Эл-Эй далеко не город ангелов, скорее, наоборот. И сейчас я нахожусь в преисподней, в самом центре. Закрытый клуб для богатых и знаменитых, где можно быть инкогнито.

На фейс-контроле меня не ищут в списках, узнают так, охранник дает черную кружевную маску.

Внутри царит полумрак, на сцене, как змеи извиваются полуголые девушки и парни. Сажусь за барную стойку, закинув ногу на ногу.

Мне уже скучно. Ко мне подходит мужчина на вид лет двадцать пяти. Оценил вырез моего длинного платья, как на ноге, где видны кружевные чулки, так и декольте. Не скрывает своего интереса.

Оценила и его: хищный хомячок. Куда ты лезешь, малыш? Я же сожру тебя, и не поморщусь.

– Могу угостить вас? – смотрит своими телячьими глазами.

– Нет. – Резко говорю ему. Он не стоит моего внимания.

– Почему так грубо? – разочарован.

– Потому что ты мне не нравишься. – он проводит по моей руке. Не терплю прикосновений.

– Убери руку, а то я её сломаю. – холодно произношу, но он видит мой взгляд и верит, что это правда.

– Нехорошая ты, – ну, ты ещё заплачь, малыш. Дон Жуан доморощенный!

– Мартини, – говорю бармену.

Беру бокал, мешаю прозрачное содержимое зубочисткой с оливками, делаю глоток, он приятно обжигает горло.

Я почувствовала на себе чей-то заинтересованный взгляд, оглядываюсь. Ко мне идёт мужчина, легкой походкой хищника перед броском на жертву.

Интересный экземпляр. Высокий, не перекачанный, со взглядом чёрных глаз, что так волнует. Люди, словно почувствовав его ауру, расступаются. Вот на кого хочу поохотиться.

Он садится рядом, заказывает себе неразбавленный виски, сам смотрит на меня. Не масляным взглядом, а жёстким, холодным, проникающим в душу. Он словно видит меня насквозь.

Там, где останавливаются эти чёрные глаза, тело начинает гореть, низ живота сладко ноет.

Да что в нём такого особенного? Что простой взгляд доводит до исступления, сводит тело с ума?

– Ты сегодня будешь моей, – спокойно говорит он. Я в легком шоке. Да, что он о себе возомнил, наглец?!

– Не слишком самоуверенно? – приподнимаю бровь, усмехаясь.

– Нет. Просто довожу до сведения, – делает глоток.

– Ты меня даже не знаешь, – улыбаюсь наглецу.

– Давай так, если я расскажу о тебе, и это будет правда, то ты поднимешься со мной в вип кабинку. Не переживай, насиловать тебя не буду.

– Вряд ли у тебя получится. Я могу за себя постоять.

– Ну, так что? Согласна? – он развернулся, его нога коснулась моей. Странно, не почувствовала отторжения, наоборот, приятно.

– Нет.

– Боишься? – он приподнял бровь, на чувственных губах играет насмешливая улыбка. Как бы я впилась в них, провела языком, потом бы укусила слегка, а потом долго трахала его своим. Облизываюсь. Он понимающе улыбается.

– Я ничего не боюсь, – с вызовом говорю ему. – Хорошо, раз тебе хочется, то давай, режь правду-матку.

– Ты работаешь с киностудией. Так?

– Не удивил. Мы же в Лос-Анджелесе, тут каждый второй как-то связан с этим. Ещё будут подробности?

– Ты, скорее всего, занимаешь какую-то руководящую должность. Я прав? – вообще да, я владелец киностудии.

– Продолжай, – становится интересно, сделала глоток мартини.

– Твои родители богаты, ты с детства жила в роскоши, была романтичной, витающей в облаках девушкой, но потом с тобой что-то случилось и ты стала жестокой, и никому не доверяешь, – на последней фразе разозлилась. Случилось, меня резко спустили на землю, разбили розовые очки. Да кто он такой, что видит меня как под микроскопом?

