Всем привет, друзья! С вами ††Ищущи醆, и мы ищем хорошие книги : )
Сегодня я хотел бы поделиться с вами впечатлениями после прочтения романа "Раубриттер I. Prudentia", который является открывающим цикл. С Константином я уже "знаком" по его другой вселенной про оживших мертвецов во времена первой мировой войны, где он решил придумать альтернативную историю, и весьма неплохо реализовал свою задумку. Даже сейчас это одна из моих любимых отечественных вселенных, к которой я отношусь с уважением и желанием увидеть когда-нибудь продолжение.
Рыцарь двигался встречным курсом и выглядел обманчиво неуклюжим, точно большая механическая кукла, приводимая в действие взведенной пружиной, но Гримберт знал, что эта игрушка может быть смертельно опасной.
Могла бы быть – если бы ею управляла воля, более искушенная в боевых действиях.
Гримберт улыбнулся.
Поэтому и новый цикл я покупал с надежной на то, что увижу здесь уже привычный авторский слог, колоритных персонажей и интересные приключения про альтернативную Европу, на территории которой и происходят все события. К сожалению, я не могу определить точный временный промежуток (если пытаться нащупать исторический отрезок, с которого начинаются события в книге), но это скорее всего какое-то средневековье с его походами, постоянными сражениями и сталкиваниями лбов разных королевств или представителей знати.
«Золотой Тур» ждал этого боя. Ждал возможности стряхнуть с себя сонное оцепенение, как сбросил часом ранее брезентовый чехол, реактор его равномерно гудел, напитывая огромное стальное тело энергией. Энергией, которая через несколько секунд обрушится на ковыляющего встречным курсом противника, почти беззвучно вминающего в землю обломки валунов и сметающего небольшие деревца.
В плане описания мира (попыток описать его, чтобы читатель мог представить себе хотя бы примерные ориентиры того, где находятся персонажи), можно смело заявить о том, что Константин действительно перенял многое от средневековой истории. Но это тот самый случай, когда речь идет не о слепом заимствовании (а, итак схавают), а о качественной переработке первоначально материала и подгона его под задуманные реалии. Иначе говоря, на выходе мы получаем действительно авторское видение своего собственно мира, который местами отдаленно похоже на реальную Европу.
Но тут нужно сделать акцент именно на "похож".
Щелчок радиостанции нарушил этот сладостный транс, охватывающий его в бою, вырвал из душевного сосредоточения, заставив душу встрепенуться на своем месте.
– Мессир... – Шелест помех в эфире мог скрыть свойственный юности тембр, но не озабоченность в голосе. – Позвольте заметить, противник уже в ста туазах от вас и уже выходит в зону уверенного поражения. Если через двадцать секунд вы не...
И нужно понимать то, что несмотря на условное средневековье с достаточно типичными для того времени войсками как дворян, так и наемников, которые сражаются на поле боя, у нас идет речь о добавлении в мир достаточно высокотехнологических вещей, некоторые из которых не реализованы в полной мере даже сейчас, а являются лишь гостями фантастического сеттинга. Опять же, это не как что-то плохое, и тем более не претензия в сторону писателя. Скорее просто пытаюсь предупредить вас о том, что может вызвать диссонанс во время чтения.
Тупица. Гримберт осклабился, ощущая, как по зудящим от флефедрона венам бежит клокочущая от предвкушения боя кровь, горячая и густая, как доброе старое вино. Что ж, он в достаточной степени наказал себя, выйдя на бой против «Золотого Тура». Осталось только закончить надлежащим образом этот никчемный ритуал.
– Вперед. – Гримберт не отказал себе в удовольствии произнести это вслух. – Давай проучим этого недоумка.
Сначала идет речь про стандартных средневековых рыцарей в доспехах, которые на коне скачут во весь галоп, а потом этого рыцаря сносит снаряд из металлического титана, который вышел на поле боя, и чьи пушки жаждут крови. К счастью, в самой аннотации и даже на обложке книги нарисован представитель такого оружия, которым пользуются только влиятельные и богаты люди, поэтому читатель должен примерно представлять то, что его ожидает под обложкой.
