В последнее время часто

Я из окна вижу звёзды.

И весь дом многоэтажный,

И весь мир с ним вместе, мне кажется…

Им теперь улыбается тихо, серьёзно…

В последнее время их россыпь

По новому так, светит, ясною правдой пронзая многих -

Кто теперь смолчит, кто надменно заносчив.

…А кто поймёт главный смысл – о БОГЕ…

В последнее время всё чаще

Я из окна вижу звёзды…

И чувством светлым, простым понимаю – насколько неважно

Всё то, что считалось так важно здесь и серьёзно.

В Последнее Время всё чаще

Я смотрю вверх, в простое, прямое звёздное небо –

Где правдой дышит спокойной всё, настоящей…

…Где всё несущееся вокруг, суетящееся

Тает, растворяется в глубине его…

Посмотрите в прямое звёздное небо,

Пока ещё осталось время…

И кем бы вы кто бы вы ни были -

Я верю – в великую ПРАВДУ творенья поверите…

Чем страшна глобальная, не обличённая ложь -

Вовремя не опровергнутая;

Что когда услышать правду можешь ты -

Потом уже трудно поверить вам,

Что могли в полюбившемся вам ошибаться Вы…

Что, Ядовитой лозой на умах прижившаяся,

Мысль – не более чем противоположность, внушённая, Правде

И однажды поверили и других призывали поверить лжи…

Чем ужасна, долго в умах ликовавшая,

Зарождённая первенцом в сознании ложь –

Что в соучастниках с гордостью не даст ступить за порог

Сознанью правды, раньше дорогу, не знавшему -

Убеждение: – « такого, ведь, даже не может быть -

Что бы я однажды заблуждаться мог!..»…

Чем ужасна глобальная ложь -

Что пока не увидишь глобальной правды -

Так часто вряд ли поймёшь,

Что был так жестоко обманут…

А ведь многие, как я, сперва поверили…

И отдали пониманье, сострадание всем сердцем им,

Когда их слова лишь вошли за порог…

Когда растрогавшие бы любого стучали, бились «отчаянно»,

Раздирая души, во все двери нам -

И потребовалось совсем немного времени,

Что б наконец убедиться – не предать доверие,

Сказав всегда только Правду, может лишь один Бог.

Ни одного ещё не было человека с вами, наверное,

Кому даже светом самым сильным, до слёз доверялись

И кто, хоть раз не предал вашу веру так,

Что навсегда, показалось, пришлось в этот раз, потерять вам её …

Пока мы ещё не проснулись -

Пока мы беспечно ходили,

И убаюканно спали с довольной спокойной улыбкой -

Не заметили мы, как к нам прикрепили,

Как от каждой ноги и руки потянулись

В чьи-то руки, невидимые, но крепчайшие нитки.

И когда, наконец, очнулись и поняли мы, что скручены -

Стали спешно искать – как бы их срезать.

И, говорю вам – у вас, если захотите – получится -

Если тверды и стойки в вере вы.

Даже если без них вы уйдёте отсюда -

Погибнете от гонений, бедствий, голода -

Бог возможно, на Вечное заключение осудит -

Тех, кто сам попрощался со своею СВОБОДОЙ…

А для тех, кто решился

Сквозь них пробиться к свету, воздуху чистой свободы

И готовым жизнь отдать ради жизни,

Руки, режут, врезаются в кожу до крови…

Что жизнь от смерти отличает – если вы жить хотите?..

Движения СВОБОДА – но когда в чью-то злую руку -

Любое ваше движенье отдано – вместе с нитью от вашей руки и ноги

Но разве так же не можно и с трупом?..

И хоть и кажется им, что они правят -

Дёргая руками кого-то,

На самом деле – и правят, подчиняясь сами

Лапам дьявольского кукловода…

Вокруг звенело, зудело тридцатое марта…

Как внутри ядерного взрыва радиация.

Сами не подозревая, садились мы за парту

В школе жизни – следующего, ещё старшего класса её…

Я помню, как шла по дороге боязливо, спеша…

И воздух города, сразу, напряжённой наполнился пустотой…

И натужная, звенящая вокруг тишина…

И каждый встречный предмет – как опасный, чужой…

Все люди с улиц, как будто ластиком стёрты –

Причём плохим… Оставив за ними мутное, затёртое-серое.

