Глава 1. Запутанная реальность

– Спорим, сейчас он его убьет? – девушка пододвинулась поближе к окну. Кислая улыбка на лице говорила о том, что они опять где-то ошиблись и посему главный «квест» они опять не раскроют.

– Да ну? Как неожиданно, – они смотрели этот момент уже не в первый раз. Но тут Афина всегда задавала какой-то подобный вопрос. Хотя эта «проекция» иногда умудрялась сюда даже не добираться. Предпочитая какой-нибудь другой, менее логичный способ сдохнуть где-то по пути. Эта «проекция» всегда умирала от чего угодно. А это – ключевой персонаж истории, главная «злыдня». Каким образом главная злыдня не доживал даже до убийств, в которых его обвиняют, до сих пор загадка. И еще этот конверт, с которым он таскался всё время. Куда он его дел? Все те места, где злодей оставлял этот чертов конверт в «зоне наблюдения», всё это неправда. В реальности там не нашлось никакого конверта. А должен был бы быть. Что-то не так. С этим персонажем всегда было что-то не так. К тому же, наблюдая за ним из раза в раз, Лев уже давно решил, что Кротушь совершенно не соответствует описанию, заданному типу характера и всему остальному. Всё, что они о нем знают, ложь. Все эти рассказы тех, кто его знал, всё было не так. А как? Да черт его знает. Кто-то пытается что-то скрыть. Чтобы они со своим ИИ не смогли докопаться до правды в деле об убийстве, которому уже более тридцати лет. В чем смысл? Непонятно.

Афина натолкнула его на эти мысли. Она указала на логические нестыковки, на которые он сам, наверно, не стал бы обращать внимания просто из лени. Потом они долго ковырялись в программе, запускающей создание процедурной генерации «зоны наблюдения», но ничего не нашли. Но как только они выбирали проекцию Кротуша, вновь начинались те же ошибки. Над Львом уже посмеивались, что он собственную программу исправить не может. Это не его программа изначально. И теперь это непросто. Теперь, когда ИИ оброс кучей дополнительных программ и функций, обновлений.

– Ну, он опять тут сдох, – выдохнул Лев, глядя на картинку. – В этот раз даже непонятно, где оставил конверт. С Севой даже не встретился. Убийца, блин! Опять не дошел! Я не знаю, Афин, зачем мы это опять гоняем? Может, проследить за кем-нибудь другим, больше толку будет?

– Может, если ты найдешь ошибку, из-за которой все это происходит, больше толку будет? – зло улыбнулась девушка.

– Может, – философски согласился Лев. Конечно, от этого толку было бы больше. Особенно, если бы он знал, что и где искать, совсем хорошо было бы. Он уже не раз проверял программу – Нам ограничили доступ к ИИ.

– Это потому, что ты ни черта не делал!

– Это не так, – обидно. Но в чем-то Афина права.

– Заказчики поставили вопрос однозначно: имел ли Кротушь какое-то отношение к тем событиям? И ответ должен быть конкретным. От этого зависит финансирование. Так что хватит фигней страдать!

– Мы можем проследить за кем-то, кхе, создать «зону наблюдения» и выяснить «конкретный» ответ без вечно дохнущего на каждом шагу Кротуша! – звучит вполне убедительно. Лев и сам почти поверил.

– Ты же знаешь, что это не так, – прошептала девушка. – Каждый раз, когда мы пытаемся что-то узнать, начинает происходить какая-то дичь. Люди без лиц, допельгангеры, какие-то тени, распады временных рамок. Кучи ошибок. Так не должно быть.

– А то я без тебя не знаю! – примерно так было всегда. Это ИИ – он создает, вернее, воссоздает наиболее вероятные события. Это значит, что какая-либо маловероятная «дичь», как выразилась Афина, порой все-таки может произойти. Но в этом деле все, что происходило, казалось очень маловероятным или вовсе невозможным. А между тем от этого действительно зависело немало: финансирование, работа, будущее. С другими делами ИИ справлялся, но здесь всегда что-то шло не так. А нужны результаты, которых нет. Проверка как специально выбрала это дело…

– Ну, мы можем воссоздать день Севы, – мило улыбалась Афина, слишком мило…

– Извращенка, – фыркнул парень. Хотя да, если обойдется без… относительно без ошибок, то это принесет им некую популярность. Вот только ненадолго. Результаты нужны. Но именно Сева умудрился сдохнуть так, что как ни крути, ничего нового они не узнают.

