Я хочу оседлать Время,

Я свяжу его уздою,

Запрягу – и ногой в стремя,

Чтобы жить только тобою.

Я к нему буду, как к другу,

Буду хлебом кормить с солью,

Не стяну горло подпругой

И не буду бить шпор болью.

Буду в поле овес сеять –

Раз взвалил на себя бремя

Я коня буду лелеять,

Не дай бог, прихворнёт Время.

Я отдам ему всю душу,

Так отдам, без дурных споров,

Но чтоб только меня слушал,

Но чтоб только пропал норов.

Чтоб когда я в часы счастья

Наслаждаюсь твоим взглядом,

Не мешал бы моей страсти,

Плёлся б где-нибудь здесь рядом.

А когда нам пора проститься,

То продлил бы чуть-чуть вечер,

Но потом чтоб летел птицей

К нашей новой с тобой встрече.

А сейчас ведь всё иначе –

И когда мы с тобой рядом,

Он в галопе, смеясь, скачет,

А в разлуке бредёт шагом.

Ничего, спорю со всеми,

Вот увидите, что скоро

Я взнуздаю коня – Время,

Пропадёт у него норов…

Как-то Макаревича спросили в интервью:

– Какая песня у Вас была самая первая?

Он усмехнулся и ответил:

– К счастью, она забыта.

Я тоже помню, как написал свою первую песню, но, увы, она не сохранилась… Последующие остались в черновиках, но, извините, публиковать я их не буду.

Поэтому начну с этой. Она одна из первых. Год эдак 1988-й. Когда я её писал, ещё была жива бабушка. И я постоянно донимал её разными уточнениями. Например, я не знал, как у лошади устроена сбруя, а это нужно было для текста. Мне приходила рифма, я откладывал гитару, заходил к ней в комнату и задавал всякие вопросы. И она мне терпеливо объясняла, что фраза «не стяну горло подпругой» неправильная, так как подпруга находится вообще-то в другом месте, под животом лошади. Но я это оставил, так как важен был художественный образ и ритмический размер. Исполняя эту песню, мне кажется, что она тоже её слышит там, на небесах, и ворчит, что я её не послушал и сделал по-своему.

_________________________________________

Там где нет ни столиц, ни больших городов,

Где раскинулся край тополей,

Золотых куполов и зелёных садов,

Бездорожья и скудных полей –

Там на этой земле как-то ранней весной

Ты смогла появиться на свет

И успела влюбиться в свой город родной

За каких-то четырнадцать лет.

Твой отец каждый год уезжает в Москву

С кучей денег в тугом кошельке

И привозит оттуда шмотьё и жратву

В неподъёмном своём рюкзаке.

И для вашей семьи день приезда его –

Самый радостный праздник в году,

Потому что теперь будет вдосталь всего,

Он привёз на полгода еду.

Танцплощадка горит миллионом огней,

И тебя там встречают друзья.

Ты привыкла уже к виду пьяных парней,

Поняла – им без водки нельзя.

И ты замуж пойдёшь за кого-то из них,

Чтоб узнать – что такое любовь?

Но погрязнешь в семейных заботах своих,

Детский смех охладит твою кровь.

Но такая судьба не пугает тебя,

Ведь ты сказочных замков не ждёшь.

Ты поймёшь наконец, этот город любя,

Что ты счастлива тем, что живёшь.

И лет в семьдесят пять ты окончишь свой путь,

На дворе снова будет весна…

Но твой город тебя не захочет вернуть

Из страны бесконечного сна.

Летом 88-го я был на спортивных сборах с командой МАИ по волейболу в лагере Ростовского Политеха под Новочеркасском. После тренировок мы ходили за 3 километра в деревню в магазин, покупали ящик Донского красного (удивительно, но в разгар борьбы с пьянством и алкоголизмом оно там было в достатке и без очередей), вечером садились у костра, пели под гитару, а потом шли на танцплощадку, где приглашали девушек на медленные танцы. С местными ребятами проблем не было, потому как мы были очень большими (волейболисты!), и они нас слегка опасались. Был случай, когда один из них сильно возбудился, начал нам что-то предъявлять, но мы его скрутили, связали ноги, подвесили вниз головой на дереве и подержали так минут 10. После этого все жили дружно, они нам даже брагу приносили, тем более что их девушек мы не трогали, у нас свои были – целая волейбольная команда из Московского Энергетического Института!

_________________________________________

Александровский сад,

Серебристая ель,

С крыш кремлёвских палат

Бьёт по лужам капель.

Полон мыслью одной -

Может, всё же смогу

Предстоящей весной

Позабыть про пургу,

Что зимой замела

Реки аж до мостов,

А церквей купола -

По верхушки крестов.

Снег швыряла в лицо

Так, что не продыхнуть,

А бульваров кольцо -

Как удавку на грудь.