Я надеюсь на это : )
«Полуночный Гром» содрогнулся от этого попадания. Он не остановился – кинетической энергии удара было недостаточно, чтоб погасить момент инерции его большого стального тела, – но Гримберт видел, как вражеского рыцаря едва не развернуло вокруг своей оси. Еще одно подтверждение тому, что его правая нога плохо держит нагрузку. Кто бы ни сидел в кабине «Полуночного Грома», он совершил ошибку. Не тогда, когда отстрелил дымовые шашки, и не тогда, когда выбрал курс атаки. Ошибка была совершена куда раньше. Самую крупную свою ошибку он совершил, когда решил сойтись в бою с маркграфом Туринским.
Например, меня и подкупила это самое противоречие. Мне очень хотелось посмотреть на то, как Константин реализует и разовьет свою задумку, и получится ли у него грамотно впихнуть мехи с гигантскими пушками в условное средневековье с мечами и рыцарями, которые даже порох не все видели. Не говоря уже об игрушках дворян, которые с помощью своей амуниции могут чуть ли не в одиночку изменить ход сражения. И зачастую устраивающие между собой дуэли за честь или что-нибудь в таком духе.
Как говорится, если вы хотите набить морду соседу, и это обоюдное желание, то причину для ссоры удастся найти всегда, тут даже стараться не нужно.
«Тур» по широкой спирали обходил вражеского рыцаря, обрушивая на него методичные залпы бортовых орудий. Гримберт сознательно не пускал в дело малый калибр и лайтеры, тем унизительнее будет проигрыш для противника. Унижая слугу, унижаешь и его хозяина. Вот почему отчаянный скрежет «Полуночного Грома», тщательно переданный по аудиоканалу «Туром», звучал для Гримберта изысканной музыкой.
Опять же, очень важное уточнение - здесь есть ОБЩЕЕ описание и принципы того, как все это работает, но дотошного описания автор не допускает. И, наверное, это к лучшему. Я до сих пор помню под какими впечатлениями я остался, когда еще будучи школьником, решил почитать какого-то отечественного фантаста. Который не придумал ничего лучше, нежели в ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение воткнуть математические формулы и расчеты, с помощью которы главный герой пытался доказать принцип работы машины времени.
И доказать, что она будет работать на самом деле.
Бой был закончен.
Гримберт удовлетворенно вздохнул и позволил себе обмякнуть на несколько секунд в пилотском кресле. Каждый бой высасывает силы, даже такой скоротечный и предсказуемый. Позже он с удовольствием будет вспоминать его детали, возможно, даже закажет немудреную песенку придворному поэту, пусть бездельник не зря получает золото из маркграфской казны. Но это все потом, потом, не сейчас. Сейчас он не может позволить себе расслабиться.
Я, когда это необходимо, могу закрыть глаза на некоторые вещи. Например, на так называемые условности и правила мира. Ну придумал писатель средневековье с технологиями, которых у нас нет даже сейчас. Мы можем или принять это как данность (повторюсь, что ОБЩЕЕ описание принципа и работы Константин дает), или начать душнить на тему того, что при сочетании веса пушек/калибра и возможностей людей того периода такие вещи и открытия невозможны и ... Дальше придумать самим : ) Не говорю, что критиковать книги это плохо.
Тяжелый шлем «Золотого Тура», защищающий бронекапсулу, медленно отъехал в сторону. Гримберт дождался, когда к кабине подведут трап, и медленно выбрался наружу. Слуги в ливреях с золоченым быком на синем поле почтительно выстроились вокруг доспеха, ожидая, когда его ноги коснутся земли. Кто-то с похвальной почтительностью поднес ему кубок холодного вина, кто-то подставил плечо, кто-то набросил на мокрые плечи, обтянутые черным полимерным гамбезоном, белоснежное льняное покрывало.