– Многие хотели бы знать, как прошел день Севы, – продолжала настаивать Афина.

– И ты? – это Афина лучше честно спросить.

– Нет, – протянула девушка. – Конечно, нет. – Ну да? Прямо-таки «конечно»? Вот же маленькая, пухлая… – Многие другие.

– Хорошо, что мне нет до них дела, – обрадовал ее Лев.

– Угу. Почему из всего множества всевозможных дел, кто-то выбрал именно это?

– Скоро узнаем, – либо для того, чтобы прославиться, раскрыв дело, в котором всё до сих пор так спорно и неоднозначно. Или это быстрый способ просто завалить проект. Происхождение ИИ никогда не было тайной. И не всем нравилось. Особенно сейчас. – Гён, что с записью? – обратился он к помощнику.

– Как всегда, фиг что разберешь. Я предупреждал, что заданный диапазон не соответствует рекомендованному шагу.

– Чем ближе к «горизонту событий» – тем всё хуже, да, я помню, – отмахнулся Лев. – Не было у нас времени на «рекомендованный шаг». Попробуй: по степени вероятности. – В какой-то момент Лев то же сегда это говорил. ИИ пожирал немалое количество энергии, а в ответ выдавал кучу веротностей одним кадром. На записи одновременно происходило всё и сразу. Проекция одновременно могла сидеть, стоять, смотреть в окно, читать книгу и многое другое – разница лишь в процентном соотношении вероятности того или иного события. Гена убирал лишние вероятности.

– Кротушь с высокой вероятностью умер примерно за восемь часов до начала событий. Дольше ни одна его проекция не выживала. Лева, лично мне вот, в общем, всё это кажется маловероятным. Парень, который никогда не был в том городе, вдруг угоняет машину у родственника и едет туда непонятно зачем. У него там никого не было. Какого рожна он туда поперся? Причем так срочно?

– Не знаю, – Льву и самому это было интересно. Ни одна версия событий так и не смогла вразумительно объяснить данное явление. – И с Сомовыми он даже не общался, никакой связи между ними не было обнаружено, зачем ему вдруг понадобилось их убивать?

– Меня больше напрягает, что Кротушь один как-то справился. Он, конечно, не «глиста в скафандре», как ты. Но и не бодибилдер.

– Спасибо, Гена, – Лев смотрел, как смеется Афина. Если бы Гена Афину короткой, толстой, гадюкой назвал, ему бы тоже было весело. Но Гена почти всегда на стороне Афины. Да нет, это он от злости так думает, на самом деле он бы, конечно, посмеялся, но на Гену бы обиделся.

– Да нез. Обращайся. Вон, уведомление от системы безопасности: проверяльщики пожаловали.

Афина села за свое место. Взяла в руку авторучку, пододвинула бумаги и с серьезным видом уткнулась в планшет.

– Что ты делаешь?

– Вид, что что-то делаю, и тебе советую делать то же самое. Не видишь, я занята!

– А ты не пялься на меня периферией, – в тон ей ответил парень. Афина явно паниковала. А напугать ее не так просто, Афина не из робкого десятка, у нее за плечами было черт знает сколько прыжков с парашютом, она увлекалась боевыми искусствами и много чем еще. Лев о себе то же много что думал и высоты вроде никогда не боялся, на ему становилось плохо от одного вида этих психов-парашютистов. Зато сейчас он был спокойным, в отличие от Афины. Это сейчас у нее руки тряслись. И Льва это немного веселило.