Ветер яростно гнал

Снег поверх куполов,

Языки обрывал

Старых колоколов.

Люди жили войной

Между Злом и Добром,

Богом и Сатаной,

Шпагой и топором.

Александровский сад

Жался к черной стене,

А за нею парад

Шёл вступленьем к войне.

Сотни юных бойцов

Под литавры и медь

По приказу отцов

Посылали на смерть.

Шли этапом полки

На проторенный тракт,

Отомкнувши штыки,

Ненавидя свой флаг.

И вносили свой вклад

В этот яростный бой,

Но никто из солдат

Не вернулся домой.

Может, не было сил,

Может, не повезло,

А теперь у могил

Все кресты занесло.

Неизвестный солдат

Бесконечной войны

Положил автомат

У кремлёвской стены.

Только всё – ерунда,

Мне сказали вчера,

Что уходит беда,

Утихают ветра,

И весне над Москвой

Каждый искренне рад,

Зеленеет травой

Александровский сад.

Но клейма нам не смыть

С нашей хилой спины,

Не удастся забыть

Страх минувшей войны.

Не забыто ничто,

И никто не забыт -

Свято помнит про то

Беспристрастный гранит.

Помнят зелень листвы

И железо оград,

Помнит сердце Москвы –

Александровский сад.

Про одно из самых моих любимых мест в Москве. С тех пор многое изменилось, но я всё равно очень люблю туда приходить. Написано году в 88-м. Конечно, под влиянием перестроечных мыслей, журнала «Огонёк», программы «Взгляд» и т.п.

_________________________________________

Когда ты сидишь за богатым столом

И чувствуешь прелесть вина,

То любишь болтать с умным видом о том,

Что рушится наша страна,

Что нужно отдать всех виновных под суд

И сжечь негодяев живьём,

Ты всем объясняешь, в чём кроется суть

Того, что мы плохо живём.

Ты смотришь не внутрь, а только вперёд

И мыслишь в масштабах страны,

Но если твой Бог вдруг когда-то умрёт

Ты встанешь под флаг Сатаны,

Исполнишь любой идиотский приказ,

Послушно взяв под козырёк,

Забыв про обилие правильных фраз,

Что сам ты когда-то изрёк.

А гости, которым наскучил рассказ,

Зевают, прикрывшись рукой,

Да и на часах уж 12-й час,

Пора возвращаться домой.

А завтра за стол сядет кто-то другой,

Такой же мудрец, как и ты,

И будто в ответ на его позывной

Откроются уши и рты.

Спасибо тебе за поток новостей

И за интересный рассказ,

Под бульканье водки и хруст челюстей

Ты незаменим был для нас.

А дома тебя ждёт разбавленный чай

И рюмка сухого вина.

Мы крепко пожмём тебе руку: «Прощай,

Желаем приятного сна!»

Ещё одна песня, навеянная мыслями и реалиями того времени. Наверное, сейчас это трудно понять, но во второй половине 80-х для нас это действительно было важно – все вот эти споры на кухнях и в курилках, где обсуждались статьи в прессе, телевизионные передачи. Благо, никто никуда ни на кого донести уже не мог, поэтому всё это было вполне безопасно.

_________________________________________

Что происходит там, за окном?

Видимо, ветер и дождь, как всегда?

Сударь, подайте бутылки с вином!

Сколько же злобы в нас, господа…

Землю российскую вспучила кровь,

Стала багровой речная вода.

Зло победило святую любовь,

Сколько же злобы в нас, господа…

Что же вы спите, России сыны –

Конница красных берёт города!

Полно, барон, наши дни сочтены.

Сколько же злобы в нас, господа…

Пейте шампанское, водку и ром,

Мы ведь уже не вернёмся сюда!

Мы не смогли расплатиться добром,

Сколько же злобы в нас, господа…

Мир наших грёз был не так уж и плох:

С Богом, народом, царём навсегда!

Где же народ? Где теперь этот Бог?

Сколько же злобы в нас, господа…

Жизнь превратилась в обыденный фарс,

Где же моя голубая звезда?

На небосклоне один только Марс,

Сколько же злобы в нас, господа…

Знайте, России не быть без царя,

Знайте, что скоро вернётся беда!

Жалко, что жизнь мы потратили зря,

Сколько же злобы в нас, господа…

Такая стилизация под белогвардейский романс. В конце 80-х это было модно – открывались новые страницы истории, на экраны выходили запрещённые ранее фильмы, долгие годы лежавшие «на полке», происходило некое переосмысление сути событий и ролей ряда персонажей. Хотя текст не об этом. Сейчас я понимаю, что он оказался в чём-то пророческим, к сожалению…

_________________________________________

Их много таких, что стреляют на запах

За то, что синицу ты мнёшь в своих лапах,

Они любят шпаги и носят на шляпах

Красивые красные перья.