И кажется – каждый живой уже стал на две третьих мёртвым…

И почему-то напомнило так – у Тарковского в фильме конец света мне.

Воздух охваченный

Судорожным бегом,

Поторапливаемый деревьями -

Всплеснувшими ветками

Поднимал, по пути взметал вверх бумажки…

И казался недолгий путь до аптеки

Целым, рискованным, судорожно важным –

Целым отдельным веком…

Непростым нескорым, опасным…

Как будто вся улицы жизнь обесточена.

И электричество вылито в воздух… зудит…

И только несколько в ярко оранжевом

Теперь уже…очень -

Тревожным сигналом в глазах, рабочих,

Которым здесь быть только график рабочий велит.

Стал человек враждовать с целым СВЕТОМ,

Который, ни что , как его дом родной…

…И здесь – из каждого дома всё кричит об этом,

И я одна на улице пустой…

И все вокруг, как бы живые существа – дома жилые:

Напряжённо во все окна принялись смотреть -

Кто этот, тот, что так рискованно в мир решился и вышел?..

И на улице, что станет нам «плахою» впредь,

Выделяешься как микроорганизм подопытный -

И в обычном воздухе – невиданный герой -

…Интерес – случится со мною что сейчас?..

Что станет с несмышлёной – безответственною «мной»?..

И каждый дом, как живое существо – забитый и всклокоченный,

Множеством окон на тебя, выделившегося на улице пустой, глядит…

И лишь только пара в оранжевом ярком рабочих -

Которым здесь быть только график рабочий обязан – велит.

Зашла в аптеку – скотч наложенный полосками

На себе несут плитки – разделённые друзья…

На стрелочки, квадратные окошки -

Где можно стоять, где теперь «нельзя»…

Из-под красочных, туго стянутых уз, серым, жалобным -

На входящего каждого смотрят растерянно…

А входящий смущённо станет среди них. Не знает сам…

Гладя ногой – успокоить… Что стало теперь с пространством и временем?..

А из больших, занавешенных шторками окон -

На смущённые, непонимающие, в чём дело, квадратики…

Как на вошедшего смотрит, вроде и катастрофа –

От которой спасают нас, вроде бы, правда, только…

– «Почему же, ради «спасенья» связали нас ?..»

…Тут зашла, встала за метр сзади

Женщина и смущённо указала улыбчиво,

С неловким смехом под ноги на квадратик

Глядя:

–«Как-то всё это так непривычно!..».

…Всё напряженье сразу разрушилось.

Простота, свет, тепло человеческое,

И простой диалог между встречными, пусть незнакомыми, душами,

Не рвётся, не ослабевает с метрами…

После: звук ещё одного живого сегодняшнего голоса – аптекарша:

Одни ещё, чуть спокойней, чем в смертельной, ужасной катастрофе глаза

…И никакого такого страха, напряга нет уже

На всём, отсюда, пути назад…

Только поодаль, от всех и меня отрезано

Несломной как стеной непробивной воздуха

Стоит напряжённо, скованно сдержано

Съёжено, настороженно серьёзно …

Насуплено, нахмурено, озабоченно,

Задумчиво, страхом внутри озадачено

От всего спасаясь на бескрайней обочине,

Держась как за соломинку, за поводок, идущий от шеи собачей…

Стоит, скрыв на половину лицо своё…

От чего закрыв – от воздуха?.. Никого вокруг.

И каждый теперь – готов ссориться

И с любым вступить в жёсткую вражду…

Стоит человек – Человек ли сам?..

Сомневаясь, вокруг любой другой – сейчас человек ли?..

И в настоящее, и уже в прошлое – ему и другим зыбко верится…

Что же сделалось с миром?.. Что же с нами сделали?!.

