Казалось, накатывает волна психологического ступора, и даже те, кто все еще мог себе позволить тратить деньги на искусство, теперь предпочитали воздержаться от риска. Пелена стоимости внезапно рассеялась, обнаружив за собой пропасть, и стало ясно, что претензия произведения искусства на ценность может быть оспорена в любой момент. В сущности, этот кризис был кризисом доверия, тяжелым ударом по вере в символическую и рыночную стоимость искусства. Можно сказать, претензия искусства на ценность показала свое истинное лицо – предстала чистейшей абстракцией, способной исчезнуть в миг. И чем более шаткой казалась стоимость искусства, тем более рьяно участники рынка пытались привлечь внимание к его «истинной» и «подлинной» ценности. В свете метонимичности стоимости этот упор на внутренне присущую ценность представляет собой фикцию, но фикцию невероятно мощную. Представление о том, что искусство обладает некоей внутренней ценностью, – самая стойкая, но вместе с тем и самая эффективная иллюзия арт-рынка. Поэтому во время кризи