Часть первая
Июнь 1941 года

Глава 1
С неба и в бой

Тряхнуло так, словно они и не в небе, а на самой что ни на есть разбитой асфальтированной дороге. Именно асфальтированной. Потому что на грунтовой ухабы все же ощущаются куда мягче. Впрочем, ассоциация пролетела молнией и унеслась вдаль. А вот Григорий остался. Сидит закованный в броню и мучается вопросом, что раньше случится – пол под ним проломится или сама птичка все же не выдержит и рухнет на землю.

Конечно, не сказать что Азаров столь уж сильно боялся летать. Но одно дело, когда ты находишься в гондоле дирижабля, который в принципе не умеет падать. Разве только над этим вдумчиво поработает кто-то посторонний, с помощью пушек. И совсем другое – когда ты заперт в планере, который не просто тяжелее воздуха, а напрочь лишен машины и винтов. Они тут конструктивно не предусмотрены, понимаешь.

О том, какой страх сейчас обуревал Плотникова, Григорий не хотел даже и думать. Хорошо бы сержант все же сохранил присутствие духа и не потерял боеспособности после приземления… А в успешную посадку надо верить свято. Так оно полегче. И ведь даже грудных бронеплит не откинешь. Вот как погрузили два часа назад, так и сидит тут. Кстати, уже и до ветру хочется. Десантникам – тем хорошо, они заняли свои места всего-то полчаса как.

Идея показалась весьма оригинальной. И Григорий ее очень даже оценил. Причем был уверен, что вне зависимости от результата она войдет в анналы военного искусства. Еще бы и не ему доверили выполнение этого задания – так и вовсе красота. Сомнительно, чтобы он вызвался для этого дела добровольцем, имей выбор. Но…

С момента подписания контракта Азаров находился на службе, со всеми вытекающими. И то, что он не давал присяги, ничуть не умаляло ответственности за нарушения и преступления. А добровольцев тут не выкликали. Поставили задачу – и все. Дальше думай, как ее получше выполнить.

Литовская армия уже сутки пытается прорвать польскую оборону. Но противник вцепился в свои позиции мертвой хваткой, не желая уступать ни пяди. И с этими придется куда сложнее, чем с теми же немцами. С военным опытом у пшеков все в порядке. Успели понюхать пороху, сгоревшего тротила и крови, как вражеской, так и своих товарищей.

Боевые действия между Литвой и Польшей вспыхивают с завидным постоянством вот уже двадцать лет. И кровь здесь льется реальная. При этом у обеих стран одни и те же союзники, обе состоят в Лиге Наций и не стесняясь бросаются друг в друга взаимными обвинениями. Одни твердят об отторгнутых территориях, другие – о постоянных провокациях и исторической справедливости.

Правда же заключалась в том, что еще в девятнадцатом году Польша откусила у Литвы чуть не треть ее территории вдоль российской границы. Полоса шириной порядка восьмидесяти и длиной около двухсот пятидесяти километров. В зоне оккупации оказалась и историческая столица республики Вильно.

Сейчас конфликт разразился с новой силой, и Григорий был уверен, что теперь-то в литовском вопросе будет поставлена точка. Окончательная и бесповоротная. Были предпосылки.

Не в последнюю очередь – их Литовский Иностранный легион, на две трети состоящий из русских. И данное обстоятельство литовцев ничуть не смущало. С чего бы, собственно, коль скоро за их интересы льется не литовская кровь. Опять же не регулярная русская армия, а наемники. Правда, на офицерских и сержантских должностях сплошь русские. Но это несущественно.

Структура подразделения и вооружение вообще – также по образцу российской армии. Впрочем, оружие во всех прибалтийских армиях русское. Перевооружение вообще штука дорогая, вот и пользовались старыми запасами да закупали новое, чтобы поддержать единый стандарт.

Из России шли поставки не только стрелкового оружия и артиллерии. Автотранспорт, бронетранспортеры и бронетяги поставлялись оттуда же. А с образованием Иностранного легиона еще и бронеходы. Правда, не сказать что очень уж много. Планировалось только по одной роте «Витязей», «Громобоев» и «Гренадеров». Пока же и вовсе набрали только по взводу. Да и то на первых сугубо девушки, из ушедших в запас, но жаждущих вновь оказаться в боевой рубке.

«Гренадер» в экспортном варианте имеет серьезные отличия, но в общем и целом все тот же узнаваемый штурмовик. Стирлинг шел без химических патронов. Обычные горелки под жидкое топливо. Плюс холодильный агрегат. Как результат – не столь уж значимая разность температур и дополнительный привод компрессора, что отрицательно сказалось на резвости бронехода. Его максимальная скорость снизилась до пятнадцати километров в час. Заправки хватало только на пять часов.

