы больше окружающих его людей.

Клио Колдуэлл, владелица агентства «Горничные Челси», которая нашла для Эммы должность в доме Фицхерберта, предупредила ее, что у Джолиона очень нелегкий характер. Но так как он платил большие деньги, Эмма решила, что с помощью такта и почтительного отношения сумеет поладить со своим вспыльчивым хозяином. Если ей удастся продержаться на работе у Джолиона еще месяц, она сможет выплатить последний долг отца, похоронить эту грязную историю и наконец начать жить своей жизнью.

Непосильное бремя, давившее на нее все эти годы, будет сброшено, и наступит свобода.

Внезапно ее охватило глубокое чувство тоски. Иногда Эмма так сильно скучала по отцу, что ее сердце сжималось от боли. Как ей хотелось, чтобы он был жив, чтобы мог крепко сжать ее в своих объятиях и сказать, что все будет хорошо и что он любит свою доченьку и никому не позволит обидеть ее.

Конечно, Эмма понимала, что была тогда очень наивной. Отец говорил ей эти слова на протяжении многих лет, а сам тем временем влезал в астрономические долги. Жизнь, которую она считала такой безопасной, вдруг растворилась без следа, когда отец умер после внезапного сердечного приступа, а мать в один момент стала абсолютно беспомощной, оставив Эмму один на один с бедой и неопределенным будущим.

Стиснув стакан в руках, Эмма поспешила обратно в гостиную и протянула виски Фицхерберту.

– Джолион, ваш напиток, – тихо сказала она.

Он даже не посмотрел на нее, взял протянутый ему стакан и, повернувшись к стоящему рядом мужчине, что-то буркнул ему, отчего тот грубо загоготал и мельком взглянул на Эмму.

Такое отношение очень хорошо напомнило ей то время, когда после похорон отца стоило ей выйти куда-нибудь, как окружающие начинали шептаться у нее за спиной и бросали на нее сочувственные и в то же время снисходительные взгляды.

В Эмме вскипела злость, но она выдавила на лице подобие невозмутимой улыбки и поспешила на кухню, которая была для нее своего рода убежищем. Шагнув за порог, она облегченно вздохнула и почувствовала, как гулкое биение ее сердца становится все тише и тише. Эмме не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее такой взволнованной, особенно сегодня, когда она отвечала за проведение званого вечера Джолиона. На протяжении многих лет ей удавалось улаживать множество непростых ситуаций, и будь она проклята, если позволит недостойному поведению своего босса и его гостей выбить ее из колеи.

К счастью, Клио, директор агентства, прислала ей в помощь нескольких помощниц, среди которых были чудесные девушки Софи и Грейс. В прошлом году Эмма часто пересекалась с ними, оказываясь на одних и тех же мероприятиях, и успела подружиться с ними. До встречи с Грейс и Софи у нее не было никого, с кем можно было отдохнуть душой и просто посмеяться. Публичный скандал, связанный с огромными долгами ее отца, положил конец отношениям со многими людьми, которых она считала настоящими друзьями, что, впрочем, было неудивительно. В обществе, в котором она когда-то вращалась, не прощали подобных ошибок.

Софи, жизнерадостная блондинка, улыбчивая и очень сообразительная, привела с собой свою подругу, прелестную австралийку, которая приехала в Англию на несколько месяцев. Эмма с восторгом разглядывала копну рыжевато-каштановых волос новой знакомой, таких ослепительных, что невозможно было оторвать глаз. Между небольшими перерывами во время обслуживания гостей Джолиона девушки весело хохотали над высокомерным поведением некоторых из присутствующих. Эмма при этом чувствовала себя немного скованно, потому что вспоминала себя и то, какой легкомысленной она была, принимая свою привилегированную жизнь как что-то само собой разумеющееся.

– Как вы тут? – спросила она, войдя в очередной раз на кухню, где девушки наполняли бокалы розовым шампанским и мохито.

– Справляемся, – ответила Софи. – Эмма, я только что рассказывала Эшли, как мы веселились в канун прошлого Нового года на «Балу снежинок». Ты будешь там в этом году? Пожалуйста, скажи «да»!

– Надеюсь, если только Джолион согласится дать мне выходной. Он как раз в это время собирается отправиться кататься на лыжах в Банф, – с улыбкой сказала Эмма.