– Злишься? Значит, я на верном пути. С мужчинами ты надолго не задерживаешься, потому что они слишком слабы для тебя. Скорее всего, ненавидишь прикосновения. Любишь доминировать…

– Всё, достаточно. – Он кивает, встает, берет меня за руку. У него сильные горячие руки, и мне приятны его прикосновения, хотя обычно я не позволяю себя трогать. – Пойдём? – тянет на себя. Встаю, врезаюсь в его грудь, упираясь рукой в мускулистое тело.

Он выше меня, поднимаю глаза, в черных омутах огонь. Его терпкий запах окутывает меня, будоражит.

Он наклоняется к уху, дыхание обжигает кожу, волнует.

– Я укрощу тебя, моя тигрица. Ты будешь стонать подо мной. – Его шепот хриплый, нежный, ласкающий.

Поворачиваю голову, утыкаясь в шею, вдыхаю, так хочется поцеловать эту бешено бьющуюся венку.

– Как ты всё это узнал? – голова кружится, его руки на моей талии, хочется, чтобы опустились ниже.

– Я неплохо разбираюсь в людях. Ты согласилась. Идём, – не спрашивает разрешения, просто ведёт.

Поднимаемся на второй этаж, он показывает карту для vip-персон.

Охранник кивает.

Оглядываюсь, внутри уютно. Диван, столик. От шума клуба полная изоляция. Подхожу к окну, вижу, как внизу танцуют люди.

Я напряжена, как меня развел этот хитрец!

Он подходит сзади берёт меня за бедра и прижимает к себе.

– Расслабься кошечка. – я упираюсь в его твердое достоинство, еле сдерживаю стон.

Это безумие какое-то. Я никогда не теряла контроль над своим телом. А тут плавлюсь от его взгляда, таю от его прикосновений, его голос сводит с ума.

– Кошечка? – резко оборачиваюсь

– Ты моя тигрица. – его руки гладят спину, спускаются ниже, до боли сжимает мою попу, кайфую.

Он отпускает меня, садится на диван, нам принося- Заметил, что ты пила мартини, вот заказал.

– Смотри, какой внимательный, заботливый! – ехидно улыбаюсь. Он снимает черный галстук, кладет в карман, расстёгивает пуговку на рубашке.

Интригует, хочу сорвать с него ее, резко так, чтобы все пуговицы разлетелись в разные стороны, пройтись по загорелой коже руками. Она наверняка горячая и приятная на ощупь.

– Иди сюда – его голос невероятно заводит. С чего я буду отказывать себе в удовольствии? Я всегда получаю то, что хочу. Сейчас я хочу его.

– Выпьешь? – он наливает в бокал, кладёт туда оливок.

Подхожу и сажусь ему на колени.

– Да, выпью. Тебя. – Держу его лицо, провожу по губе языком, прикусываю. Он рычит, хватает, крепко прижимая к себе. Сквозь тонкую ткань стрингов чувствую, не маленький бугор, трусь о него.

Он раздвигает мне губы языком, ласкает меня, сначала нежно, а потом просто трахает меня своим.

Обхватываю его губами, начинаю посасывать, чёрные глаза завораживают. С каждым новым движением бедер еще больше хочется, чтобы он был во мне…

– Какая горячая кошечка, – нежно шепчет мне на ухо.

– Мяу. – Блин! Кошечка я ему! Прямо капец! Но спугнуть его своим жестким характером не хочу. Я ещё не всё от него получила, что хотела.

– Поехали в гостиницу? – нежно шепчет мне на ухо, ведёт по шее, груди. Отрицательно качаю головой.

Нет, так не пойдет. Хватаю его за запястья, придавливаю к дивану, веду языком по шее, ниже через облегающую рубашку, кусаю сосок через неё, ерзаю. Так горячо, даже это лучшее, что было у меня. Он шумно выдыхает, голова кружится. Он дурман, будоражащий меня.

– Как тебя зовут?

– Нет, это секрет. Мы тут инкогнито, пусть всё так и остаётся.

– Даже маску не снимешь? – качаю головой.

– Хорошо, пусть будет по-твоему.

