Посвящается моему отцу, где бы он ни был…

Carlos Delgado

EL CEREBRO INVISIBLE

© 2015 Carlos L. Delgado

© Григорьева О.В., перевод на русский язык, 2022

© ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Благодарности

Я бы хотел поблагодарить команду издательского дома Penguin Random House Grupo Editorial, Елену Гомес, генерального директора Colombia, шеф-редактора Габриэля Ириарте, операционного директора Карлоса Луго, а также директора по маркетингу и коммуникациям Маргариту Рестрепо за их неоценимую помощь и сотрудничество в работе над этой книгой. Искреннюю признательность выражаю моим редакторам Наталии Херес и Наталии Гарсии, а также Хайро Клавихо, бренд-менеджеру из маркетинговой команды. Нельзя не упомянуть дизайнера Ноору Бетанкурт и художественного руководителя Патрисию Мартинес за превосходную обложку книги.

В апреле 2015 года наши труды получили воплощение с выходом первого издания книги, осуществленного издательством Ediciones B. Я хочу выразить благодарность Альфонсо Карвахалю, первому редактору, который также является писателем, за его мудрое руководство, прозорливость и проявленную на протяжении последних лет щедрость. Стоит упомянуть и Глорию Мартинес, прежнего коммерческого директора Ediciones B, за дружбу и уверенность в нашем проекте; Стефанию Трухильо из пресс-службы и Карлоса Луго, бывшего генерального директора Ediciones B, за его потрясающие способности руководителя.

Отдельное спасибо сотням тысяч моих школьных и университетских преподавателей, учеников, друзей и пациентов, которые учили меня словом и собственным примером. Наши споры и здоровая критика от всех вас сохранят важное место в моем уме и сердце. Я никогда вас не забуду.

Вся семья поддерживала меня на этом пути к неизведанному и чудесному, особенно братья и мама, которая, к счастью, все еще рядом со мной, несмотря на ее преклонный возраст.

Предисловие ко второму изданию

Несколько лет назад альманах «Мозг и сознание» опубликовал интервью с Томасом Метцингером, философом из университета города Майнц, под заголовком «Материалистический взгляд на нейроэтику». В нем утверждалось: «Ни один человек из тех, кто идет в ногу с научным прогрессом, не может продолжать верить в возможность сохранения своей личности после смерти»^[1].

Такие известные нейробиологи, как Эрик Кандель, Антонио Дамасио и Родольфо Льинас, придерживаются схожего мнения: когда мозг умирает, разум, будучи продуктом деятельности мозга, тоже перестает существовать.

В свете теории информации и вычислительных наук подобное устрашающее и безрассудное высказывание не имеет под собой оснований. Если распространить возможности вычислительной парадигмы за пределы ее собственных границ, что мы и попытаемся сделать в этой книге, то окажется, что вердикт совершенно противоположен: представление о продолжении существования личности после смерти – прямое следствие базовых предпосылок теории информации и вычислительных наук^[2]. Итак, давайте немного уточним высказывание Метцингера. Я считаю, можно безошибочно утверждать, что вера в сохранение личности после смерти прекрасно сочетается с научным прогрессом.

Идея о том, что для человека все заканчивается с его смертью, крепко укоренилась в современной науке. Монументальная ошибка интерпретации привела к тому, что нейронауки смешали информацию, информационные программы и индивидуализированное сознание с физической структурой, которая является их носителем. Эта оплошность оставила неизгладимый след, породив одну из самых влиятельных парадигм современности: сознание является продуктом мозговой активности. Если мозг умирает, разум исчезает навсегда.

К счастью, не все нейробиологи разделяют это мнение. Например, таковыми являются Чарльз Шеррингтон (1857–1952), получивший Нобелевскую премию по медицине за открытие синапсов (способа соединения нервных клеток), и его известный ученик, американский нейрохирург Уайлдер Пенфилд (1891–1976), которому мы обязаны одной из самых известных концепций нейробиологии (он придумал гомункулуса Пенфилда, представляющего большинство нервных функций). Они придерживались диаметрально противоположного взгляда: есть две отдельные, отличающиеся сущности внутри черепа человека.

Проработав почти всю жизнь над изучением врожденных рефлексов у животных в своей лаборатории, Шеррингтон прекратил эксперименты и посвятил свои последние годы философским размышлениям над проблемами мозга и разума. В прологе нового издания своей книги «Интегративная деятельность нервной системы» он написал: «Мнение о том, что наша личность, вероятно, состоит из двух основных элементов (разума и мозга), не заключает в себе, на мой взгляд, больше невероятности, чем допущение, что она зиждется только на одном начале (мозге)»^[3].