– Войдите, – ответил Лев, когда в дверь постучали. И, моментально посерьезнев, схватил со стола девушки первый попавшийся лист бумаги. Блин, эта дурная паника Афины и на него все-таки действует. – Геннадий, как продвигается оцифровка запроса? – обратился он к помощнику, загадочно-томным взглядом изучая страницу. В то же время силясь осмыслить, почему, почему он вдруг перестал понимать, что там написано? Читать, что ли, разучился? Если бы там были написаны китайские иероглифы, он бы и то больше понял? Куда, блин, делось его спокойствие?

– В меру возможностей, – тихо ответил тот, стараясь не смотреть на пришедшую. – Оцифровано два процента, близкой к нулевой, вероятностей.

– Здравствуйте, – молодая женщина робко улыбнулась. По технике безопасности все ее личные вещи остались на терминале у входа, а ее саму вынудили переодеться в стандартный одеяние компании.

– Позвольте представиться, меня зовут, Лев, – странно, что отчество не загнул, для солидности. – Это мои помощники: Афина и Геннадий.

– Ну, тогда зовите меня просто – Анна.

– Хорошо, Анна, – Лев взял лист с таблицей со своего стола. – Мы отправляли отчеты вашему ведомству. Если вы их хоть бегло просматривали, то понимаете, что проверка работоспособности нашего проекта, может занять не мало времени. В наблюдаемой зоне проживало более нескольких тысяч жителей. Рекомендованный шаг – составляет двадцать шесть, двадцать восемь часов – это минимальное время подключения…

– Мне кажется, что я уже видел вас, – вспомнил Гена. – Когда мы только собирались создать систему. Вы тогда интересовались: сможет ли ИИ когда-нибудь расследовать именно этот случай. Значит, Зону наблюдения мы создали по вашему запросу? У вас личный интерес?

– Гена! – шикнула Афина. Его манера поведения иногда ее раздражала.

– Да, – как-то нехотя призналась Анна. – Я тогда маленькой была. Я выросла в этом городе. Может, я мало что знаю о тех событиях, но тот проклятый день помню практически по минутам.

– Вы серьезно? Ваше детство попадает в Зону наблюдения? – удивился Лев, вот почему их никогда ни о чем не предупреждают? Тот, кто был в Зоне наблюдения, мог помочь разобраться во многих странностях, блин, о чем он думает?

– Да, – говорить на эту тему Анна явно не очень-то хотела.

– А где вы там жили?

– Да буквально по соседству…

– Анна, Анна… Не могу вспомнить. Анна Бранова? Мелкая, противная девчонка.

– Да, – женщина помедлила мгновение.

– Во круть! – Забывшись, Лев схватил ее за плечи. – Вы знали Сомовых? Можете о них рассказать? А о Кротуше не слышали?

– Кхе… – кажется, Афина уже не в первый раз «кхекала».

Лев буквально отскочил в сторону: – Иногда находятся свидетели событий, которые происходили и пятьдесят, и шестьдесят лет назад, и больше. Но здесь прошло не так уж много времени. Но каких-либо свидетельств почти нет… Я всегда считал, что это странно: улик – нет, свидетелей нет, орудие убийства было найдено. Нет даже единой гипотезы, которая просто учитывала бы все странности. И, знаете, подобной гипотезы, вовсе не может быть. Любая теория не выдерживает кртики…

– И что вы думаете? – спросила Анна. Кажется, сейчас ей действительно было интересно.

– Что это – другая история. И события разворачивались не так, как нам преподносят. Кротушь, например, с большой вероятностью не дожил до времени убийств.

– Да, в чем-то вы правы, – кивнула Анна. – Все действительно было не совсем так.

– Хотите рассказать, как было?

– Нет, – хмыкнула в ответ женщина. – Для начала я хочу посмотреть, что покажет ваш ИИ.

– Афина расскажет вам о правилах системы, мне ненадолго надо вас покинуть, – кивнув Афине, Лев действительно направился к двери.

– Он всегда так себя ведет? – спросила Анна.

– Нет, он не любит сам проводить инструктаж, – Афина не знала, с чего начать. Она разбиралась во всем этом не так хорошо, как Лев, черт бы его подрал. Нет, может, ему действительно было куда-то срочно надо, но, скорее всего, нет. – Не знаю, что рассказать о нашем ИИ. Если восстание машин когда-нибудь начнется, то я ничуть не удивлюсь, узнав, что начал его именно он.