Достаю из его кармана галстук, отвлекая – целую. Делаю петлю.

– Кошечка, – он прищурил глаза, – что связать меня решила?

– Ты же помнишь? Доминантка, не любящая прикосновения. Ну? Руки! – вижу, как ему это не нравится, он, видимо, привык держать всё под своим контролем. – Или так, или я ухожу.

– Хорошо. – протягивает руки вперед. Улыбаюсь, одеваю на руку петлю, привязываю к светильнику над диваном.

– Ну, тигрица, что ты будешь делать? – коварно улыбаюсь. Дергать тебя за усы. Слезаю с колен. Он злится.

– Не торопись. – Отхожу в сторону, медленно расстегиваю молнию сбоку, чёрные глаза следят за мной, его дыхание участилось. Платье скользит по моей коже, волнами ложится под ноги. Он рычит, дёргает руками, хочет вырваться, но я хорошо его связала. Его взгляд обжигает кожу, Я знаю, что выгляжу, как мечта любого мужчины. На мне прозрачный черный бюстгальтер с причудливыми узорами, под его взглядом соски больно твердеют. Опускается ниже по плоскому животу, останавливается на поясе для чулок, скользит к крохотным трусикам. Комплект к бюстгальтеру и тоже прозрачные. Между ног сладко ноет, но я не буду спешить, буду медленно наслаждаться им.

– Иди ко мне, моя тигрица. – ласково шепчет он хриплым голосом.

– О'кей. – только тебе от этого легче не будет. Отодвигаю еду, сажусь на стеклянный стол, он холодит голую кожу, ставлю ноги по обе стороны от него, и его взгляд устремляется между ног, где сквозь прозрачные трусики ему всё отлично видно.

Это как дразнить зверя, который сидит на привязи, жутко щекочет нервы, возбуждает, и страшно одновременно. Вдруг он сорвется, тогда мне несдобровать. Я не спешу, наливаю в бокал мартини, мешаю, смотрю в его глаза и нежно обхватываю оливку губами. В них сто оттенков чёрного, теперь в его глазах непроглядная чернота, он облизывается.

– Хочешь… – спрашиваю хриплым голосом.

– Да. – Вижу, как вздымается его грудная клетка, как напрягаются мышцы под рубашкой. Веду пальцами по бретельке рукой.

– А что ты хочешь?

– Хочу взять в рот этот сок, втянуть, слегка прикусить. – улыбаясь, расстегиваю застежку сзади, моя грудь третьего размера, покачиваясь, вырывается на свободу. Он рычит, дёргает руки, но всё напрасно.

– Ты играешь с огнём, моя кошечка, я сорвусь, и тогда тебе несдобровать, буду долго трахать тебя в твою мокрую киску. – Картинка так ярко встает перед глазами, что стон сам собой срывается с губ. Сглатываю, во рту пересохло. Кто с кем играет?

Приподнявшись, медленно снимаю трусики, они скользят по чулкам вниз, цепляются за длинные шпильки, наклоняюсь и моя голая грудь возле его рта. Жутко возбуждена, не меньше, чем он.

Снимаю туфли, ставлю руки назад, выгибаясь в спине.

– Ты убиваешь меня. Возьми пальчик в рот, – приказным тоном говорит он. Ты сам напросился. Обхватываю губами, сосу.

– Двигай им, представь, что это я у тебя во рту. – Делаю, как он сказал.

Он стонет, откидывает голову назад, закрывает глаза, потом резко распахивает. – Теперь погладь сосок, сожми его пальцами, покрути. Да, кошечка моя, так. – Закусываю губу.

Все не так! Я его привязала, он должен быть моей марионеткой, а не наоборот! Все идет не по плану, но мне нравится.

– Спускайся ниже разведи ноги сильнее, хочу видеть. Погладь… да! Да. Блять! – стукнулся головой о диван. – Хочу оказаться в тебе, девочка моя, ты вся течешь… – от его слов мурашки бегут по телу. – Погрузи пальчик туда. – Когда выполняю это, кричу. Слышу, как он тяжело дышит. Я не буду одна биться в этой агонии.