Посвятив всю жизнь исследованию мозга (включая создание знаменитого гомункула и карты мозговой коры), Пенфилд, главный ученик Шеррингтона, пришел к такому же заключению, которое не вписывалось в рамки современной ему научной мысли. В своей последней работе «Тайны разума» Пенфилд задавался вопросом, не пора ли оставить парадигму, утверждающую, что разум является продуктом активности мозга, и подумать над тем, не существует ли кроме него другой сущности, которую мы зовем разумом, душой или сознанием:

На протяжении всей моей научной карьеры я, как и другие ученые, стремился к тому, чтобы доказать, что средоточием и источником нашего разума является мозг. Однако теперь, как кажется, наступил момент, когда нам необходимо с пользой для себя посмотреть на факты, как они есть, и задаться вопросом: действительно ли механизмы мозга обеспечивают существование разума? Можно ли природу разума объяснить тем, что мы знаем о мозге? Если нет, тогда какая из двух возможных гипотез более разумна: та, что утверждает, что человеческое существо основано на одном элементе, или другая, утверждающая тезис о двух фундаментальных элементах?^[4]

Но лишь появление на сцене великих пионеров теории информации и вычислительных наук в середине XX века позволило частично решить этот вопрос. Алан Тьюринг, Джон фон Нейман и Клод Шеннон доказали, что внутри компьютера есть два типа структур: программное обеспечение (software) и физический носитель (hardware). Оба элемента взаимозависимы и, хотя информация не смогла бы существовать без поддержки, ее можно извлечь из первоначального носителя и перенести на другой. Данные и программы не зависят от компьютера, давшего им жизнь.

Это еще не все. Информация не исчезает, ее можно сохранять навсегда, если использовать для этого подходящий материальный носитель. Мы, люди, тоже являемся информацией. Наши мысли, ощущения, восприятие, чувства и эмоции берут начало в информации, накопленной на протяжении нашей жизни. Это приводит нас к совершенно удивительному и неожиданному заключению: Вселенная – это гигантский квантовый компьютер, а мы являемся ее самыми сложными и необычными созданиями. Так же как подросток извлекает информацию и личные данные из старого ПК, чтобы перенести их на новое устройство, Вселенная с помощью сложных вычислительных операций спасает человеческую личность, помещая ее в мозг, отличный от физического органа, который вот-вот прекратит свое существование.

Вера в сохранение личности после смерти прекрасно сочетается с научным прогрессом.

Этот второй мозг тоже материален, но состоит из других фундаментальных частиц. Я дал ему название «невидимый мозг». Из-за уникальных свойств его компонентов он недоступен нашим глазам. Оба процессора, видимый и невидимый мозг, занимают одно и то же пространство. Именно во втором мозге разум и индивидуальное сознание сохраняются после смерти материального мозга, давшего им рождение.

Как же природе удается воплотить в жизнь такое чудо? В потоке новых сведений мы забыли упомянуть несколько научных дисциплин, которые могли бы оказаться очень ценными для нашего исследования: физика элементарных частиц с ее стандартной моделью и вытекающими из нее гипотезами; новые космологические карты, включающие самое последнее открытие – темную материю; и, возможно, самое важное – теорию информации и вычислительные науки, которые мы уже неоднократно упоминали в предисловии. Всего несколько лет назад никто не мог даже представить, что эти молодые отрасли знания будут способны пролить свет на вопросы, над которыми человеческая мысль бьется уже несколько тысячелетий.

Современные философы и религиозные лидеры даже не предполагали, что то, что они считали высокомерным и властным врагом их верований и философских взглядов, всего через несколько лет станет самым большим союзником в доказательстве идеи, над которой они всегда трудились: личность человека сохраняется после смерти мозга. Наверное, это самое захватывающее приключение из всех возможных, и в своей работе я выдвигаю действительно новый и уникальный подход к этой проблеме.

Местами вам может показаться, что автор много повторяется. Однако я это делаю с определенной целью: разорвать ваши синаптические связи и сформировать новые. Действующие на протяжении последних 50 лет материалистические парадигмы, с которыми мы росли, нагрузили наш мозг нейромедиаторами – на него давит тяжкий вес устоявшихся синаптических связей, сопровождающих старые взгляды. Разъединить их, а затем снова наладить очень трудно, но не невозможно.

Приведу пример. Недавно я посещал курс о новых врачебных подходах, далеких от классической медицины, в которой я работал последние 30 лет. Многие из слушателей легко понимали то, о чем шла речь, хотя они не были медиками. В то время как мне оказалось непросто следовать за мыслью выступающего. Нет, его взгляды не были ошибочными, проблема оказалась во мне: мои синаптические связи, прочно сформировавшиеся благодаря парадигмам, что долгое время превалировали в медицине, не позволяли мне отключить и перенастроить их. Нейробиологи называют это пластичностью мозга. То есть я имел проблемы с этой способностью. Мои нейроны как будто забетонированы, вморожены в глыбу льда. Поэтому мне с большим трудом удавалось понять то, что другие схватывали на лету. Вот наглядная иллюстрация того, как тяжело поменять убеждение состоявшихся ученых в том, что разум является продуктом мозговой активности. Загвоздка заключается в синаптических связях. За свою картину мира или систему верований многие отдали жизнь. Повторю: проблему создает груз нейронных связей.

Также я подозреваю, что вы с любопытством отметите использование мною источников информации, которых кто-то мог бы постесняться. Как говорил великий философ науки и эпистемологический анархист середины XX века Пол Фейерабенд: «Дозволено все»^[5]. Г. Х. Прайс^[6], знаменитый исследователь разума из Оксфорда, тоже заявлял, что не следует стыдиться извлекать информацию из ресурсов сомнительного происхождения, особенно когда дело касается античных культур и древних философий, поскольку там могут таиться необъятные сокровища, чью ценность не всегда легко понять на первый взгляд.