Книга британца Кита Лоу издана на родине автора в 2012 году и достаточно быстро была переведена и издана в России. Комплексного исследования послевоенного насилия по отношению к побежденным в Европе до сих пор не встречал, несмотря на то, что тема вызывает значительный интерес с любой точки зрения. Безусловно, книга стала событием и прозвучала. Уже во введении автор пишет о том, что Вторая мировая война в Европе не закончилась после падения Берлина - поляки и прибалты вообще считают ее окончанием дату вывода нашего последнего танка с их территорий - то есть 1989-1991гг. Но с этим еще можно спорить, сложнее не согласиться с тем, что "после войны волны мщения и возмездия прокатились по всей Европе. Государства лишились территорий и имущества, правительства и общественные институты подверглись процедуре зачистки, а целые народы - террору из-за того, что, по мнению людей, они сделали во время войны. Самая жестокая месть постигла отдельных граждан. Штатские лица из Германии по всей Европе подвергались избиениям, арестам, их использовали как рабскую силу или попросту убивали... Не стерев ничего с грифельной доски истории, последствия войны только усилили неприязнь между народами и государствами, не угасшую и по сей день". Лоу делает вывод о том, что удивительным образом после войны на фоне восстановления и перекраивания границ "логическое завершение получила нацистская теория распределения по категориям и изоляция различных народов. В период 1945-1946гг 10 миллионов мужчин, женщин и детей были изгнаны из своих стран в ходе жесточайших этнических чисток, которые когда-либо видел мир". Основные тезисы высказаны, стоит посмотреть на собранные автором доказательства.
Изначально отмечу изысканный стиль и тонкий английский юмор автора: "После всего сказанного было бы неразумно полагать, что мои попытки быть точным непревзойденны". Или вот еще: "Будучи единственным государством, которое успешно противостояло Гитлеру на протяжении всей войны, Великобритания очень сильно пострадала"(стр.22). Английское высокомерие натурально не знает границ. Это ж надо так двусмысленно выразиться: понятно, что СССР вступил в войну позже, само собой, Америка тоже, оккупации остров не подвергся по естественно-географическим причинам. Тут уместно лишний раз напомнить слова другого, более скромного (и более известного), английского историка - Нормана Дэвиса (автора фундаментальной "Истории Европы"), оценивающего вклад Великобритании в общую Победу где-то в районе 5%.
Автор начинает свою книгу с подведения печальных итогов войны, последовательно рассматривая физическое истребление (городов, населенных пунктов и инфраструктуры), человеческие потери (военные и гражданские, холокост, геноциды), гендерные последствия (вдовы и сироты, отсутствие мужчин), перемещение больших масс людей, голод (оказывается, наиболее жестоко голодали в Греции и Голландии), моральное уничтожение (по всей Европе женщины отдавались победителям за банку консервов), грабежи и кражи (война сделала это нормой), черный рынок (в условиях тотального дефицита его роль была жизненно важна), повсеместные убийства и жестокость, массовые изнасилования (здесь имеются не только пресловутые обвинения Красной армии в 2 млн изнасилованиях, но и упоминание о французских войсках из Морокко, особо "отличившихся в Баварии", и подтвердивших худшие ожидания немок от нацистской расистской пропаганды).
Свидетельства очевидцев наполняют текст особым ощущением жуткой реалистичности. Рассказывая об обугленных трупах польских младенцев во время волынской резни, польский партизан (Армия Крайова) отмечает, что "если никто из наших не делал этого (с украинскими детьми), тогда это единственное зверство, которое мы не совершили".
Интересно, как Лоу объединяет проблемы, общие для всего континента, как бы все же вынося за скобки СССР. Да, пишет он, советские потери - 27 млн человек, но Украина и Белоруссия (подчеркивается, что позже они стали независимыми государствами) потеряли каждого пятого и каждого четвертого. Для себя я определил уровень объективности автора следующим образом: если он умудрится не упоминуть о Блокаде Ленинграда, то грош ему цена. Нет, на стр.61 он приводит печальную ленинградскую статистику - 641 тысяча погибших от голода и связанных с ним болезней жителей города. Вообще, Лоу внешне удается сохранить баланс Запад-Восток, но всегда есть маленькие нюансы. Так, например, раскрытие темы "месть" он начинает именно с деревни Неммесдорф, сделанной руками Геббельса символом зверств Красной Армии на немецкой территории. Однако, в итоге автор отмечает, что масштабы военных преступлений красноармейцев были сильно преувеличены, о чем говорят последние исследования фотоснимков, содержащих следы фотомонтажа.
