И вместо золота подобный сор

В уплату примут армия и двор?

Я поражаюсь, но не протестую.

(«Фауст». Гете)

Начну с конца. С мотивов. Однажды, бегло просматривая прессу, я случайно наткнулся на характеристику российского бизнеса одним крупным предпринимателем, который сравнил этот бизнес с зайцем. Сразу даже не понял. Каким еще зайцем? Странные ассоциации. Но стал читать дальше и очень удивился тому, как верно это подмечено – заяц, которого гонят по зимнему полю охотничьи собаки, а он бежит без оглядки и знает про себя то, что никто ему не сможет помочь, кроме него самого. Вот это вот необычное сравнение вызвало еще одно сложное воспоминание. Воспоминание об интервью одного очень значимого руководителя из числа членов правления государственного банка страны. Этот бонза уже уходил на пенсию и зачем то тиснул в «Розовую газету» довольно-таки правдивый обзор того, чем занималось первое поколение тех чиновников, которых вполне можно назвать банкирами с большой буквы «Б».

Это интервью крепко обосновалось в памяти и очень часто возникало при случае, когда в прессе обсуждалась очередная разборка государства со следующим незадачливым банком. Главного героя интервью тогда почетно проводили со всех постов, как уволили многих других, таких же аксакалов, определивших своей пищевой нишей противоречия двухуровневой банковской системы РФ. Уволили перед тем, как начать зачистку банковского сектора. Чтобы не мешали. И он решил оправдаться. Замолить грехи. Мол, не взыщите строго:

– Теперь-то мы понимаем, что занимались не тем, чем было нужно. Но откуда ж мы знали, что надо было банковскую систему создавать. Мы деньги зарабатывали. В этом административно-командном СССР нас другому не учили, кроме того, как создавать запретами дефицит, и потом за деньги разрешать тому, кому надо. А про научный подход, про рыночную экономику, тогда и прочитать то было негде. Мы не виноваты. Время такое было.

В том далеком перестроечном году, никто не хотел открывать банк. Но ЦК КПСС уже поставил задачу: создать коммерческие банки в большом количестве. А кто не будет создавать – известно что – отключим газ. И пошел наш герой агитировать за советскую власть. Стал уговаривать олигархов создавать коммерческие банки. И однажды, уговорил. «Создал себе поле деятельности». Это цитата. Вот ведь как все было! Права Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Поле значит создали. И стали удовлетворять спрос. Ну, на что был тогда спрос, пожелаете узнать вы. Да тоже не хитро все: взаимозачеты, обналичка, обмен и вывод валюты за рубеж, залоговая приватизация, ГКО, фиктивные активы. И ведь как все просто складывалось:

– Мне чиновница госбанка наличность не выдает! – жалуется один кооператор.

– А ты открой свой банк и выдавай наличные сам себе сколько захочешь! – советует чиновник из того же госбанка.

– Правда? Открыл! Ой, как здорово! И что, я теперь и друзьям могу выдавать наличку?

– Можешь! Только подумай хорошенько. Не выдавать, а что? Правильно – Продавать!

– Ура! Что же вы раньше-то молчали? И доллары я могу переводить? И ГКО покупать? И деньги у людей брать и в свой карман перекладывать? Обалдеть, какая штуковина хорошая, этот банк. Давно надо было открыть.

А он говорит время! Время было чудесное.

Может быть и впрямь, не надо судить их строго. Ну что они могли тогда? Таргетировать инфляцию? Тонко настраивать ликвидность? Чем? Кепкой Юрия Михалыча? МВФ требовал разделения властей, независимость эмитента, частные финансовые институты. Они брали под козырек. Выполняли требования. Получилось ведь кое-что. Институты созданы. Работает надзор.

– А вы, надменные потомки, хотите переделывать – переделывайте. Но не известно еще, что у вас получится. У нас-то худо-бедно работало. А на ваше будущее еще поглядеть надо. Поэтому вы нас не трогайте пока. Может, еще позовете исправлять свои же ошибки.