Ежегодный новогодний «Бал снежинок» был одним из самых шикарных мероприятий в Челси, который посещала вся местная элита. В прошлом году девушки с восторгом наблюдали за праздником с галерки после того, как подали гостям самые изысканные угощения, которые только можно было представить. Эмма даже позволила себе немного помечтать вместе с другими о том, что когда-то они тоже придут сюда в качестве гостей, а не обслуживающего персонала.

Но с таким финансовым положением, как у нее, исполнение этой мечты можно было сравнить с шансами снежинки не растаять в аду.

– Девочки, вы тоже собираетесь туда? – Эмма перевела взгляд с Софи на Грейс, а потом на Эшли.

Грейс, изящная и невероятно хорошенькая девушка, которая отличалась практичным подходом к жизни, расплылась в улыбке.

– Я бы ни за что в жизни не пропустила этот бал. Эшли, если тебе интересно, поговори с Клио. Я знаю, что она ищет сообразительных и ответственных людей для этого мероприятия. Бьюсь об заклад, что она возьмет тебя без лишних раздумий.

– Ага, может, я и поговорю с ней, – кивнула Эшли. – Мои родители ждут, что я приеду домой на Рождество, но мне не хочется. Там будет мой бывший жених, и у меня вряд ли получится ощутить праздничную атмосферу. Я, знаете ли, не горю желанием оказаться в его обществе.

– Он собирается приехать на Рождество к вам домой? – ахнула Грейс. – Как странно.

– Да, немного, – пожала плечами Эшли. – Но если я собираюсь остаться здесь, мне нужно подыскать другое жилье. Я сняла номер в гостинице только до начала декабря, так что у меня осталось меньше месяца, чтобы найти себе что-нибудь. – Она посмотрела на своих подруг полными надежды глазами. – Никому из вас не нужна соседка? Я готова спать на диване, на полу, на чем угодно!

– Прости, дорогая, – покачала головой Софи. – Как ты знаешь, моей крошечной спальни едва хватает для моего собственного матраса, а в гостиной, которую я превратила в пошивочную мастерскую, едва можно разглядеть диван, заваленный коробками с одеждой и тканями, – мрачно добавила она. – И даже если бы я убрала все, диван на последнем издыхании и к тому же не очень удобный.

Остальные девушки тоже покачали головой.

– Эшли, боюсь, я тоже ничем не смогу помочь тебе, – сказала Эмма. – Ко мне приехала пожить моя мама, пока в ее квартире во Франции делают ремонт. Сомневаюсь, что ее нервы смогут выдержать, если с нами поселится кто-то, кого она не знает. Видишь ли, она немного болезненно реагирует на подобные вещи.

– Не беспокойся, – махнув рукой, ответила Эшли, хотя заметно было, как она напряжена. – Уверена, я что-нибудь придумаю.

В комнату, запыхавшись, вбежала еще одна из девушек, которые обслуживали званый ужин Джолиона.

– Эмма, гости жалуются, что им нечего пить.

– Уже несу, – ответила Эмма, взяв в руки поднос с напитками. – Поговорим позже, девочки.

Разворачиваясь лицом к гостям, она приготовилась улыбнуться самой очаровательной и самой профессиональной из своих улыбок, когда ее взгляд упал на высокого, стоявшего в другом конце комнаты мужчину, которого она не замечала раньше. Что-то показалось ей очень знакомым в этих широких плечах и в том, как слегка вились волосы на его затылке.

Затаив дыхание, Эмма рассматривал идеальную фигуру мужчины.

Когда-то она знала это тело, как свое собственное, и сходила с ума от любви к нему.

Кровь застучала у нее в висках.

Эмма узнала Джека Вествуда, графа Редминстерского.

Мужчина, о котором шла речь, повернулся к кому-то, стоявшему рядом с ним, и Эмма увидела его в профиль. Все сомнения отпали.

Это был он.

Ей вдруг стало очень жарко, и она, не отрываясь, смотрела на человека, которого не видела целых шесть лет.

С тех пор как ее жизнь разлетелась на куски.

Эмма попятилась и взволнованно огляделась вокруг, пытаясь найти место, где можно укрыться и прийти в себя. Она не могла броситься в кухню без того, чтобы не привлечь внимание гостей.

