Цитаты из книг автора «Кейлет Рель»

уж поучительные сказки, как про того охотника и озерную деву. Ведьма пыталась задобрить дракона и скормила ему инквизитора. Однако у ящера в зубах застряла кольчуга. Он взбесился и сожрал ведьму на десерт. Мораль? – Раздевайте инквизиторов, – предположил Кресс. – Не кормите драконов, – отрезала я и добавила: – Идиот.

На его лице застыло то одухотворенное выражение, которое бывает лишь у гениев и круглых дураков. К великим мыслителям я Кресса не причисляла.

Первая любовь, – улыбнулась я. – Она всегда наивная, слепая и невинная. И чаще всего самая искренняя, хоть достается порой не тем людям.

Прервав мои размышления, Кресс бросил на кровать меч, двуручник, который был почти с меня ростом! Я даже не знала, какой вопрос задать первым: откуда у Кресса в спальне эта махина или зачем ему понадобилось укладывать меч баиньки.

У инквизитора всегда есть нож в рукаве. И в сапоге. И за поясом. В общем, Кресс полон сюрпризов. Не удивлюсь, если девица, которая решится полезть к нему в штаны, обнаружит там целый арсенал из метательных дротиков и арбалетных болтов из серебра и чистого железа. Зная инквизитора, он просто предложит несчастной заняться полировкой его инструмента. В прямом смысле! И тряпочку достанет, и маслице с ножичком выдаст.

Меня все еще мутило после вчерашнего, а магия так и не вернулась. Если будет драка, я смогу лишь постоять в сторонке, подбадривая всех по очереди.

Ты сказала, что обратилась в медведя. – А еще я часто говорю, что ты дурак. Но это ты почему-то пропускаешь мимо ушей.

Тебе что-нибудь принести? – тихо спросил он, когда я наконец укуталась в одеяло. – Топор. Попробую отрубить себе голову. Твой подход к казни ведьм лишен всякой человечности. На костре мучиться всего пару часов, а ты меня изводишь уже несколько дней. Будь добр, не продляй агонию.

Мое сердце из камня. Оно больше ничего не чувствует. И мне плевать на тебя. Я скорее съем свои ботинки, чем влюблюсь в такого, как ты.

Я подняла взгляд и увидела в ореоле танцующих языков пламени Кресса. Он выглядел как божество. Как моя приближающаяся смерть. Как единственный, кто мог быть достоин любви или ненависти.