Пожалуй, этот страх, парализующий, лишающий последних сил, и вернул ее к жизни, порушив сотворенный Марьяной Ивановной ледок. Только оказалось, что без ледка этого Люциана Береславовна и жить-то разучилась.
Как когда ранят и слова, и взгляды.
Когда везде чудится насмешка.
Презрение.
И еще убийца… почему-то там, на поле, она осознала, сколь ничтожна и скоротечна собственная ее жизнь