© ИФ РАН, 2006

Проблема субъектов российского развития

В.Е. Лепский

(Институт философии РАН, Москва)

Были ли среди участников перестройки субъекты российского развития?

Чтобы понять, кто сегодня берется за проекты российского развития необходимо начать с анализа участников перестройки. И честно ответить на вопрос: «А были ли среди субъектов перестройки субъекты российского развития?». Или участники перестройки преследовали какие-то другие цели, не связанные с развитием России.^[1]

На мой взгляд, сегодня можно смело утверждать, что среди субъектов перестройки не было социально ответственных субъектов, ориентированных на российское развитие. Убедительное обоснование отсутствия критериев и прогнозов последствий от принимаемых руководством решений приведено в работе С.Г. Кара-Мурзы^[2]. Он стремится ответить на вопрос, чем объясняются гигантские человеческие и материальные потери, которые сопоставимы с потерями в период Гражданской войны. Организаторы и продолжатели перестройки разрушили экономически слабо эффективную, но работающую систему управления страной, даже не задумываясь о том, как создать новую. Методом проб и ошибок привели страну к анархии, а не к демократии.

На наш взгляд, можно выделить пять основных субъектов перестройки: «менялы», «идеалисты», «разрушители», «ТНК» и «мародеры-мифологи».

«Менялы» были главными действующими лицами перестройки, вместе с тем, как правило, находящимися в тени. Они осуществляли обмен «номенклатурного ресурса» бывшей властной элиты на «материальный ресурс» будущей. И вполне успешно справились с этой задачей. Сегодня они и их помощники – главные действующие лица в стране.

Для «идеалистов» перестройка представлялась как культ идеи установления демократии. Установления любой ценой. Без оглядки и четкого осознания последствий. К этому типу «субъектов», возможно, следует отнести основную массу советской интеллигенции, впавшей в состояние эйфории от «глотка свободы».

Для «разрушителей» перестройка явилась долгожданным актом завершения «холодной войны», исполнения давно намеченных планов Даллеса. И не случайно З.Бжезинский, комментируя факт поражения СССР в «холодной войне» и «смутное время», переживаемое Россией, довольно точно охарактеризовал их как следствие разрушения «концепции бытия» русского народа. Сегодня, впрочем, можно утверждать, что «разрушители» не предусмотрели в полной мере последствий своих деяний и потому не совсем удовлетворены полученными результатами. Появились новые мировые угрозы, для преодоления которых хорошо бы использовать Россию как сильную региональную державу. В этом плане перестройка – урок для всего мира. Партнерство, искреннее и деятельное, должно быть доминантой отношений между странами в раздираемом противоречиями современном мире. Иначе бед не миновать.

Для транснациональных корпораций («ТНК») интерес к перестройке связан, прежде всего, с интересом к ослаблению государства, контролирующего территории с гигантскими запасами энергетических и других ресурсов, а также с ослаблением конкурента в области высоких технологий. Интересы этого субъекта также были достигнуты.

К внешним субъектам «разрушителям» и «ТНК» примкнул наш внутренний подвид «субъектов» – «мародеры-мифологи», которые стали продвигать систему разрушительных мифов: рынок сам себя отрегулирует; начальный капитал всегда образуется преступным путем; административная система управления – это наш враг; все западные товары лучше отечественных и т. п. Они же при этом не упустили случая обогатиться в процессе разрушения страны.

Были ли другие субъекты перестройки? Возможно, и были, но их влияния не заметно. Вывод: среди участников перестройки не было субъектов российского развития.

В итоге Россия оказалась жертвой очередного культа – культа светлой идеи «демократии». Естественно, демократия тут ни при чем. Она сама стала жертвой процесса, по сути своей разрушительного, прикрываемого красивыми лозунгами.

А сегодня мы получили новый культ: культ денег, культ обогащения и наживы. Этот культ, похоже, будет самым тяжелым испытанием для России.

Диагноз: «Бессубъектность российского развития»

В начале века удалось добиться относительной социальной стабильности, укрепления «властной вертикали», сравнительно скромного и весьма неустойчивого экономического роста. Однако из системного кризиса страна не вышла. Нарастающий поток угроз безопасности России при наличии богатейших запасов природных ресурсов, относительно высокого уровня технологий и высочайшего интеллектуального потенциала обусловлен «системной дезорганизацией» государства и общества в целом. Отметим отдельные ее признаки:

• государство не является четко выраженным субъектом управления и развития, не сформировало стратегию развития (понимаемую и принимаемую большей частью населения), не обеспечило нормальных условий жизни своим гражданам и соблюдения основных конституционных прав;

• существенную роль в управлении всеми сферами общественной жизни играют коррумпированные чиновники, криминал и другие асоциальные элементы;

• «средний класс» и элиты атрофированы, дезорганизованы, не включены в реальные механизмы управления и развития;

• политические партии и движения в основной своей массе имеют бутафорский характер;

• общественные (не политические) образования слабо организованы и практически не влияют на социальные процессы;

• граждане в подавляющем большинстве социально пассивны, имеют трудноразрешимые проблемы с самоидентификацией (государственной, этнической, семейной и др.).