В последнее время природа -

Кричит, говорит… Богом голосом данным, совсем о другом…

Не о том, о чём нам налгали в глаза…

И захочешь о чем заикнуться – о чём уже знал,

(Сказали!) с уверенностью, вроде бы…

И неверия в это встанет у горла ком…

В Последнее время всё солнце

Бродит по тротуарам одно и по улицам…

И как будто бы радостный крик из груди рвётся…

Но ни песни, ни слова, ни звука нет…

Всё, как будто бы дышит?..

Когда в синее небо, ветром вуалью, окутанное мы взгляд подняли…

Но дышит, кажется, только воздух над крышами,

А дыханье людское – как ветер холодное…

Разделился Мир на два времени -

У нас; у природы – два теперь…

Мёртвое и живое.

И, скажите – кому же верим мы?..

Разве, правда – Божьей Правде?

Разве Бог дал бы правду другую природе?..

Отрезвляет это яркое солнце…

И радость эта, с мраком, тем, что внушили нам – так не сочетается!

Разве возрождение теперь смертью зовётся?..

Разве смертью возрождение здесь называется?..

Нам внушили новую реальность -

За совсем чуть-чуть – за часы… За минуты!..

И как будто мы раньше не знали

Всего, в чём мы уже жили, не видели будто -

Для нас «запустили» новое время…

И мы жизнь свою отсчитывать

В нём, разве, сразу готовы?..

Не веря всей той огромной, что только и нам ещё видно Вселенной -

Предать готовы, её за одно мелко-лживое, слово?!.

Что нам теперь за весь целый Мир выдали?!.

Для нас «запустили» «новое время» -

И мы жизнь свою в нём готовы отсчитывать?!.

Хотя оно оказалось на самом деле

Обратным для нас отсчётом действительно.

Для нас «построили» мир новый -

Нас в нём заставили жить, хотя из прежнего мы никуда и не переселились.

И мы, неужели же сразу готовы

Принять его, а не тот, в каком с рожденья мы жили?..

Для нас «воцарят» «нового бога» -

И кто-то, разве, в него, так же, сразу поверит?..

Хотя поверить не мог, упорно

В ТОГО, что с ним был до, и с первого мига рождения?..

Нам «запустили» новое время -

И мир кричит нам – «Вставайте!.. Пора! Здесь весна!..»

А мы, застывшие, закостеневши не верим,

Неловко глядя из промёрзшего, изнутри покрывшегося инеем, зимою хрусткою,окна…

Я сегодня вышла в город -

Я и другие «смельчаки»…

Кто не погребён под пугающий говор,

И не зачах, окутанный включённым нам мычанием тоски…

Уже успел и вырос, и с тополей улетает пух теперь…

И успел даже лужи и землю, как снегом, у детской площадки покрыть…

А ты, испуганный, забыл, что значит чувствовать…

Мечтать, стремиться, видеть, радости поддаться и любить…

И каждый чуткий, маленький росток

Что для нас теперь страшно рискованный -

Такой огромной смелостью – до слёз!..

В Храбрости и стойкости так, взмывши вверх,

Хоть и на сантиметр, Высок:

Для нас, погружённых в мир новый…

Что не побоялся, тем что не остался под Землёй -

пророс!..

Природа, нежная, тонкая, слабая -

Но сильная – сильнее всех нас.

В ней в стремлении сражается, борется каждое малое -

Все силы пуская на то – лишь бы только восстало бы -

Богом предначертанное – уже при зарождении невозможно прекрасное -

Прорастая, распрямилось, распускаясь и,

Разливаясь лазурью целебной для глаз…

И природа живёт, оживает она -

Небом синим и солнцем, залиты каналы железные крышами…

Облаками, землёй, ветром, листами -

Живёт настоящею жизнью,

А мы, вроде бы, её сохранением заняты…

Но сохраненьем чего – забыли почти что.

И на асфальте лишь солнечный свет -

На нём, на который ступаем теперь, как на раскалённые камни.

И лишь его на нём остаётся след,

Не взятый принятый, не смолчавшими нами…

Так странно кажется…

То время, что раньше должно было гвалдом носиться -

Кутерьмой, спутанным, смешанным ворохом -

Театр – все декорации те же – и солнце, и небо…

Деревья… Но только теперь от людей – ни шороха…

Как заряд для салюта – в устройство заложенный,

Заряженный, подготовленный вместе с порохом,

Но нажать на курок никто не решится…

И солнцем, как реки залиты тротуары,

На которых больше никого.