Рассказывая об освобождении узников концлагерей, Лоу приводит свидетельства о массовых казнях их немецких охранников со стороны американских и британских солдат. Некоторые выжившие в лагерях евреи целенаправленно мстили, отмечает автор, и крайней формой этой мести была, например, деятельность группы Ковнера, убившей около ста немцев, подозреваемых в военных преступлениях, отравившей хлеб для тысяч немецких заключенных под Нюрнбергом и планировавшей отравить водоснабжение пяти немецких городов. Особо автор описывает вакханалию пьянства, насилия и разврата, связанную с выходом на свободу миллионов рабочих, согнанных в рейх со всей Европы и содержащихся годами в рабстве. Так в Ганновере "10 тысяч бывших подневольных рабочих метались по городу, грабя винные магазины и поджигая дома... Одна группа подвыпивших русских захватила брошенное немецкое 88-миллиметровое орудие, с явным удовольствием возила его по городу и стреляла из него по тем мишеням, которые им приходили в голову". Учитывая, что большая часть грабежей и насилия совершались ради самого процесса, речь может идти о сложном психологическом феномене сродни "карнавала беззакония", на мой взгляд. Естественно, что союзническая военная администрация в Германии была вынуждена пойти на радикальные меры и первым делом собрать всех перемещенных лиц и посадить их назад под замок, зачастую в те же лагеря, из которых их освободили. Говоря об объявлениях союзников о расстреле мародеров, Лоу предполагает, что "именно некоторая преемственность между двумя системами власти (нацистов и союзников) делала их столь эффективными".
Отдельно рассмотрена тема немецких военнопленных, с анализом причин их высокой смертности. На стр.163 приводится таблица в соответствии с которой из 11 млн немецких военнопленных погибли 1,2 млн, причем из них 1,09 млн - в СССР. Положение немцев в Чехословакии и Польше подробно освещено, особенно их пребывание в "лагерях смерти", которые были "не уничтожены, а унаследованы новыми владельцами". Приводятся разнообразные свидетельства. Так, например, Гюнтер Волльни, побывавший и в Освенциме и в Згоде, утверждал, что "лучше провести 10 лет в немецком лагере, чем один день в польском". А чешский офицер Карол Пацур, руководивший расстрелом сотен немцев, оправдывал убийство детей следующим образом: "А что я должен был с ними делать после того, как мы расстреляли их родителей?" Лоу, впрочем, подчеркивает, что субъективность воспоминаний и статистики оказывает плохую службу исследователям. Так, лагерный врач Хайнц Эссер, называл число погибших немцев в бойне во время пожара в бараке польского лагеря Ламсдорф сначала в 132 человека, а спустя 5 лет уже говорил о 581 погибшем. Поляки же признали 9 человек, а в 2001 году на суде над комендантом лагеря озвучили имена 48 человек. Где же здесь истина, вопрошает Лоу. Немцы считают, что поляки погубили в лагерях от 40 до 100 тысяч их соотечественников. Обе страны в настоящий момент крепят боевое братство в составе НАТО. А ведь еще живы люди, которые своими глазами видели весь этот всеевропейский геноцид. В тех странах, где не оказалось этнических немцев, удары мести пришлись по пособникам фашистов. Казни, наказания и издевательства над коллаборационистами достигли таких масштабов, что наиболее трезвые головы стали говорить о том, что повторяется "все самое отвратительное, чем занималось гестапо". Недоверие к судам, реставрация административной власти, беззубость приговоров привела во многих странах спустя некоторое время после Победы к волне массовых самосудов, особенно отличились Италия и Франция. Важная цитата из книги: "После краха коммунизма в 90-е... личности, которые подвергались всеобщему поношению, появились снова, но теперь уже в качестве образцов для подражания просто потому, что они противостояли "большему злу" - коммунизму и Советскому Союзу... Те, что без разбора убивали евреев, коммунистов и либералов .. теперь превратились в национальных героев. Это не просто опасные мифы - это опасное искажение правды, которое необходимо разоблачать".
Описывая повсеместное наказание (публичное раздевание и обрезание волос как минимум) для женщин, имевших сексуальные связи с немцами, и, тем самым, изменившим своей родине на базовом уровне инстинктов, Лоу указывает на символический характер данной экзекуции:"Таким вот совершенно неуловимым образом с Франции был снят ярлык слабой и покорной страны, и она стала мужественной и мстительной". Проблема была общей для всей Европы. Так, сохранились данные социологических опросов датских женщин, 51% которых считал немцев более привлекательными, чем их соотечественники. Особая ситуация возникла с европейскими детьми, чьим отцом был немецкий оккупант - их число Лоу оценивает в 1-2 млн человек (стр.228). Социальный бойкот, унижения, депортация, принудительное психиатрическое лечение, лишение гражданства - на примере сохранившихся норвежских документов видно, как на государственном уровне решалась проблема 9 тысяч детей. Их в итоге предложили Австралии для иммиграции, но и эта страна тоже от них отказалась.