Я делаю акцент именно на условности мира. Вот тут был своеобразный технический скачок, который позволил определенной касте людей изобрести "железных людей", в которых находятся пилоты, умеющими ими управлять. Мехи это отдельная вселенная со своими правилами и традициями. И чтобы вы понимали насколько сильно мне понравился этот мир - обычно я недолюбливаю мехи, так как мне кажется немного смешными сама идея про такие махины, внутри которых сидит пилот и с помощью пульта, рычагов или шлангов, которые подключатся в мозг, управляет такой штукой.
Гербы эти Гримберт некоторое время рассматривал, рассеянно прихлебывая вино. Большая часть из них не вызвала у него никакого интереса – никчемные картинки, пытающиеся перещеголять друг друга количеством мечей и павлиньих перьев, жалкие в своей нелепой претенциозности. Все эти львы, единороги и звезды складывались в единое пестрящее полотно, полное крикливо-ярких цветов и лишь раздражающее глаз.
Никогда не был фанатом, и даже после "Раубриттер" таковым не стал. Просто конкретно с этим миром я готов сделать ИСКЛЮЧЕНИЕ из правил, так как ОСНОВНОЙ акцент сделан все-таки на людей, их характеры и интриги, которые они плетут. А мехи и армия лишь способы вести свои теневые войны, ставки в которых высоки (впрочем, как и всегда, когда речь идет про дворян. На меньшее аристократы обычно и не согласны)
Но это будет завтра, а пока они горланят и ругаются, деля еще не завоеванную добычу и рыча друг на друга. Злобная и заряженная колючей энергией биологическая масса, слишком примитивная, чтоб быть разумной, слишком агрессивная, чтобы эволюционировать. Слишком...
Гримберт не ощущал по отношению к ней ничего, кроме брезгливости, и лишь вкус недавней победы приглушал это ощущение. Победа была заслуженной и честной, все остальное сейчас не имело значения. А главное – она была только началом.
Так что еще раз повторюсь, друзья, что введение таких технологий в средневековье для меня только лишь художественная условность, к которой я не собираюсь придираться. Мне хватило того, как Константин это обыграл, и я хочу посмотреть на героев, и что они будут делать на страницах книги.
– До черта народа, – пожаловался он. – Уму непостижимо, сколько пехоты нагнал господин сенешаль. Не удивлюсь, если он дождется вспышки чумы или чего похуже...
– Восемь тысяч человек, – с непонятной гордостью произнес Гунтерих, уловив направление его взгляда. – Семь полнокровных полков аквитанских пикинеров, которых привел сенешаль, полк иберийских касадоров, две тысячи тяжелой пехоты, тысяча аквитанских аркебузиров...
Поэтому я и говорил про то, что это типичное средневековье со всеми его правилами, дроблениями на вассалов, наемников и мелкие княжества, которые постоянно воют с друг другом. Стычки между людьми вполне естественная и обыденная вещь, к которой все привыкли. И зачастую на поле боя могут выходить исключительно отряды дворян без использования регулярной армии, которая иногда может быть только помехой. Да и вообще, смотря на то, как тут используется обыкновенная армия, я бы назвал их мясными полками, так как меч не то чтобы сильно поможет против бронированной машины, которая может в одиночку и врата раздолбать, и парой неплохих залпов положить несколько рот вражеской армии.
– Н-нет, мессир.
– А мне приходилось, и не раз. Без сомнения, отважные воины. Бесстрашные, как дикие вепри. Я видел, как они орудуют своими пиками, как поднимают на ножи врагов, как наступают по телам своих же павших товарищей... Вот только особой буллой Папы Римского им запрещено брать в руки огнестрельное оружие под страхом отлучения от Церкви! Какая-то мутная история столетней давности... Вообрази себе, какой толк от них будет при штурме Арбории? Лангобарды тоже варвары, но они отлично управляются с артиллерией и знают, с какой стороны держать аркебузу. Чертовых хаттов перемелют в муку еще на подходе к городу!
– Да, мессир.
А если махиной управляет опытный пилот, который наловчился сражаться в таких "рыцарских доспехах", то его можно считать богом войны, который в одиночку раскидает целую армию, и никто его не сможет остановить.