Я часто их вижу – мужчина в трамвае,

Пацан в электричке, старушка хромая,

Я всех их люблю, я их всех понимаю,

Но не принимаю их кредо.

И я поклоняюсь такому же Богу,

Но вот почему-то шагаю не в ногу,

А значит мне лучше оставить дорогу

И тихо стоять у обочин.

Стоять и увидеть своими глазами,

Как люди пытаются петь что-то сами

Охрипшими сорванными голосами,

Мне сложно их чем-то утешить…

Они всё выходят из красочной будки

С крестом и Христом, бесполезным и жутким,

А где-то играют органные дудки

Церковные быстрые марши.

Они никогда не расскажут друг другу

Про то, что они ходят строго по кругу,

Но я окажу им такую услугу,

Для них я спою эту песню!

Написано явно под впечатлением творчества Бориса Гребенщикова.

_________________________________________

Декабрьская ночь пахнет снегом и холодом,

В зените сияет диск полной луны.

А Вы этой ночью прощаетесь с городом,

Так и не дождавшись тепла и весны.

Ах, Ваше Высочество, Ваше Высочество…

Вы жили полны благородных забот,

Не слушая разных гадалок пророчества,

Не веря, что Вас будет ждать эшафот.

Мы вместе росли под холодными звёздами,

Мы вместе взрослели в недоброй стране.

Мы жили надеждами, снами да грёзами,

Готовя себя к благородной войне.

Ах, Ваше Высочество, Ваше Высочество…

Никто кроме Вас не поспорил с Судьбой.

А Вы, своим флагом избрав Одиночество,

С открытым забралом рванулись на бой.

Вы людям дарили не деньги, не звания –

Души своей золото и серебро,

Себе забирая их боль и страдания,

Но люди не помнят Любовь и Добро.

Ах, Ваше Высочество, Ваше Высочество…

Как много воды убежало с тех пор!

Сегодня Вас утром без славы и почестей

В открытых санях повезут под топор.

Вас будут везти по заснеженной площади,

В Вас будет плеваться какая-то мразь,

И даже любимые верные лошади

В Вас кинут копытами жирную грязь.

Ах, Ваше Высочество, Ваше Высочество…

Как всё же трусливы мы все и глупы!

Мы Вас величали по имени-отчеству,

А ныне глядим из притихшей толпы.

Потом, про себя осуждая насилие

Мы будем Вас молча, без слёз, хоронить,

От страха себя уверяя в бессилии

Хоть что-нибудь в этой игре изменить.

Ах, Ваше Высочество, мир праху Вашему,

Будь пухом земля Вам, прощайте, аминь!

Мы слишком привыкли играть в эту страшную,

Дурную Игру под названием Жизнь…

Никогда не догадаетесь, о ком эта песня! Она была написана на смерть Андрея Дмитриевича Сахарова, знаменитого советского диссидента и одновременно одного из отцов советской водородной бомбы. Сейчас погуглил, он умер 14 декабря 89-го. Значит, время создания – начало 90-х.

_________________________________________

Строчки не рифмуются,

Музыка не пишется,

Выйду-ка на улицу,

Мне там легче дышится.

День весенний занялся,

Солнечный и ясный.

Не пойму вот – почему

Я такой несчастный?

Может, в этом городе

Слишком мало света,

Может, просто муторно

В ожиданье лета.

Очередь за сахаром,

Лом за сапогами,

Город стиснут намертво

Блочными домами.

Лучше съезжу в центр я,

Чтоб с толпою слиться,

Походить и посмотреть

Чем живёт столица.

Вот он, храм Блаженного,

Как макетик склеенный,

Люди в Мавзолей идут

Поглазеть на Ленина.

Мама с сыном за руку,

С маленьким Антошей:

Вот, Антоша, дедушка

Ленин был хороший.

А вот там, у стеночки,

Где табличек много –

Там лежат предатели

И враги народа.

Сколько ж эти сволочи

Народа загубили,

Подойди, сынулечка,

Плюнь им на могилы.

А вон толпа на Пушкинской,

Горлопанов стадо.

Голосуй за Ельцина,

Будет всё, как надо!

Два мента на шухере

С длинными дубинами.

Почему нам страшно к ним

Повернуться спинами?

Верьте, люди добрые,

Верь, честная братия,

Что в стране Совдепии

Будет демократия.

А народ мечтает всё –

Откопать бы Брежнева,

Закопать Горбатого,

Чтобы пить по-прежнему:

– Жили мы при Брежневе,

Жили и при Сталине,

Ну а что сажали всех –

Так ведь знать не знали мы.