Необходимы экстренные меры по повышению степени организованности государства и одновременно становлению гражданского общества в России. Такого рода процессы надо планировать и организовывать, а не надеяться на естественное их развертывание, как это было с рыночной экономикой.

Самый трудный и драматический вопрос – о субъектах исторического действия, готовых взять на себя бремя и ответственность за осуществление намечаемых целей и задач. Имеется в виду наличие и реальное состояние тех общественных и политических субъектов (или претендентов на статус таковых), которые выражают не только желание, но и обладают волей, чтобы осуществить проект на практике.

Надо лечить главную болезнь России – бессубъектность^[3]. Эта болезнь, поразила в той или иной степени всех основных участников реформационного процесса (государство, общественные и политические сообщества, институты). Главные симптомы этой болезни: блокировка рефлексии, неспособность адекватно воспринять и оценить сложившуюся ситуацию, подняться над нею, самоопределиться и самоидентифицироваться, отсутствие смелых, хорошо обдуманных «прорывных» идей и готовности, умело взаимодействуя с другими субъектами, их реализовать. Эти симптомы «грубо и зримо» проглядывают в образе мышления и действий всех основных субъектов современной России, в том числе и власти, что достаточно точно фиксируется аналитиками.

Уже исследованы и обозначены механизмы появления этой болезни и разрушения государственности. Это – внешний перехват инициатив в реформировании отечественной экономики путем некритического использования западных моделей (неадекватных российским условиям); затягивание страны в кредитную зависимость; доминирование сырьевой ориентации; создание режима благоприятствования для бурного роста коррупции в системе государственного управления, проникновения в него финансово-промышленных группировок и криминальных структур; ангажирование отдельных лидеров российской системы управления и их использование для управления страной «извне»; навязывание либерального императива «невмешательства» государства в социальное строительство в качестве гаранта неотвратимости подлинно демократических преобразований, и другие. Приходится констатировать, что после развала КПСС и разрушения, хоть не самых эффективных, но работавших механизмов принятия и реализации государственных решений, новых действенных механизмов управления страной, сложным общественным хозяйством создано не было.

Бессубъектность многолика и по-своему отражается на деятельности всех акторов процесса российской трансформации^[4].

Несмотря на огромные полномочия, весьма ограничены управленческие возможности у Президента Российской Федерации. В своей активности и инициативности он явно стеснен высочайшим уровнем коррупции во всех ветвях власти, а также очевидной неопределенностью поддержки его реформаторских усилий со стороны властных элит. Сформировано устойчивое мнение, что у В.В.Путина нет управленческой команды единомышленников, поэтому он вынужден часто идти за ходом событий, а не формировать и менять ситуацию в соответствии со своим видением и пониманием происходящего в стране. По этой же причине Президент вынужден большую часть своих сил тратить не на управление страной, а на урегулирование отношений группировок во властной элите, конфликтующих за различные виды ресурсов. «Политическая вертикаль», созданная при «вертикали власти», в большей степени является инструментом чиновников, а не президента. Основным его властным ресурсом остается пока еще относительно высокий рейтинг среди населения – ресурс важный и мощный, но, увы, переменчивый. Сейчас это позволяет сохранять режим личной власти и ограничивать действия в определенной степени управляемой со стороны «вертикали власти» оппозиции, где «правые» бдительно следят за тем, чтобы политический курс был достаточно «либерален», а «левые» – чтобы он был более «социален». Но отношение населения к первому лицу государства уже иное, чем при Ельцине, которому долго верили, не требуя серьезных аргументов и практических подтверждений. Это отношение стало более рациональным: если обещаешь – выполни, иначе доверие может иссякнуть. Для судьбы российских реформ это обнадеживающий признак.

Администрация Президента, по сути, не представляет собой единой команды. Ни одна из сталкивающихся в ней группировок не имеет собственного «проекта будущего», и потому борьба между ними воспринимается в первую очередь как схватка за властные ресурсы. Отсутствие публичной дискуссии подменяется «сливом» информации и «пиар-акциями» через доверенных журналистов, чтобы поддержать интерес общественности к борьбе за влияние в окружении главы государства. Поэтому вряд ли можно рассматривать эти группировки в качестве полноценных субъектов государственного управления и развития.

