C. F. Schreder

MAGNOLIA BAY: MAGIC SO PURE AND EVIL

Copyright © 2024 by Loomlight in Thienemann-Esslinger Verlag GmbH, Stuttgart

Text by C. F. Schreder

Cover by Giessel Design, using photos from Shutterstock.com:

Apostrophe/ ilonitta/ DJOE n REIZ/ xiaobaiv/ ANN_UDOD/ Marina AFONSHINA

All rights reserved

Перевод с немецкого Татьяны Набатниковой

© Т. А. Набатникова, перевод, 2025

© Д. Ю. Бигаева, иллюстрации, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025 Издательство Азбука^®

* * *

Посвящается Мау

Пролог. 10 лет тому назад

Чириканье райских птичек сливалось со всхлипами матери Кари в сплошное жалобное пение. Строфы, полные скорби и меланхолии. Звенящей красоты мелодия прощания.

Кари смотрела на свои руки, на которых сверкали драгоценными камнями кольца. На шелк, расшитый жемчугом, который окутывал ее плечи и каскадами струился по ногам. Тончайшая ткань и благородные украшения, в десятки раз дороже утлого жилища ее семьи. Но все это богатство Кари променяла бы на возможность еще день провести здесь с родителями.

На левом запястье девочки служанка нарисовала скарабея. На спине у жука красовался закрытый глаз, а в клешнях он держал лунный серп. Знак силы и вместе с тем знак чужого человека, который вскоре станет ее новой семьей. Ее новым отцом. Ее господином и повелителем. Даже если Кари ничего этого не хотела.

Пока что скарабей был лишь нарисован, но, как только Кари окажется этого достойна, ее новый властелин прикажет сделать ей татуировку. Это он уже обещал.

И тогда она станет настоящей Немеа.

Впервые в своей жизни она будет носить фамилию, подобно членам самых старых или самых влиятельных семейств Бухты Магнолия. Она впервые будет что-то значить.

– Взгляни на меня, дитя, – раздался резкий женский голос. – Теперь ты становишься членом гордого рода. Веди себя подобающим образом.

До сих пор Кари избегала поднимать глаза на присутствующих. Прежде всего на чужака и на женщину, которую он привел с собой и представил как Чичико Немеа, свою супругу. Теперь Кари робко подняла голову и заставила себя посмотреть женщине в глаза. Та стояла между новым и настоящим отцом Кари в крохотном садике позади хижины их семьи, откуда доносились рыдания матери Кари. Она так и не собралась с силами выйти наружу.

Чичико была вызывающе хороша собой. Темно-красные миндалевидные глаза блестели на ее округлом лице. Губы были обведены фиолетовой помадой, а волосы волнами ниспадали по плечам до пояса. Но в том, как она разглядывала Кари, никакого изящества не было.

Чичико шагнула ближе к Кари и потребовала:

– Повернись, дитя мое. Дай-ка на тебя посмотреть.

С мольбой о помощи Кари оглянулась на своего настоящего отца. Но тот кивнул, и она подчинилась приказу и повернулась вокруг своей оси. Чичико потрогала яркие пряди волос Кари и наморщила нос, как будто от девочки исходила вонь.

– Что это за цвета у тебя на голове? И синий, и розовый, и фиолетовый. Как будто ты сунула голову в чернильницы с разными чернилами.

Кари сглотнула, не зная, надо ли отвечать, да и можно ли. Чичико отбросила ее пряди и подняла верхнюю губу, открыв передние зубы:

– На что тебе эта девчонка, Дайширо? Ты только посмотри на ее руки! Тонкие, как веточки. И волосы как свалявшееся птичье гнездо на голове. Да эта малышка еще ребенок.

Последние слова она произнесла как обидные. При этом окинула Кари холодным, как застывшая лава, взглядом красных глаз.

– Пока да, – монотонно ответил чужой мужчина. – Но я терпелив. Дай ей лет пять, и она станет самой красивой райской птичкой в моем доме.

Скорее, пожалуй, в его клетке.

Затем он продолжил:

– Посмотри на меня, Кари. Тебе не следует меня бояться.

У Кари дрожали губы. Она хотела поднять голову, хотела исполнить просьбу чужака, но не могла. Даже взглянуть не смела на человека, который отрывал ее от дома и забирал с собой.

Еще никогда в жизни ей не приходилось испытывать такой всепоглощающий ужас.

– Прошу вас, – взмолился отец. – Запаситесь терпением, дон Немеа. Ей ведь всего одиннадцать лет. Она еще ничего не понимает.

Она-то не понимает? Да чего там было не понять?

Семьям оборотней полагалось место во Внешнем Круге правительства Бухты Магнолия, что давало им особенный статус. В прежних поколениях семья Кари воспользовалась этим правилом и связями, чтобы выстроить процветающее торговое предприятие. Но в последние годы могущество оборотней начало угасать, как будто кто-то просверлил дыру в невидимых слоях мира и в нее неудержимо вытекала вся магия. По мере того как жители автономного государства прокладывали многополосные шоссейные дороги и возводили огромные небоскребы, рождалось все меньше людей, владеющих магией. Многие родовые линии оборотней исчезли полностью. Это произошло с драконами, с медведями и рыбами, а теперь и с семьей Кари, райскими птичками. Дед Кари еще умел отращивать себе крылья и клюв, а ее отцу удавалось вырастить на коже лишь пару перышек. Что до Кари, то ее природа магией и вовсе обделила.