Сильный повелевает слабым - так устроен мир. Бесправный крестьянин трепещет перед жадным бароном. Барон дрожит перед всесильным герцогом. Герцог заискивает перед императором. И даже император не чувствует себя в безопасности, ведь где-то высоко, сквозь выжженное радиацией небо, вниз посматривает Господь со своими ангелами... И неважно, что барон носит моторизированную экзо-броню, а герцог латает слабую плоть генетическими снадобьями. Главный закон мира всегда неизменен. Сильный будет повелевать слабым. Во веки веков.
Гримберт, маркграф Туринский, самоуверенно полагает, что в силах управлять этим законом. Талантливый интриган и манипулятор, уверен, что хорошо знает людей и стоит в шаге от осуществления своего давнего замысла. Настолько, что совсем не задумывается о том, что будет, если он, допустил ошибку. Впервые недооценив врага.
Сюжетная линия "раубриттер I. Prudentia" строится вокруг противостояния между двумя аристократами, чья вражда длится уже не первый год, и на которую успело обратить внимание более влиятельное лицо, которое ЧЕТКО дало понять, что оно устало от этой молчаливой вендетты, которая должна прекратиться в ближайшее время. Иначе ему придется самому брать на себя ответственность для решения этого вопроса о том, кто из них прав, а кто виноват. И тут уже будет совершенно все равно кто из сторон, начавших конфликт, были правы, потому что у их общего господина есть свои собственные интересы.
«Потому что они лучшие головорезы из всех, которых только могут предложить восточные окраины империи, – ответил он сам себе. – Самые вышколенные, самые дисциплинированные, самые преданные. Это общеизвестно».
Отец тоже так считал. Его личная сотня состояла исключительно из квадов, лично отобранных, преданных, прошедших с ним все круги ада. Вот только отец никогда уже не поднимет свой стяг на этом поле...
Которые они в силу ненависти, которая затмила им глаза и возможность спокойно рассуждать, игнорируют или делают вид, что ничего не происходит. Подумаешь, что кто-то мог пострадать или даже погибнуть. Ну и что с того, что была выведена из строя какая-то важная для похода против грязных еретиков техника? Всегда можно сделать круглые глаза и заявить о том, что они не в курсах никакой вражды, и что это все лишь сплетни мелких дворян. А то и черни, которая вечно что-то придумывает, так как на большее у них не хватает ума.
Гримберт усмехнулся.
Вот что бывает, когда позволяешь мыслям чересчур увлечь себя. Утрата внимания, ослабление бдительности, и вот, пожалуйста, – уже несложно застать тебя врасплох. Не самый страшный грех для рыцаря, но чертовски неприятная слабость из числа тех, которые он не прощал своему окружению. Как и самому себе.
– Я устал и не жду гостей. Зачем явился, Магнебод?
Но терпение рано или поздно кончается даже у самого терпеливого и справедливого монарха. О чем постоянно забывает главный герой романа - маркграф туринский, который в силу личных обид и попыток отомстить кровному врагу, не просто переходит границы, а и откровенно плюет на приказы своего господина. Просто в силу молодости и уверенности в своей гениальности, мужчина беспечно полагает, что ему удается ловко заметать следы, и что никто не выйдет на него.
Гримберт вздохнул с преувеличенной скорбью:
– Тяжкие времена настают во Франкской империи, раз рыцари позволяют себе насмехаться над собственным сюзереном.
Недаром ему дали прозвище Паук, которое он сам недолюбливает и злится каждый раз, когда слышит его. Что не мешает людям называть его так за спиной, а иногда и выговаривать первую букву, наслаждаясь его реакцией.
Магнебод тряхнул головой. Он определенно был не в духе и к тому же совершенно трезв. Опасное сочетание качеств для человека, которого многие в Туринской марке и за ее пределами именовали – правда, лишь за глаза – старым разбойником.
Гримберт уже очень давно является не только рыцарем механического гиганта, но и неплохим интриганом, который, несмотря на силу своего возраста, уже успел убрать несколько мешавшихся ему под ногами врагов с помощью заговоров или ложных обвинений. Да, он умеет использовать и свои железные доспехи и пушки, но по возможности предпочитает войну ума, так как это выделяет его даже на фоне остальных дворян. Которые предпочитают решать свои вопросы или конфликты исключительно языком силы.