Глава "Этнические чистки" начинается с описания эскалации антисемитских настроений после окончания войны. Вопрос настолько сложен, что не все выводы автора равнозначно доказательны. Так, подчеркивая, что венгерская коммунистическая партия считалась "еврейской", именно коммунистов автор считает виновными в планировании еврейских погромов и убийств в Мишкольце летом 1946г. "Коммунистов ненавидели везде, это отрицательно сказывалось на евреях"(стр.262). Думаю не все было так однозначно в нищей и обездоленной Европе, как хотелось бы британскому антикоммунисту. Так, например, именно после войны политический вес набрали Итальянская и Французская компартии, бывшие влиятельными политическими силами вплоть до краха СССР. Да и в Восточной Европе лозунг "отнять и поделить", полагаю, нашел немало приверженцев. Подробно рассказывается о процессе этнических чисток в Польше, начатом истреблением евреев Гитлером, продолженном в ходе взаимного истребления поляков и украинцев на Волыни и в Галиции, депортации народов при определении границ и изгнании немцев. 1,2 млн поляков, 500 тысяч украинцев и 11 млн немцев были насильно изгнаны с мест своего проживания.
Символом насилия в Европе стала Югославия. Автор справедливо указывает, что на самом деле там не происходило ничего такого, чего бы не было и в других странах, однако уровень ожесточения следует оценить как крайне высокий. Конечно, ничто не забыто и ничего не закончено. Как можно, например, абстрактно рассматривать недавние события, связанные с развалом Югославии и жестокими межэтническими войнами, без учета того факта, что хорватские усташи истребили в войну 592 тысячи сербов. И того, что сделали бойцы Тито с этими самыми усташами и членами их семей (60 тысяч человек) в Блейбурге (Бляйбурге), где они пытались выйти в зону оккупации союзников и в лагере Марибор, куда в итоге попали.
Третья глава называется "Гражданская война" и посвящена политической классовой борьбе в освобожденных странах. Отмечая, наконец-то, высокий уровень поддержки населением коммунистических сил, которые составляли повсеместно костяк Сопротивления, Лоу сначала говорит о попытках левых политиков захватить власть, а затем об ответном ударе правительственной реакции, активно поддержанной оккупационной администрацией. Так, в Италии в тюрьмы были брошены 90-95 тысяч бывших партизан, что многократно превышает любые репрессии в адрес бывших фашистов, многие из которых и вершили этот "Суд над Сопротивлением". Тем более, что в борьбе с коммунистами американцам было больше не на кого опереться, кроме как на правые (профашистские) партии. В Греции зимой 1944-45гг британские войска вели боевые действия в афинских кварталах с применением артиллерии и авиации против бойцов греческого Сопротивления, способствуя в итоге созданию профашистского политического режима. Британцы отправили в лагеря на Ближнем Востоке более 7000 греческих партизан. К слову сказать, партизанский террор ничуть не уступал фашистским методам борьбы с революционерами, придавая греческой гражданской войне характер вендетты. Около 50 тысяч греческих партизан попали в тюрьмы и даже в 60-е годы в них все еще сидели сотни из них. А в 70-е был принят закон, назначающий их врагами народа и определяющий пенсию греческим приспешникам гитлеровцев. Не напоминает ли это современную Прибалтику? "Есть неприятная аналогия между тем, как обращались с коммунистами в некоторых странах Западной Европы, и тем, как обращались с "капиталистами" в Восточной Европе". По крайней мере, автор здесь честен. Страницы, посвященные захвату коммунистами политической власти в Восточной Европе, написаны с отчетливо антисоветских позиций, но после описания аналогичных процессов в Западной Европе, критика выглядит не совсем объективной. Далее, описывая действия прибалтийских "лесных братьев", автор сначала восхваляет их подвиги, но затем справедливо указывает, что именно кровавый террор против собственного гражданского населения в итоге стал основным результатом их борьбы с Советами.
"Правда в том, что нравственная трясина, порожденная войной, не пощадила никого. Все народы и все политические убеждения - разумеется, в очень разной степени - жертвы и преступники одновременно". Тут все очень тонко: от этой позиции один шаг до того, чтобы забыть, кто развязал войну, кто прав, а кто виноват. Но автор этот шаг не делает. Напротив, он как раз предлагает ничего не забывать.
Из очепаток: стр.273 "Подобно царю Кануту, который пытался удержать морскую волну..." Канут (Кнуд, Кнут Могучий) - датский король, а не царь, естественно, Англии и окрестностей (995-1035гг), переводчик, очевидно, решила, что речь идет о библейском персонаже.
Еще из интересного: Как минимум трижды в тексте по отношению к ходу войны употребляется термин "фортуна переменилась". Ну, например: дошли до Сталинграда, а потом фортуна переменилась. Очень странно. Автор очевидным образом не видит исторической закономерности в поражении гитлеровской Германии, считая, что человечеству просто повезло.
Вывод: "Отлично". Важная и актуальная книга, привлекающая внимание к важнейшим историческим проблемам.
