© Кирилл Максимович Кузин, 2021

ISBN 978-5-0055-5857-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I. Родной край

Весна

 
Снимая шубу с ёлки,
Мороз угрюмый, колкий
Отступит невзначай.
А с ним пурга и вьюга,
Не издавая звука,
Покинули наш край.
 
 
Не дав пылиться трону,
Взамен тому барону
Нашлась другая власть.
Морщинистую гриву
Сменить младая дива
Давно уже рвалась.
 
 
И первым же указом
Былых чинов всех разом
Судьба уж сочтена.
А с тем край мёрзлый вовсе
Без мыслей философских
Живые взял тона.
 

Свист гудка и гром колесный…

 
Свист гудка и гром колесный,
Чёрный дым трубой.
Не совсем мой путь осознан,
А маршрут слепой.
 
 
Среди елей, лип и сосен
Мчится мой состав.
Вроде бы уже и взросел,
Все же моложав.
 
 
Покидая край родимый,
Спутник мне – луна.
Дом мой, в памяти хранимый,
Видится во снах.
 

Провинция

 
Моя провинция с холодною росою,
С багряной дымкой утренней зари
И тишиной, пропитанной душою,
Ключ находящей к внутренней двери.
 
 
Моя провинция – подснежник меж проталин,
Берёзы сок, по капле до краев.
Блуждания меж каменных развалин
Одним из тех же радостных деньков.
 
 
Моя провинция, ты лишь воспоминание;
Коллаж дражайшей памятной поры.
Невелика ты, милями скитания
До сантиметра обошёл твои дворы.
 

Чёрный атлас над белеющей дымкой…

 
Чёрный атлас над белеющей дымкой
В дальнем краю огонёк.
Холмик под дубом со старого снимка
Длинной дорогою влёк.
 
 
Сяду у камня, что тайну расскажет,
Тайну оставленных лет.
Ветер уколет меня до мурашек,
Да только холода нет.
 
 
И так просижу, наблюдая картину —
Танец небесных светил.
С рассветом уйду, покидая святыню
Детства оставленных дней.
 

Автобус

 
Утро. Семь двадцать. Автобус. Биток.
Парень статично листает «Тик-ток».
Девушка рядом прилипла к окну.
Дед улыбнулся и громко зевнул.
 
 
Старая площадь. Хлопнула дверь.
Втиснулись двое без явных потерь.
Вроде бы тронулись, нет, светофор.
Малый в наушниках взят на измор.
 
 
Школа. Аптека. Моя через две.
Начал подумать о божестве.
Устал, оглянулся, тихонько присел.
Автобус внезапно совсем опустел.
 
 
Глаза закрывались, водителя крик
Тело наполнил энергией вмиг.
Встал, подошёл к отворенной двери;
Моя остановка, чёрт подери!
 

Застыл на небе взор…

 
Застыл на небе взор,
Как будто в первый раз,
А там сияло бледное светило.
И я до ранних пор
Под внутренний наказ
Смотрел в догадках, что оно таило.
 
 
А мой коварный друг,
Взирая свысока,
Поспешно скрылся с первыми лучами.
И так за кругом круг,
И не узнал пока,
Какие козни строит он ночами.
 

Лунный свет

 
Лунный свет – хладный призрак, неведом в ночи
Лишь тому, кто сомнений не знал,
Кто в далёком пути не познал величин —
Будь уверен, он не миновал.
 
 
В лихолетье лишь другом подставит плечо
Либо хитро запутает след.
И опасен, и зол, крепко взяв, горячо
Он окутает, как тёплый плед.
 
 
Лунный свет – хладный призрак, неведом в ночи,
Потому эти строки о нём.
Он так долго со мной, но так редко звучит
Воздаянье о друге моём.
 

Метеорит

 
По небу, искрясь, пробежал метеор,
Оставив на время забавный декор —
Полоску до самых границ горизонта,
Что вспыхнула заревом с южного фронта.
 
 
За ним тишина, затем мощный поток
Деревья обрушил, как хрупкий цветок,
И, кажется, вызвал движение плит…
Не сразу заметил в нём метеорит.
 

Осень

 
Над городом, столь мне знакомым,
Над парком меж каменных башен
Проносятся вестники комы,
Не дав нам опомниться даже.
 
 
Седлая холодные ветры,
Разносят дурное посланье.
Не спрятаться вам даже в недра,
Настигнет их песни звучанье.
 
 
Где шаг их ступал – там погибель,
Где голос звучал – тишина,
Не смог помешать небожитель
Живые похитить тона.
 