В результате установки топливного бака пришлось отказаться от короба под дополнительные боеприпасы и личное имущество. Но несмотря на это, габариты и масса машины несколько увеличились. У штурмовика же с запасом по весу дела куда хуже, чем у его старших братьев. Пришлось облегчаться за счет уменьшения боезапаса вдвое. Вместо двух телескопических стояночных опор осталась одна. А так – все тот же родимый «Гренадер».

Так вот, еще на стадии разработки плана наступления какой-то умник в штабе предложил использовать недавно поступившие на вооружение русские планеры. Но только весьма необычно так. Вскрыв верхнюю обшивку фюзеляжа, поместить вовнутрь «Гренадера» и замуровать его там. Присев на три опоры, бронеход вполне помещался внутри аппарата. Оставалось только сколотить поддон и закрепить машину расчалками из пеньковой веревки.

Помимо бронехода, в планер помещались шестеро десантников-легионеров в полном снаряжении. Кстати, пилоты – те же наемники, и не сказать что такие уж классные специалисты. Словом, об этом думать не хотелось категорически. Довершали полезную нагрузку три сотни килограммов боеприпасов, продовольствия и топлива.

Шестерка легионеров являет собой группу поддержки «Гренадера». Или он их поддержка. В любом случае действовать им предстояло сообща. И соответствующие тренировки были проведены загодя. Как, впрочем, испытывали и транспортировку бронехода на планере. Так что команда получалась слаженная.

Тринадцать бронеходов, семьдесят восемь десантников, еще сто сорок на оставшихся семи аппаратах. Ну и в каждом по полтонны припасов. Ничего не много. У поляков стандарт ни разу не русский. Они даже русскую мосинку, что все еще не редкость в Войске Польском, под немецкий патрон перестволили.

Литовская армия имитировала основной удар в направлении Вильнюса. Ничего нового. Литовцы с маниакальным упорством стремились вернуть себе столицу. С другой стороны, этим ударом они рассекали оккупированную территорию на две примерно равные части. Благодаря чему получали возможность перемолоть польские войска на северо-востоке.

Главный же удар наметили вдоль старой границы с Польшей с севера на юг. Таким образом, вся группировка на оккупированных территориях оказывалась отрезанной от метрополии. В дальнейшем, удерживая фронт не более восьмидесяти километров между Россией и Восточной Пруссией, предстояло разгромить практически окруженные части Войска Польского.

И их десанту в этом предприятии отводилась далеко не последняя роль. Помимо роты на планерах, в операции задействованы еще двадцать транспортных «Сикорских» с парашютистами. Эти машины изначально буксировали планеры. В общей сложности получался усиленный стрелковый батальон. Весьма серьезно, если не сказать больше.

Он должен был десантироваться в районе узловой станции Шештокай и захватить ее и перерезать единственную железнодорожную артерию. Оставались еще два шоссе. Но у поляков в настоящий момент с автотранспортом дела обстоят не очень. Так что, по всему, удар должен быть в самый нерв польской группировки.

Опять тряхнуло. Григорий посмотрел через смотровые щели на четверых легионеров, замерших на своих сиденьях перед ним. Пилот и командир группы в кабине, отделенной переборкой и дверцей. Вид у бойцов обеспокоенный. При этом все время косятся на стальную махину «Гренадера», или если точнее, то под него. Угу. Их опасения сродни его собственным. Но тут уж ничего не поделать. Либо все вместе сядут, либо упадут. И то, что это далеко не первый полет с подобной ношей, как-то не особо успокаивает.

Хм. То есть он отлично видит лица парней. Значит, уже рассвет. Вообще-то планеры хороши именно своей бесшумностью. Их не обнаружит никакая станция акустической разведки. А это предопределяет и их ночное использование.

Но в данном случае скрытность никакой роли не играла. Главное было в том, что летательные аппараты имеют достаточно высокую скорость, способны транспортировать большой груз, и они настолько дешевы, что их совершенно не жалко потерять.

Планер все время снижается. В этом его суть. Сначала с помощью тягача он забирается ввысь, а потом, плавно теряя высоту, планирует по пологой траектории. Но сейчас Григорию показалось, что аппарат слишком уж как-то резво пошел к земле. Их не обстреливали. И это означает только одно: началась посадка.

Ну точно. Вон парни выглянули в окна и набожно перекрестились. Х-ха. А ведь вон тот чернявый все твердил как заведенный: «Бога нет, это все опиум для народа». Из коммунистов. Правда, не из радикальных, а очень даже легальных в России. Вообще-то в армии членам различных партий не место. За политическую агитацию в войсках предусмотрена статья в уголовном уложении. Но легион он и есть легион, к тому же часть ни разу не российская. Не суть важно. Главное, что, когда припекло, сразу же вспомнил наставление бабушки. Вот отчего-то никаких сомнений – именно ее.