– Наш ИИ, ну, не совсем умеет общаться с людьми пока что. Не всегда понимает запросы. Плохо понимает эмоции и крайне суеверный.

– А так бывает? – рассмеялась Анна.

– Видимо, да, – выдохнула Афина, понимая, что от волнения она начала говорить она что-то не то. – ИИ создает облако вероятностей, практически находящееся в суперпозиции. Каждую секунду создаются миллионы миллионов и даже больше вероятностей. Из них мы видим лишь самые вероятные события. Гена "убирает" самые маловероятные, а из остальных, в некоторой степени возможных, мы создаем подборки.

Вот этим и объясняется суеверность ИИ. Он воспринимает суеверия как, своего рода, статистику. Сейчас он в это меньше «верит», если так можно о нем выразиться.

На мониторе у Геннадия еще не оцифрованная запись множества вероятностей. Мы неспособны воспримет информацию в таком виде. Но, жизнь любого из нас – это то же поток вероятностей. Например: я прямо сейчас хотела бы выпить чаю, съесть конфетку, плюхнуться в свое кресло, вылезти из фирменого одеяния и снять натирающие туфли. Конечно, я могу «плюхнуться» в свое кресло, но не стану снимать, при вас, туфли и «вылазить» из одежды при Геннадии.

Смущенно улыбнувшись, Анна сняла одну туфлю.

– Что вы на меня так смотрите? – запротестовал Геннадий. – Я раздеваться не стану! Я, между прочим, женат! Лева! Ты где там застрял?

– В облаке все вероятности появляются одновременно, – проджолжила Афина. – Но у них разное значение. Какие-то события более возможны и вполне логичны, какие-то нет.

«Шаг» – это время, на которое мы можем подключиться к зоне наблюдения. Чем больше зона наблюдения, тем больше длина шага. В нашем случае рекомендованный шаг составляет двадцать шесть – двадцать восемь часов. Максимальный шаг всегда сорок девять часов тринадцать минут ровно. Это «горизонт событий», заглянуть за который невозможно. Поток вероятностей просто прекращается. Честно, по нашим расчетам, цифры должны быть другие, но работает это так.

– То есть, если вы кого-то ищете, то, чтобы его найти, есть время до «горизонта событий»? – странно она вопрос поставила.

– Это зависит от того, сколько людей находилось в зоне наблюдения. Но да. Дальше горизонта заглянуть нельзя. Лев сравнивает наш ИИ с симулятором русской жизни.

– Почему? – удивилась Анна.

– Быстро поймете, – ответила Афина. – Теперь то, что нужно запомнить: нельзя повлиять на поведение проекций в прошлом. Это не настоящее прошлое, а возможное. Это не настоящие люди – это «проекции». Да, у них есть «собственная», насколько это возможно, психика, соответствующая конкретному человеку. Но это – часть ИИ.

– С проекциями можно связаться? Мне этого не говорили?

– Это очень, очень маловероятно, но Лев считает, что возможно. Вернее: что-то, какой-то фактор может повлиять на ИИ, и это может отразиться на созданных им проекциях. Если вам хочется поговорить с кем-то в то время и если вы этого кого-то встретите, то помните, что это на самом деле проекции ИИ, а не тот, с кем вы хотели бы поговорить.

Но, если что-то повлияет на поведение проекции и оно слишком сильно отклонится от наиболее вероятных событий, то и сами события начнут становиться все менее вероятными. И, на исход событий все это ни как не повлияет.

– А нельзя просто у ИИ спросить, кто убийца?

– Он отвечает вероятностями, – напомнила Афина.

– И какова вероятность, что Сомовых убил Кротушь?

– Близка к нулю, – почесав лоб, ответила девушка.

– А у кого эта «вероятность» выше? – любопытство Анны, конечно, понятно, но Афину это уже начало раздражать. Тем более что она не знала, как ответить. На самом деле, это довольно каверзный вопрос. Потому что вероятность того, что это она убила Сомовых, все равно выше, чем вероятность того, что это совершил Кротуш.