Что он тут делает? Он ведь живет в Америке, где руководит международной империей по производству электронного оборудования, для чего он и оставил Англию шесть лет назад.

Когда Джеку исполнилось двадцать один год, он решительно настроился на то, чтобы сделать себе имя самостоятельно, не полагаясь на свое привилегированное положение в обществе. Из того, что Эмма прочитала в прессе, поняла, что он добился желаемого успеха, хотя она никогда не сомневалась в нем. Этот мужчина отличался острым умом и невероятной силой воли.

Из тех же газет она узнала, что недавно умер его дедушка, и ей стало интересно, не надумает ли Джек вернуться обратно в Англию.

Похоже, она только что получила ответ на свой вопрос.

Его, как всегда, окружала стайка красивых женщин, смотревших на него так, словно он был самым желанным мужчиной на земле. Хотя так было всегда: женщины слетались к нему, словно пчелы на мед. Впервые Эмма заметила Джека, когда ей исполнилось двенадцать лет, тогда его тоже окружали девочки, отчаянно пытавшиеся добиться его расположения. Его сестра Клэр, лучшая подруга Эммы, смеялась над этим, но в то же время она очень любила своего брата и восхищалась его обаянием.

Что до самой Эммы, она долгое время считала, что Джек недолюбливает ее, потому что на протяжении многих лет он несправедливо придирался к ней, и она не могла понять причину происходящего.

Словно во сне Эмма увидела, как одна из женщин прислонилась к нему и, взяв его за руку, что-то шепнула ему на ухо.

Может, он пришел вместе с ней?

От этой мысли Эмме стало дурно. Она боялась, что Джек повернется и увидит ее в фартуке с логотипом «Горничные Челси» и подносом с напитками.

– Эй, дорогуша, не стойте там, как вкопанная. Несите сюда ваши напитки. Я умираю от жажды! – крикнул ей один из самых шумных знакомых Джолиона.

Покраснев до корней волос, Эмма направилась к нему, искоса поглядывая в сторону Джека в надежде, что он не заметит ее. Поскольку ее внимание было занято Вествудом, она нечаянно наступила на ногу женщины, стоявшей рядом с мистером Крикуном. Женщина громко взвизгнула и, взмахнув руками, задела поднос, который держала Эмма. Послышался звон разбитого стекла, и на новый ковер Джолиона полилась янтарно-коричневая жидкость, забрызгав брюки стоящего поблизости мужчины. На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина. А потом раздались изумленные возгласы. Эмма поспешно опустилась на колени на мокрый ковер и начала собирать осколки стекла.

Не хватало только, чтобы Джолион начал кричать на нее на глазах у Джека, и тогда она будет унижена по-настоящему.

Она обернулась и встретилась с направленным на нее взглядом Вествуда, и в нем читалось такое же потрясение, как и то, которое пережила она сама, увидев призрак из прошлого.

Ее сердце бешено колотилось, когда она дрожащими руками поспешно собирала осколки бокалов обратно на поднос. Потом Эмма поднялась и поспешила на кухню.

– Простите! Извините! – бормотала она, пробираясь сквозь толпу. – Я сейчас все уберу. Пожалуйста, осторожно, не наступите на стекло. – Голос Эммы так сильно дрожал, что гости вряд ли расслышали, что она говорила.

«Пожалуйста, пусть он подумает, что я ему просто привиделась. Пожалуйста, пожалуйста!»

Когда она влетела на кухню, первой, кто ее увидел, была Грейс.

– Бог мой, Эмма! Что случилось? – Подруга бросилась к ней, забирая у нее поднос с разбитыми бокалами.

– Эмма, ты в порядке? Ты очень бледная, – ахнула Софи. – Тебя обидел кто-то из гостей?

Эмма подумала, что, судя по гневному тону подруги, та сталкивалась с подобными случаями.

– Нет, никто меня не обижал, – сбивчиво ответила Эмма. – Просто я встретила тут человека, которого никак не ожидала увидеть.

– Это твой бывший? – спросила Эшли.

Эмма кивнула и отвернулась. Ей не хотелось объяснять подругам, что когда-то произошло между ней и Джеком. Если она начнет рассказывать о Джеке, то потеряет остатки самообладания и не сможет делать свою работу. И тогда ей грозит увольнение.