Российская бюрократия, бесспорно, могущественна и почти бесконтрольна. В этих условиях чиновничий аппарат, осознав свою автономность и независимость от общества, присвоил себе права и функции господствующего класса и правящей партии. Фактически снова сформирована новая несменяемая «номенклатура». Она более защищена от первого лица государства и общества, чем при Сталине, Хрущеве и Брежневе. О такой райской жизни советские чиновники только мечтали. Любой из них, самый некомпетентный и проваливший порученные дела, остается в «номенклатуре». Примеров очень много, они у всех на слуху.

Ротация кадров из общества блокирована, что приводим к возрастающей некомпетентности чиновников. Но такое положение не может длиться вечно. Оно опасно не только для общества, но и для самого государства, так как в силу бесконтрольности чиновничий аппарат стремительно криминализируется и подвержен широкой и глубокой коррупции. Это в сочетании с организованной преступностью и мощной «теневой» экономикой создает угрозу окончательной криминализации и государственных, и общественных ключевых структур.

Многие чиновники, используя административный ресурс, попали в клан «новых богатых»; они охотно поддерживают союз крупного бизнеса и власти – как в центре, так и на местах. Отсюда утрата чувства социальной ответственности за судьбу реформ и страны.

Бюрократия и сотрудничающие с нею властные элиты не заинтересованы в сколько-нибудь серьезных изменениях и переменах в стране. Для них, выросших в условиях полузакрытой экономики режима «мутной воды», любые изменения «вправо» или «влево» – угроза нынешнему привилегированному положению. Это хорошо чувствуют и выражают в своей деятельности так называемые «партии власти», вчера цепко державшиеся за Ельцина, сегодня – за Путина. Пагубность их имитации «бурной деятельности» – по сути на пустом месте (никакой стратегии развития они предложить не могут) – заключается, в частности, в дискредитации и без того малопопулярного понятия «центризм», которому в данном случае придается явно негативный смысл.

В полной мере признаками бессубъектности в контексте российского развития обладают и другие акторы социально-политической сферы трансформационных изменений в России. К ним относятся: политические партии, финансово-промышленные группировки, малый и средний бизнес, представители среднего класса, научные, деловые, культурные и другие элиты.

Так, научные и культурные элиты, ранее обозначаемые понятием «интеллигенция», ныне разобщены, расколоты и подавлены своей невостребованностью. Даже в науке, которая всегда задавала эталонные механизмы формирования разного рода сообществ, серьезно подорваны силы консолидации и кооперативный эффект сложения сил. К тому же интеллектуальная, творческая элита поражена сегодня бациллами конформизма и своекорыстия, а большинство интеллигентов (ученых, учителей, врачей, «технарей», музейных и библиотечных работников) унижены своей неустроенностью. Если предпринимаемые ныне, пока очень робкие, шаги и меры по исправлению этой стратегической ошибки реформаторов-неолибералов получат более интенсивное развитие, субъектный потенциал и ресурс российского развития заметно и качественно повысятся.

Отдельно остановимся на населении, на поддержку которого опирается В.В.Путин. Бессубъектность населения в значительной степени сформировалась под воздействием государства в лице коррумпированных чиновников, а в конечном счете – под воздействием той самой «вертикали власти».

Во-первых, наблюдается последовательное принципиальное расхождение реальных действий исполнительной власти с целевыми стратегическими ориентирами, выдвигаемыми Президентом Российской Федерации. Причем именно с теми, которые ожидает и которые одобряет большая часть населения страны: забота о наименее защищенных слоях населения, стимулирование и поддержка становления гражданского общества, возрождение российской науки, перевод России с сырьевого на инновационный путь развития и др.

Во-вторых, государство убедительно доказало населению, что последовательно действует в интересах узкой группы лиц, оно решает свои задачи в основном за счет населения. Эта политика проводилась и проводится планомерно, начиная с первых акций по фактической ликвидации личных накоплений и до сегодняшних дней: государство постепенно перекладывает на плечи населения плату за основные виды социальных услуг, при этом крайне бережно относясь к присвоенным узким кругом лиц национальным богатствам. Обществу вызывающе демонстрирует ся неприкосновенность лиц, совершивших преступления перед народом, и беззащитность населения перед государством.

В-третьих, в государственной машине доминирует официально отвергнутая населением идеология неолиберализма, чуждая традиционным российским ценностям, которая проповедует насаждение индивидуализма и культа денег.