Если исходить из того, что правосудие представляет собой некую «власть общества»[3], не принадлежащую сфере компетенции государства, то немедленно возникает проблема определения легитимности такого рода власти, поскольку судебная власть всегда находила свое теоретическое обоснование и свой raison d’être в осуществлении одной из государственных функций