Дабы отвлечься от неприятных мыслей, Азаров поджег горелки на головках цилиндров стирлинга. Выждал с полминуты. После чего запустил машину, а там и подключил привод холодильной установки. Дождался выхода работы машины на полную мощность и подключил гидравлический насос. Пробежался взглядом по манометрам. Все в норме. Штурмовик готов к бою.

Момент посадки Григорий запомнил на всю оставшуюся жизнь. И чего тут было больше – испуга, что вот сейчас эта скорлупка развалится и его «Гренадер» полетит кубарем, или радости от того, что наконец-то родная земная твердь и теперь уж в любом случае с ним ничего не случится? Потому что он-то уж прочно удерживается в стальном корпусе подвесной системой.

Пробежавшись по полю, планер замер, легонько раскачиваясь и поскрипывая деревом. Порядок. Все целы и невредимы. Стоп. А вот этого он пока не знает.

– Ну что, братцы, замерли как беременные. Режьте расчалки и валите наружу. Или будете ждать, пока пшеки не начнут шпиговать эту фанеру из пулеметов? – приказал Григорий.

Согласно разведданным, в Шештокае находится батальон охраны. Кроме того, противовоздушная оборона, включавшая в себя по четыре установки счетверенных пулеметов, тридцатисемимиллиметровых автоматов и семидесятипятимиллиметровых орудий. Станция имеет стратегическое значение. А такие объекты без серьезного прикрытия никогда не оставляют.

Двое бойцов без лишних слов извлекли свои штык-ножи и быстренько разобрались с веревками. После чего выскочили наружу, вслед за товарищами. Пилот с командиром поспешили присоединиться к ним. И только после этого Григорий наконец распрямил машину.

Скрежет и треск ломаемого дерева – и вот «Гренадер» уже возвышается над изувеченным фюзеляжем. Разворот. Первый шаг. И тут же преграда. Однако фанера не выдерживает натиска брони и с треском лопается. Несколько секунд – и машина наконец обретает свободу. В хвостовой части еще остаются припасы. Но ими займутся позже.

С собой у легионеров только оружие и двойной боекомплект. Ну еще по одной ленте-сотке и по паре гранат для гренадера. Насчет перегруза машины – это вовсе не шутка. Он и без того потерял в резвости. А давить броней – мысль все же не столь разумная. Штурмовику предпочтительней делать ставку на подвижность машины.

Группа вооружена пятью ППШ и снайперской СВТ. За тяжелое и пулеметное вооружение бронеход. И бойцы поспешили разойтись в цепь, по три с боков, с интервалами в десяток шагов. Но в атаку не торопятся. И причина вовсе не в том, что «Гренадер» замер на месте. Бронеходы здесь в качестве поддержки. Так что нужно ждать приказа от командира стрелковой роты.

Но Азаров и не спешил. Для начала осмотрелся и убедился в том, что все планеры благополучно приземлились и сейчас должным образом раскурочены. Ну чисто птенцы, вылупившиеся из яиц. Хм. Или крокодилы. Причем взрослые и зубастые. Порядок. Все двенадцать в строю. Он тринадцатый. Вот и славно.

Поднял взгляд к триплексам, отвечающим за обзор небосвода. Картина напоминает сотни одуванчиков, плывущих по небу. Но нет. Не одуванчики. Парашютисты. И тишина. В смысле, тихо, конечно, не было. Тут и суета, и треск, и грохот, и раздающиеся команды офицеров и сержантов. Но ни единого хотя бы пистолетного выстрела.

Обернулся в сторону станции и взглянул в панораму перископа. Чуть больше километра к юго-востоку. Виден ряд домиков, скорее всего железнодорожников. Между ними редкие деревья, за которыми видна пара пакгаузов, а уже в довольно большом просвете между ними заметно полотно железной дороги, платформы и суетящиеся человеческие фигурки. Много фигурок. Слишком много. А еще…

Надавил подбородком на клапан, увеличивая кратность перископа до максимума. Ч-черт! Да куда же смотрела клятая разведка. Или это результат только сегодняшней ночи? Не суть важно. Разумеется, человеческие фигурки на поверку оказались солдатами. И по ощущениям их там далеко не батальон охраны, а как бы не полный полк, перебрасываемый на фронт.

Но и это полбеды. Куда серьезнее то, что на первом пути с их стороны стоит эшелон, на платформах которого примостились бронетяги. И если Григорий не ошибается, это «двадцатки»^[1]. Машина достаточно новая, в серию пошла два года назад и по боевым качествам вполне на уровне.