А вместе с утратой магии ухудшались и положение их семьи, и дела, и доходы – с годами представители вырождающихся родов впадали во все более удручающую бедность. Из своего поместья в престижном районе Серебряного округа родителям Кари пришлось перебраться в хижину, где летом было жарко, как в парной, а зимой во все щели дул холодный ветер. Новую одежду они не могли себе позволить уже много лет, а в последние месяцы и вовсе недоедали.

Те скудные средства, какие еще оставались, и даже деньги, взятые в кредит, родители тратили на образование Кари. Они оплачивали магов, гуру и профессоров, в надежде, что те все же смогут научить ее искусству превращений. Последняя наследница линии райских птиц, она была единственной надеждой родителей вернуть их прежний статус. Если она сумела бы освоить превращение, то семья снова стала бы частью высших слоев общества Бухты Магнолия, обрела бы место во Внешнем Круге правительства, на вершине власти. И тогда бы закончились все их беды и злоключения.

Однако, несмотря на многие часы занятий и жертвы, принесенные родителями, Кари не смогла вырастить на своей коже ни одного перышка.

Она обманула их надежды.

Осталась последняя возможность расплатиться с долгами перед семьей Немеа – продать им Кари. Глава клана Скарабеев был коллекционером, так объяснил Кари отец. Он собирал предметы искусства, редкие растения и животных, но прежде всего – редких людей. Таких, как Кари. В качестве последней райской птички Кари была для него достаточно ценной, чтобы простить все долги ее родителей. Кари запретила себе думать о том, что дон Немеа станет делать, когда обнаружит, что она не обладает способностями оборотня. Кари не была райской птичкой. Ненастоящей. Кари не имела ценности.

Тень упала на нее, когда Дайширо Немеа, глава клана Скарабеев, подошел ближе и приподнял ее подбородок, заставив смотреть ему в глаза. Кари затаила дыхание.

Если она заплачет, дон Немеа воспримет это как оскорбление. Если испугается, он будет презирать ее за слабость. Это все мать объяснила ей еще утром. И она выдержала его взгляд, хотя сердечко у нее билось так, что едва не разорвало грудь.

У дона Немеа было обыкновенное лицо, каких увидишь на улице сотни. Седая борода покрывала его щеки и угловатые скулы. Нос был тонкий, глаза черные и на удивление мягкие для человека, имя которого большинство людей боялись даже произнести – из раболепия. Лоб его рассекали морщины. Кари слышала от отца, что дону Немеа около пятидесяти лет. Но с таким же успехом отец мог бы сказать, что дону сто лет. Кари он казался древним старцем.

– Что ж, Кари, – произнес дон Немеа вкрадчиво. – Ты рада стать частью семьи Немеа?

Она заставила себя кивнуть.

– Я обещаю защищать тебя, обучать и присматривать за тобой. А за это жду в ответ послушания и стремления к знаниям. Следуй за мной, и мир будет лежать у твоих ног.

– Благодарю, дон Немеа, – прошептал отец Кари. Его лицо выглядело еще более серым и изможденным, чем обычно.

– Вам надо позаботиться о жене, – продолжал дон Немеа, кивнув на хижину, откуда доносились всхлипывания. Затем, повернувшись к Кари, он сказал: – Идем, моя райская птичка. Мы отправляемся. Тебя ждет новая жизнь.

– Мы собрали ее вещи и… – начал было отец, указывая на потертый чемодан.

– Они нам не понадобятся, – перебила его Чичико.

Дон Немеа поднял ладонь, что должно было означать «заткнись». Его жена скрестила руки на груди, поджала губы и оглядела Кари с еще большей злостью, чем прежде. Но подчинилась своему господину.

Так же, как теперь должна будет ему подчиняться и Кари.

– Идем, дочь, – сказал дон Немеа, положив ладонь на спину Кари. Мягкое прикосновение неприятно отозвалось в ее позвоночнике дрожью. Дочь. Это было так неправильно!

– Но… – начала было Кари и осеклась. Голос ее не слушался. Она хотела попрощаться. Она должна была! В последний раз обнять мать. Выслушать от отца утешительные слова, что ей нечего бояться. Извиниться перед ними, что не справилась с наукой перевоплощения.

Ее тело задрожало, и она не смогла ничего ни сказать, ни сделать. Выбора у нее все равно не оставалось. Отныне ее жизнь была в руках человека, который уводил ее от родителей к лимузину, припаркованному у хижины. Чичико села в машину первой, Кари последовала за ней. В салоне было так прохладно, что по коже Кари побежали мурашки.

Краем глаза она видела, как шофер выбросил в мусорный бак чемодан с ее скарбом, прежде чем сесть за руль. Потом дверцы машины закрылись, и в ледяном поддуве кондиционера Кари почувствовала, как будто кто-то сдавил ей горло.

Птичка попалась в клетку, в которой отныне ей предстоит жить.