Скольжу ногой по его внутренней стороне бедра и глажу мужскую плоть, что готова порвать брюки.

– Тигрица моя, я сейчас кончу в штаны. Иди ко мне. – Голос такой просящий, ласковый, не хочу отказывать себе в удовольствии.

Забираюсь на колени, моя грудь напротив его губ, он облизывает сосок, урчит как кот.

– Бля, какие они вкусные. Я съем тебя! – втягивает сосок, жар от него устремляется вниз.

Да! Я сделала то, что так хотела: резко дергаю края рубашки. Пуговицы разлетаются в разные стороны.

Не могу оторвать глаз от его голого торса, глажу руками накачанную грудь, вниз по рельефному прессу. Расстегиваю ремень, ширинку.

– Приподнимись. – стягиваю брюки, вместе с боксерами. Он, как пружина вырывается на свободу. Длинный, толстый, со вздутыми венами.

– Нравится? – хрипло спрашивает он.

– Очень, – честно отвечаю я.

– Возьми его в ротик, – облизываюсь. Целую в грудь, по животу опускаясь на колени.

– Кошка моя, давай. Так хочу оказаться внутри тебя, – глажу его, он стонет, провожу языком по всей длине.

– О, черт! – мне нравится то, как я свожу его с ума. – Давай! – Не прерывая зрительного контакта, медленно беру его в рот.

– Ах, да. Двигайся! Быстрей. – Блин, всё не так! Я подчиняюсь? Такое вообще возможно? Самое интересное, что я хочу. Раньше такого не было. Может, это от мужчины зависит? Просто я нашла того, кто по духу сильнее меня, и я становлюсь покорной.

Мы с ним стонем вместе.

– Кошка моя, залазь на меня, я так хочу оказаться внутри тебя. – Я и сама этого хочу.

Достаю из сумки защиту, рву обёртку зубами, раскатывая резинку по всей длине.

Я опять на его коленях, в мою горячую плоть упирается его член, медленно опускаюсь. Стону, клянусь, у меня искры из глаз посыпались, так хорошо.

– Черт, как внутри узко. – Хватаюсь за его плечи, двигаюсь с бешеной скоростью, он ловит сосок губами, сосет до сладкой боли, кричу, так хорошо никогда не было. Он помогает мне, вколачивается в меня, как отбойник.

VIP комнату наполняют звуки наших тел, с силой ударяющихся друг от друга, наши стоны.

Жар внутри меня превращается в атомную бомбу, и я взрываюсь, разлетаясь на кусочки атомов. Когда возвращаюсь назад, он начинает двигаться еще быстрее, расширяется внутри, стонет. Даже сквозь презерватив чувствую, как он пульсирует, разливается во мне.

– Бля-я-ять! Киска моя. Как хорошо.

Придя в себя, слезаю с его колен, на негнущихся ногах иду, собираю вещи, надеваю белье, туфли. Ставлю ногу на стол, пристегиваю чулки на место.

– Ты меня развяжешь? – в принципе, зверь обезврежен, почему бы и нет, но подразнить его хочется.

– А надо? – не скрываю насмешливую улыбку.

Погоди ещё минутку, не исчезай, дай насладиться зрелищем. В животе до сих пор порхают бабочки, тело сладко ноет, хочу ещё, но так можно привязаться, а мне хватило прошлых отношений.

После длительных встреч, целых два месяца, рекорд для меня, разочаровалась в нём. Сейчас такого не будет. Мой незнакомец останется для меня особенным, потому что первый раз с мужчиной особенный, мы не узнаем друг друга. Всё в новинку, упрекать его не в чем, потому что нет ничего общего, только эта страсть.

Влезаю на диван. Чёрт, опять хочу. Его глаза так горят. Он тоже хочет, и это заводит.

Не могла поверить, что в тридцатник способна на это. Казалось бы, чем меня можно удивить? Я имела мужиков, как хотела, они делали всё, что мне нужно, но быстро надоедали.