– Никто не заставлял этого недоумка принимать вызов, – пожал плечами он. – Я дал ему возможность извиниться, но он ею не воспользовался. Не моя проблема в том, что калибр его пушек не соответствует размеру его чести. На будущее будет умнее – когда его доспех починят...
– Мессир!
Но юноша не такой, и в самой глубине своих фантазий, которых иногда боится даже он сам, он видит себя на троне императора вся Европы (может быть я немного утрирую, но только для того, чтобы подчеркнуть его тщеславие и амбиции). Ради осуществления своих планов он готов на многое, а данное ему прозвище действительно очень сильно подходит под его характер. Он действительно искусно сплел вокруг себя паутину, в которой уже давно запутались его враги и союзники. И ему стоит только периодически дергать их за ниточки, чтобы убедиться в том, что они все еще находятся в его власти.
– И что это значит? – осведомился Магнебод, хмурясь.
Гримберт широко улыбнулся.
– Не бери в голову.
За его спиной слуги и оруженосцы уже принялись за «Тура». Несмотря на то что бой был скоротечен, доспеху требовалось надлежащее обслуживание. Люди облепили гиганта, как муравьи, каждый знал свою часть работы и обладал достаточной сноровкой и опытом, чтоб делать ее безупречно.
Он медленно и уверенно готовит свой главный план, и когда его в очередной раз предупреждают о том, что его вражда с другим аристократом окончательно надоело во дворце, то он считает, что готов нанести последний удар и выйти победителем в этой схватке. У него есть гениальный план, который он собирается воплотить во время военной компании. Все будет выставлено таким образом, что он выйдет не только победителем из схватки, но и героем, спавшем всю компанию и армию союзника. А его враг, даже если вдруг он выживет, будет объявлен изменников, по чьей воле погибли невинные.
– Ты ведь знаешь, с кем ты разделался? – спросил он, скрипнув зубами. – Знаешь, ведь так?
– Какой-то рыцарь из министериалов, – легкомысленно отозвался Гримберт. – Их в последнее время расплодилось больше, чем мышей на кухне. Черт, я даже имени его не помню. А что тебе до него?
– Мне? Ничего! – резко оторвался Магнебод. – Но есть люди, для которых это кое-что да значит. Например, его сиятельство граф Женевы. Что-то мне подсказывает, он будет очень недоволен. И хорошо, если высказать свои претензии он явится к тебе, а не к императорскому сенешалю!
Касаемо событий, описываемых в книги, их не то чтобы много. Но даже этого вполне хватает для полноценного знакомства как с персонажами, так и с причинами их ненависти к друг другу. Единственное, что так и остается в подвешенном состоянии - кто действительно в прав в старом конфликте, который возник между двумя аристократами. Действительно ли отца главного героя подставили, и он был невинной жертвой? Или же прав враг Гримберта, который говорил о том, что это все воля несчастного случая, так как на войне так происходит сплошь и рядом.
Вместо всего этого – сухое лангобардское небо, кажущееся растянутой над головой бесцветной ветошью, скудная истощенная почва и все прелести походного лагеря – шум, вонь, брань и необходимость наблюдать вблизи за жизнью черни, пусть и напялившей на себя доспехи. Миазмы грязных тел доставляли Гримберту физическое страдание, несмотря на все усилия слуг и огромное количество благовоний.
Скажу честно, что для меня этот вопрос так и остался открытым. Впрочем, может оно и к лучшему, что обе стороны могут быть УВЕРЕНЫ в своей правоте. Так даже интереснее наблюдать за их конфликтом.
– Обычным случайностям... – повторил он вслух. – Вот ведь как забавно, что ты об этом вспомнил, причем именно сейчас.
– Забавно? Отчего же?
– Я уже не молод, Гримберт. Многие твои рыцари бахвалятся одержанными победами и именами завоеванных любовниц, я же счастлив в те дни, когда, выходя из сортира, не забываю натянуть шоссы.