Пушка тридцатисемимиллиметровая, но пробиваемость гораздо выше, чем у немецких бронебоек. Осколочный снаряд слабенький, однако безобидным его не назвать. Даже для его «Гренадера». Контузия гарантирована, хотя осколкам до него, конечно, не добраться. Да и у солдат легиона не все столь уж безнадежно благодаря противоосколочным нейлоновым бронежилетам.

Новинка русских оружейников, проходящая здесь испытания. А что такого. Наемники вполне годятся для этой роли. Тем более что выгодно это всем. Россия опробует средство защиты, Литве это не стоит ни цента, наемники получают хоть какую-то защиту при довольно скромной массе в четыре килограмма.

Держит он и пистолетную пулю, но уже для ТТ ближе полусотни метров не является препятствием. О винтовках и пулеметах и говорить нечего. И вот это вполне может стать проблемой. Потому что, в отличие от своего предшественника, «двадцатка» кроме курсового пулемета имеет еще и спаренный с пушкой.

Смотрится это довольно забавно, так как ствол с водяным охлаждением спрятан в эдакую трубу из брони. Но с другой стороны, исключается возможность пробития кожуха охлаждения пулей или осколком. И внешний вид ничуть не умаляет достоинств самого пулемета.

Отличные огневые точки. Практически бронепоезд. Радует хотя бы то, что в просвете видно только пять платформ. Интересно, а сколько этих машин на станции всего? И не менее интересно – сколько из них успели разгрузить? И какое решение примет командир батальона. Атаковать серьезно превосходящего противника – затея не из лучших. Тут, пожалуй, не помешает перейти к обороне. Все одно в этом случае движение по железной дороге будет парализовано. А как следствие, и боевая задача выполнена.

Угу. Вот сколько раз говорил себе не думать о плохом – оно и не случится. Командир роты, к которой был придан его взвод, не стал дожидаться высадки комбата и отдал приказ на наступление. Григорию ничего не оставалось, кроме как продублировать его своим парням. Ну и сам двинулся вперед.

Группа прикрытия, как и положено, пристроилась в нескольких метрах позади машины. Вот так. Не прошло и пары минут с момента посадки, а они уже двинулись в атаку. Даже успели преодолеть около сотни метров, когда поляки наконец ожили. Послышался нарастающий вой мин, и вскоре метрах в сорока перед ними вспухли черные облака разрывов.

Хм. А ведь все и не так чтобы совсем плохо. Между атакующими и обороняющимися пронеслось несколько истребителей, сбросивших дымовые шашки. Клубы дыма еще не успели застить станцию, как Григорий рассмотрел и эскадрилью штурмовых бомбардировщиков. «Илы» заходили на цель под разномастную трескотню и грохот зенитных установок. А там не заставили себя ждать и разрывы авиационных бомб. Минометный обстрел тут же прекратился.

Хм. Зря он так-то о командовании. Получается, десантная операция была спланирована на высшем уровне. С многослойной поддержкой. Взгляд в небеса выхватил картину сходящихся двух групп самолетов. Не иначе как поляки, обнаружив перелет линии фронта значительными силами, подняли свои истребители. Литовские же, защищая свои бомбардировщики и грузовики, бросились им наперерез.

Хм. Пока все очень даже гладко. Неужели так оно будет и дальше? Очень хотелось в это верить. Бомбы, рвущиеся на станции густо и часто, дарили на это надежду. Нешуточную такую, весомую. Опять же и «Гренадеров» со счетов сбрасывать не стоит. И вообще, как говорится в старой поговорке: глаза боятся – руки делают.

Бежали они весьма споро. Азаров развил максимальные пятнадцать километров, но легионеры не отставали от него ни на метр. Хотя и доставалось им, чего уж там. Но с другой стороны, медлить никак нельзя. Чем быстрее они сойдутся с противником лицом к лицу, тем меньшие потери понесут впоследствии. Потому что скажется плотное насыщение автоматическим оружием.

Когда закончился авианалет, они уже пересекли линию дымов и были не дальше сотни метров от траншей батальона охраны. Впрочем, нужно отдать полякам должное: едва противник появился в поле зрения, они тут же открыли плотный ружейный и пулеметный огонь.

Григорий сразу же приметил пулеметную точку. Остановился почти мгновенно. На очередном шаге подогнул ногу, гася толчок пружинной рессоры. Еще один шаг, с точно таким гашением. И все. Бронеход встал как вкопанный. Разбрасываться боеприпасами в движении, при ограниченном их количестве, не хотелось совершенно.