Я, как Ева, надкусившая яблоко, порочное, желанное, но мне мало, хочется съесть его всего, выпить до дна. Может, тогда он надоест, и я не буду смотреть на него, как голодная кошка на сметану.

Его руки свободны. Ух, эта дьявольская улыбка не сулит ничего хорошего.

Резко встаю, он хватает меня, подминает под себя.

У меня, как обычно, начинается паника, опять воспоминания…

«Пожалуйста, не нужно… Отпустите меня… Мишель, помоги…»

Опять бешено колотится сердце. Нет, это не изменится. Психиатры – шарлатаны, умеют только деньги качать из меня. Не позволю страху взять над собой контроль.

– Слезь с меня! – жестко говорю ему.

– Кошечка моя. – Он гладит по щеке так нежно, говорит вкрадчиво бархатным голосом, что я успокаиваюсь. Странно.

– Здесь я. Ты меня не знаешь, но я не обижу тебя. Поверь мне. Я доверился тебе, теперь твоя очередь доверять мне. Если не понравится, ты скажешь об этом, я остановлюсь. О'кей?

– Хорошо. – Его глаза оказывают магическое действие на меня, заворожил.

Я, бедный бандерлог, иду всё ближе и ближе на зов своего Каа. Змея-искусителя, не иначе.

Он нежно касается губ. Уверена, он на самом деле не способен на эту ванильность. Трогает, что он идёт против своих желаний для меня. Никто раньше не делал это.

Поцелуй в шею, ведёт языком вниз, между ложбинкой, не сводит чёрных глаз с меня, словно испытывает, где моя граница.

Прислушиваюсь, нет, пусть продолжает. Да, вот так, давай грубее… Сжимает сосок, прогибаюсь ему навстречу. Это сладкий ад, в котором я варюсь, не кончится никогда.

– Когда ты сидела напротив меня, похотливо раздвинув ножки, знаешь, чего я хотел?

– Чего? – стоном говорю ему, потому что он опять терзает меня, сосет, кусает, а его пальцы проводят по мокрым складкам между ног, обводят клитор, круг, ещё круг, словно мозги мне выкручивает. Я не могу больше ни о чём думать, только о движении его пальцев, стон срывается с губ.

– Хотел вогнать в тебя палец, вот так. – Кричу, в глазах темнеет, он там, где я хотела. Двигает им туда-сюда, хватает за плечи, выгибаюсь навстречу ему, это невозможно.

Он невозможный, нереальный мужчина, с которым хочется быть слабой, чтобы вот так грубо и нежно одновременно.

Не поняла, как он резко лег, а я оказалась на его груди, слыша биение его сердца. Это выдаёт, что он человек, а не бог, как мне казалось секунду назад. Между моих ног он такой горячий. Вдыхаю, он пахнет своим умопомрачительной парфюмом, мной и сексом.

– Не нужно меня привязывать, я дам то, что ты хочешь и без этого. – И двигает бедрами вперед. – Давай без резинок, хочу чувствовать тебя каждой клеточкой. Я чист, поверь.

Он просит меня о чём-то подумать, я не могу, уже ничего не соображаю, почти была у финала, когда он прекратил жестко трахать меня пальцами. И сейчас он нужен мне внутри, чтобы двигался, доставая до всех точек, сводил с ума.

– Встань на ноги.

Для чего он меня прогоняет? Сейчас? Когда я так его хочу, опять, словно до этого не мы жёстко трахали друг другу.

Нет, я не унижусь, он не увидит разочарование в моих глазах.

Встаю на ноги. Какой он красивый, вспоминаю, как он хорош на вкус, облизываюсь, вижу, как он жадно впитывает каждое моё движение.

Хотела выйти, пусть мучается со своим стояком.

Он ведёт по ноге, его страсть окутывает меня, берёт в плен, и не вырваться.

– Ты красивая со всех ракурсов, – гладит свой член, такой большой, совершенный.

– Садись на него, моя тигрица. – Поднимает его. Ах, так? Ну ладно, сам напросился.