И сейчас, спустя 30 лет, оглядываясь назад, я вспоминаю 1990 год, когда в стране было 400 коммерческих банков. Столько же, сколько сейчас в 2020 году – их примерно 400 единиц. А ведь было в 1994 году аж 2439 штук. Откуда взялись и куда исчезли тысячи банков? Какие силы заставляли советских людей заниматься банковским бизнесом? Почему дух банковского дела, зародившись в 1987-ом, воспарил к середине 90-х годов к двум с половиной тысячам банков, а еще через 20 лет почти полностью выдохся, растворив в густом тумане то, что сам же и создавал? На этот вопрос у меня нет ответа. На такие вопросы обычно отвечают ученые из будущего, по прошествии десятилетий, когда все наши классовые порывы и народные устремления кажутся им детскими и простыми. Они берут и равнодушно загоняют социальные явления прошлого в устоявшиеся схемы, наклеивают на них ярлыки, чтобы легче было извлекать из памяти, и укладывают эти папки с ярлыками в архив. А сейчас я могу только попробовать вспомнить, как все было. Вспомнить рассказ, записанный со слов одного моего знакомого. Как увидел он изнутри банковскую работу – молодой тогда еще выпускник экономического ВУЗа, который в 1991 году устроился впервые на работу в банк и без перерыва на бизнес-ланч проработал там 30 коротких лет.

Иван.

Знакомого моего зовут Иван Кустов. В 1990 году он закончил экономический институт по кафедре банковского дела, затем несколько месяцев отдохнул, и в начале 1991 года устроился на работу в Промышленно-строительный банк (ПСБ). Тогда ПСБ забирал под своё крыло все отделения Госбанка. Госбанк, в свою очередь, передавал в ПСБ свои отделения вместе с челядью и скарбом, так как более не планировал заниматься реальным сектором экономики, а собирался уходить в идеологическую ипостась: Госбанк превращался в ЦБ.

Теплым весенним днем Иван подходил к зданию банка. Это должен был быть его первый рабочий день. Издалека он заметил у входных дверей какую-то возню. Мужчина, видимо завхоз, откручивал со стены большую стеклянную вывеску. А рядом, женщина властно командовала этим растяпой:

– Аккуратно, не порежься! Сильнее крути! Варежки надень! Справа держишь! Заваливается! Мать твою! – она увидела подходившего Ивана, – Быстрее подходи! Справа помогай ему! Не уроните мне – осколки будем три дня выметать! Вот так, молодцы!

Стеклянная вывеска оказалась в руках у Ивана. Завхоз медленно слезал с тумбочки. Женщина улыбалась.

– А можно я её себе заберу? – спросил Иван, кивая головой на вывеску. Внушительных размеров прямоугольник из толстого стекла идеально подходил в качестве ровной поверхности для письменного стола.

– Бери. – Ответила женщина. – Ты кто такой? Кустов? Заходи ко мне через 10 минут. Проведу инструктаж.

Иван понял, что это была управляющая отделением.

Завхоз предложил Ивану оставить вывеску у себя в подсобке:

– Ладно, как войдешь, направо по коридору, там дверь. Рядом с ней поставь. Там не ходит никто. Вечером заберешь. А мне надо новую прикручивать, извини.

Только тогда Иван догадался, что присутствует при историческом событии. И если он прочтет надпись на вывеске, то тогда будет понятно при каком именно. Надпись гласила: «ГОСБАНК СССР». Она была сделана золотыми буквами на черном фоне, внизу таблички. Но самое красивое, в центре, был цветной герб СССР. Он грандиозно смотрелся на черном пано. Вся табличка была очень торжественная. При взгляде на нее становилось понятно, что учреждение, которое она собой обозначает, имеет особую государственную важность. Эта важность – деньги. Да, да – Госбанк отвечал в СССР за деньги. За покушение на деньги государство строго карало. Вплоть до смертной казни с конфискацией имущества. И кадры там работали строгие.