Но вернемся к сюжетному продвижению как романа, так и самого мира в целом. У нас дается описание нескольких дней до запланированного штурма еретиков, во время которого Паук и приготовил свою "шалость", которая должна была завершить его длительное противостояние окончательным триумфом, из которого он вышел бы несомненным победителем. Но... Все идет немного не по плану, и можно сказать, что здесь показана как легко можно переиграть излишне самоуверенно юнца, который слишком сильно возомнил о себе.
– Ума... – пророкотал Магнебод. – Вот уж чем ты точно не мог похвастаться в ту пору! Помнишь, когда тебе было двенадцать, ты расстрелял из пулеметов сервуса-виночерпия прямо у меня перед носом. Оставил меня без выпивки и едва не заставил намочить портки. Помнится, вы с Аривальдом прямо покатывались со смеху...
Потому неизбежно падение того, кто уже считал себя жителем Олимпа с вполне логичным, и от того еще более ужасным наказанием, которое следует сразу после штурма города. Что по мне, так получилось жестоко, но кто я такой, чтобы оценивать поступки военного времени через призму своего времени и общества? Наверное, с точки зрения законов ТОГО времени он действительно заслужил такого наказания, так как его неоднократно предупреждали о том, что он перешел черту и успел надоесть его Величеству.
Неужели молодой человек думал, что даже после ТАКИХ признаний его будут терпеть и дальше?
Но Магнебод...
На правах старого наставника он пользовался рядом привилегий, которые Гримберт не в силах был отменить. Ему прощалось все – и недостаточная почтительность, и наглость, и его безумные кутежи, которые долго с содроганием вспоминали в Турине, и многое другое, немыслимое не только для рыцарей, но и для особ двора.
Мне нравится атмосфера и колорит первой части. Здесь здорово передан дух общего гниения так называемой аристократической массы, которая на самом деле весьма далека от прекрасной картинке об элите, как их пытаются представляться для остального мира. У них в ходу интриги, измены, обманы и подлоги. Они не чураются использовать простых людей или наемников в достижении своих целей. И даже потеря нескольких рот ничего не стоит, если получится выиграть и возвыситься за счет падения другого.
Такие вот у них ценности.
– Я пытался вырастить из тебя рыцаря, Гримберт. Как того желал твой отец.
– Разумеется. А когда мне пришло время получить свой первый доспех, ты распорядился выдать мне консервную банку, столь ветхую и никчемную, что надо мной еще три года потешались все отцовские рыцари. Как там его звали?.. «Радетель Истины»?
Любителям экшена спешу сообщить, что битв тут будет достаточно. Они расписаны хорошо и подробно, можно как следует просмаковать эти моменты. Мне же в большей степени понравились именно интриги, которые плелись как паутина между персонажами. Такая химия ненависти встречается не каждый день, и это ощущалось ОЧЕНЬ хорошо.
– Возможно. Что с того?
– Двумя годами позже майордом твоего отца скоропостижно скончался, впрыснув себе экстракт белладонны вместо настойки опия.
Гримберт пожал плечами.
– Он никогда не отличался должной внимательностью. Неудивительно, что дела Туринской марки при нем были столь запущены, а вместо звона золота из казны доносилось лишь шуршание долговых векселей.
Магнебод, прикончив вторым глотком бутылку, буркнул в покрасневшую от вина бороду:
– Тоже случайность. Как и в тот раз, когда граф Кавур нелепо погиб прямо в бронекапсуле собственного доспеха.
"Раубриттер I. Prudentia" отличный пример и доказательство того, что и мехи могут быть интересны тому, кто очень далеко от жанра, и не любит такую литературу. Хочу сказать большое спасибо автору за удивительное приключение и поблагодарить его и издательство за выпуск книги в бумажном варианте. Мне нравится ощущать тяжесть текста в руках, у этого есть свой собственный шарм.
С большим удовольствием ставлю максимально высокую оценку, и поднимаю кулак высоко вверх. Приятного чтения, друзья.