А теперь ворьё кругом

Да кооператоры,

Вот бы взять да пострелять

Всех к ебене матери.

Солнце катит к вечеру,

Быстро и привычно.

Дня как будто не было,

Впрочем, как обычно.

Бьют куранты радостно

На Кремлёвской башне.

Эх, Расея-матушка…

Что же будет дальше?

_________________________________________

В час, когда ты одна, и тебя отпускают заботы

Ты берешь свой альбом – он хранится в шкафу у тебя –

И в той девочке, что улыбается с каждого фото

С удивлением вдруг узнаёшь почему-то себя.

Ты успела забыть беззаботное светлое детство,

Растворилась в делах и тревогах и стала собой,

Ты гордишься собой и по жизни несёшь этот крест свой,

Что тебе уготован счастливой, наверно, Судьбой.

И в огромном спектакле без зрителей и режиссёров

Ты играешь обычную роль без значительных слов.

В этом фарсе так много посредственных, серых актёров,

А таланты играют, как правило, глупых шутов.

Дни рожденья теперь ты справляешь, как будто поминки

По ушедшему году, с которым ты стала мудрей.

Время плавно скользит, как игла по дорожке пластинки,

С каждым кругом к концу приближаясь быстрей и быстрей.

Чуть замедли свой бег, плюнь на встречи, дела и заботы,

Вспомни старый альбом, что хранится в шкафу у тебя.

Видишь девочку, что улыбается с каждого фото?

Постарайся узнать в этом милом ребёнке себя.

Посвящение одной девушке на день рождения. Если честно, даже уже и не помню кому конкретно.

_________________________________________

Твой дом – это зал заседаний,

Тебе там не скучно совсем,

Ты любишь уверенность зданий

Райкомов ВээЛКаэСэМ.

А я снова съехал на «тройки»,

Стипухи уже не видать,

Но всё же, «прораб перестройки»,

Позвольте Вам прямо сказать.

Где твоя чекистская кожанка,

Где твой комиссарский револьвер?

Тщательней заматывай портянки,

Женщина изысканных манер.

Твой папа – не повар, не плотник.

Он смотрит на всех свысока –

Он номенклатурный работник

В одном из отделов ЦК.

Он в дочке железно уверен,

И ты его не подведёшь,

Твой путь согласован и сверен,

Ты следом за папой идёшь.

Тебя воспитали отлично

На вере в родной комсомол,

Тебе глубоко безразличны

Высоцкий, металл и футбол.

А мне это всё интересно,

Но я не читаю газет.

И мне наплевать, если честно,

На мой комсомольский билет.

День умер в багровом закате,

Мы вместе садимся в метро.

Меня в восемь ждут на Арбате,

Тебя в восемь ждут на бюро.

Но как-нибудь в твой день рожденья,

В подарок купив тебе роз,

В нахлынувшем вдруг вдохновенье

Задам тебе это вопрос.

Где твоя чекистская кожанка,

Где твой комиссарский револьвер?

Тщательней заматывай портянки,

Женщина изысканных манер.

_________________________________________

Ну и день, что за чёрт?

Ничего, никого не хочу.

Воздух душен и спёрт,

Лень зажечь над диваном свечу.

Может, взять, да заснуть?

Только вот не идёт ко мне сон.

Может, выйти, курнуть

На замёрзший, промозглый балкон?

Да сорваться б и лбом

Окровавить пушистый сугроб.

Но боюсь, что потом

Будет тесным мне тёсаный гроб.

Сам чёрт не разберёт –

Может, пива с друзьями попить?

Только грусть не уйдёт,

Да и нечем за пиво платить.

Может, в церковь пойти,

Исповедаться мне у креста?

Но не верю, прости,

Я ни в рай, ни в Исуса Христа.

Верю людям, но вот

Что-то злы у прохожих глаза…

Что за странный народ,

Кто их всех и за что наказал?

Кабы знать, кабы знать

Что их гонит от истины прочь,

Попытаться б понять,

А потом чем-нибудь им помочь.

Птицей в небо взлететь

В царство солнца и вечного дня

И оттуда б им спеть,

Да боюсь, не услышат меня…

Меня вот сейчас удивляет – а что мы делали в свободное время в те годы? Это сейчас у молодёжи есть компьютеры, смартфоны, интернет, можно зайти и зависнуть на несколько часов. А тогда? По телевизору что-то интересное было крайне редко, в кино и пивбар не каждую неделю ходили. Ну в футбол во дворе играли по вечерам, книжки читали, музыку слушали, по домашнему телефону разговаривали. Но это опять не каждый день. Вот поэтому, видимо, и родилась эта песня, когда я сидел дома, ходил курить на балкон, а в голове были всякие нехорошие мысли.

_________________________________________

Мы опухли от мата,

От кирзы и хэбэ

И ремнем автомата