 
Разграблены были все земли,
Покинула парк птичья трель.
Нет лета, мой друг, ты мне внемли;
Нам осень властитель теперь.
 

Глава II. О ней

Револьвер

 
Ты возьми револьвер и патроны,
Запихни, проверни и взведи.
Я сегодня снова влюблённый,
Так что ствол на меня наведи.
 
 
Я сегодня амурами пойман,
Так что пороха, брат, не жалей.
Лучше сразу всади пол-обоймы,
Пока мне вновь не стало больней.
 
 
Чтобы я, вновь охваченный горем,
Не задумывал, как бы уйти,
Застрели, пока я не в миноре,
Застрели, досчитав до пяти.
 

И не могу собрать я слов в букет…

 
И не могу собрать я слов в букет,
Красивой рифмой обернуть конверт,
Чтоб выплеснуть наружу резонанс —
Всё, что хочу сказать тебе о нас…
 
 
Ведь есть же слов подобранный запас,
И цех, что сотворит лихой каркас.
Но лишь чертог я покидаю свой,
Предатель-рот наполнится водой.
 
 
И вот стою опять перед тобой,
Внутри меня опять всё тот же бой.
Всё те же мысли вырваться не могут;
И как к желанному прийти мне эпилогу?
 
 
Но вот внезапно отпустил мандраж,
И следом ранее невиданный кураж
Направил в русло мысленный поток,
И страха был пробит последний блок.
 

На каждый мой предлог…

 
На каждый мой предлог
Она найдёт отказ.
И вечный диалог
Начнёт привычный сказ.
 
 
И как я ни старался,
Она идёт в штыки.
И вот, опять надрался
Всем смыслам вопреки.
 
 
Из уст её все доводы
Острее всех ножей,
Ведь ею очарован я
До глубины костей.
 
 
За каждой новой репликой
Подстерегал тупик.
Понадобится эврика
Иль к сердцу проводник.
 

Потоки масс людских…

 
Потоки масс людских,
Каскады томных дней…
А сердце на куски,
А мысли все о ней.
 
 
Блуждая средь светил
Неоновых огней,
Мой город поглотил
Все мысли лишь о ней.
 
 
Но не сумел забыть
И опьянел сильней,
И повторял: «Как быть?
Ведь мысли все о ней».
 
 
И как мне написать,
Взять ямб или хорей?
Иль прозою сказать,
Что мысли лишь о ней?
 
 
И вот, опять пишу,
Объявлен мат судьбе,
И наконец скажу:
Все мысли о тебе.
 

Лишь твой образ гуляет во снах…

 
Лишь твой образ гуляет во снах
Каждый день тем же самым маршрутом.
И картина застыла в глазах,
И неясно, реальна ль ты, утром.
 
 
Этот образ – неявный фрагмент
Без единой подсказки на пазлы.
Как же этот закончить эвент,
Как увидеть невидящим глазом?
 
 
Спотыкаясь четырежды в день
О вопрос, что коробит нутро,
Постоянно ныряя в ту тень,
Позабыв, где поверхность, где дно.
 
 
Потерявшись в пространстве и лжи,
Больше нет удовольствий от благ.
Направляюсь туда, где лишь ты,
Лишь туда, где возможен контакт.
 

Любить, не касаясь ладоней…

 
Любить, не касаясь ладоней,
В объятьях, смущения полных.
И нет атмосфер напряжённей,
Но всё же тобой я восполнен.
 
 
В твоих бесконечно глубоких
Глазах утопает мой разум.
В тебе увидал очень многих,
Как ты – не встречал я ни разу.
 
 
И пусть наш союз невозможен,
Как пакт между раем и адом.
Я буду пытаться, и всё же
Всё будет назло постулатам.
 

Я не знаю тебя совсем…

 
Я не знаю тебя совсем,
О чём мыслишь и чем живешь.
И не знаю, пишу зачем,
Но, надеюсь, ты всё же прочтёшь.
 
 
Я пишу тебе этот стих
И не ведаю, что творю.
Может быть, давно уже псих,
А ты триггер, с которым борюсь.
 
 
Если так, то готов таким
Остаться до смерти своей.
Пусть и будет мир этот мним,
Я узнаю тебя сильней.
 
 
Может быть, это бред глупца,
Что лишь грезит идеей одной.
Ты во мне пробудила творца,
И готов отплатить я с лихвой.
 

Я вспомню ту ночь как виденье…

 
Я вспомню ту ночь как виденье,
Где в пламени жаждущих глаз
Рождалось моё вдохновенье
С искрой, пробежавшей меж нас.
 
 
Мгновеньем несущейся стрелки
 

Конец ознакомительного фрагмента.