– Все в порядке, я улажу это дело. Только я умудрилась уронить поднос с напитками, залив виски новый ковер Джолиона и забрызгав розовым шампанским брюки одного из гостей. Кажется, он остался не очень доволен, – невесело рассмеялась Эмма.

– Не переживай, я все уберу, – сказала Грейс. – Софи, найди тряпку, которая сможет впитать как можно больше жидкости.

– Будет сделано, – кивнула Софи и удалилась в чулан, где хранились средства и инструменты для уборки.

– Эшли…

– Я сейчас отнесу им еще один поднос с напитками и пофлиртую с парнем, которого ты забрызгала шампанским, – улыбнулась Эшли.

Эмма и Грейс тоже расплылись в улыбке.

– Чудесно, – ответила Грейс. – Эмма, иди присядь на стул и низко наклони голову, пока твои щеки снова не порозовеют.

– Но… – начала возражать Эмма, и Грейс молча подтолкнула ее к одному из кресел, стоявших на кухне.

Эмма присела, с благодарностью посмотрев на свою подругу. Она испытывала неловкость за то, что доставила Грейс, Софи и Эшли столько проблем. Вскоре ее волнение улеглось, и она решила вернуться к работе.

– Ты выглядишь лучше, – войдя на кухню, заметила Софи.

– Да, все в порядке. Я готова вернуться к своим обязанностям.

– Дорогая, если хочешь, можешь оставаться здесь и давать нам указания. Мы сами сможем поухаживать за гостями.

– Спасибо, но я не смогу просидеть на кухне весь вечер, – вздохнула Эмма. – Джолион ждет, что я буду обхаживать его гостей и следить, чтобы ужин прошел на должном уровне.

– Ладно, тогда давай немного поправим твою прическу, – предложила Софи. – Мы распустим твои волосы, чтобы ты могла закрыть свое лицо, если возникнет такая необходимость.

Эмма позволила Софи снять ленту и распустить аккуратно уложенные в высокую прическу волосы, которые тут же заструились, прикрывая ее лицо по обеим сторонам.

– Какой у тебя потрясающий цвет волос. Они белокурые, как у младенца, – восхищенно заметила Софи. – Это твой натуральный цвет?

– Да, – кивнула Эмма. – Мне невероятно повезло. Я бы не смогла позволить себе услуги стилиста. – Она вспомнила, сколько когда-то тратила на укладки в дорогих салонах красоты, и как бы ей пригодились эти деньги сейчас, на те же занятия и учебники.

Дверь в кухню настежь распахнулась, и на пороге появился Джолион Фицхерберт собственной персоной.

– Эмма! Что происходит? Почему вы прячетесь здесь, тогда как должны следить за тем, чтобы мой ужин проходил без сучка без задоринки? И что, черт подери, взбрело вам в голову бросить поднос с напитками на мой новый ковер?

– Я как раз проверяла запасы алкоголя. Я сейчас же вернусь в гостиную.

– Пройдите со мной, – буркнул Джолион. Он развернулся очень неуклюже, и Эмма сразу поняла, что он пьян.

Софи легонько сжала ее руку, но Эмма мягко отстранилась.

– Не переживай, я все улажу. А ты пока проследи, чтобы гости ни в чем не нуждались, ладно? – попросила она.

– Легко.

Эмме стало не по себе, когда Джолион повел ее к своему кабинету. Он вызывал ее сюда только в тех случаях, когда был чем-то крайне недоволен. Ему нравилось восседать за своим огромным дубовым столом в мягком кожаном кресле, словно он был хозяином, а она его служанкой, которая заслуживала хорошенькой взбучки.

– Джолион, – начала Эмма, не дожидаясь, когда он начнет ей выговаривать. – Я прошу прощения за то, что уронила поднос. Это произошло по чистой случайности, и я клянусь, что такого больше никогда не повторится.

– И как вы собираетесь загладить свою вину? – заплетающимся языком спросил Фицхерберт, и Эмме не понравилось выражение его глаз.

– Я заплачу за профессиональную чистку ковра.

– Не думаю, что этого достаточно. Вы испортили мой званый ужин!

– Джолион, все гости прекрасно проводят время. Ваша вечеринка удалась на славу, – осторожно сказала Эмма.