И всё, что вокруг встаёт, оживает -

В тишине незнакомой для него замерло…

И стала каждая поверхность

Смертельно, теперь, ядовитой.

И каждому убеждению верность

Под внушённым предубеждением скрыта…

И жить, внушают нам – стало смертельно опасно,

И ходить нельзя, что бы ног не сломать, не споткнуться…

Нельзя минуты считать, что б не пробежало часа…

И воздухом – нам внушают – можно теперь задохнуться.

И полумёртвой стала жизнь теперь…

…И холодом солнечный луч каждый, режет по коже

И воздуха все парящие вместе части слились,

Глядя на нас – друг от друга в нескольких метрах идущих прохожих…

…Воздух полдня звонким лазурным ручьём

Звенит тишиной…

И всё – об общем… Забыв о ценном своём.

Но и неважен больше, чем раньше, и чужд всем другой…

И висит над городом, в шумном движении тишь.

Как будто у видео звук отключили весь…

И каждый дом, как, оторвавшийся от земли… взмывший ввысь,

Как античный, из солнцем пронизанной извести

Многоэтажная бело-песчаная мель…

В море тихом лазурного небосклона…

И раздольно парит, как воздушный змей

Рядом с ним залитая светом ворона…

Нет, всё же не зависит Мир этот от человека -

Но мир его зависит от него….

И тротуары – солнцем текущим по ним, залитые реки.

Радость… пусто… глухо. тепло….

Район вокруг пустым, одиноким, сбитым сумраком…

Собранно думает, в неба, глядя, даль…

То взглядом вниз – думает… думает…

Испещряя до крошки мельчайшей, очами, асфальт.

Дымное, тучное, густое небо серое…

Как будто спустилось… Ближе став к нам, над домом…

И взгляд на это – и сразу же сердце вверх взмыло, взлетело и…

Свобода ветром взметается и мысль встаёт комом…

Как небо это… наполнено пред дождевым серым -

Так тяжкий и вьющийся теперь, этот воздух -

Для всё сумевших понять, однозначным ответом

Наполнен… Для не хотевших – невидимкой, но ждущим их очень, вопросом…

И каждое – эти окна…

И вокруг окон стены,

За которыми клетки нашей общей жизни люди:

Как будто облаком серым, влажным, промокли -

Стен перегородки мыслью: – «что будет?..»

И по подъездам течёт, словно кровь по сосудам

Поток-река прерывающегося подъездного света…

И всё, как будто тянется

Друг к другу -

Но не вместе части ещё организма…

Что же будет?..

Что же станется?

Когда отдельно и клетки и кровь… не бывает жизни.

И в воздухе сером, дождливом, как будто вечерне-утреннем -

Под надвинувшейся – как облака многослойной

Проблемой… Подумала – как были люди те,

Чьи жизни на пополам разрубили те – прежние войны?..

И в этом Мире, где дьявол войну ведёт не по правилам…

–«А как чувствовать раньше могла – простая женщина?..

Оказавшись пред выбором – трусость?.. сражение?..

Как она могла?.. На немного представила…

–

– Выпрямлялся июнь сорок первого…

Вставало на ноги окрепшее лето…

…И…оглушительно прогремело ли?..

Или только послышалось где-то?..

По полям прохладным ветром

Нарастающим, надвигающимся, звонким гулом

Поползла разбегаясь взрывная серая волна…

Накрывая громадой, всё скрывая от света..

Оборвало…всё разом перевернула –

Слово неосознаваемое «ВОЙНА».

Куда посмотришь – лес, река,

Деревня, поле и вся горизонта линия…

Вот-вот, гремя, захлестнёт она…

Вот-вот сожмёт в кулак рука

Безжалостная, слепая бездумно, нещадно-сильная

Ели-ели, всегда надоедливо слышно –

Тише, намного тише,

Чем человек дышит…

Но слышна –

Невозможно не прислушаться

Пришла…

Перебегая от вышки к вышке

Над всею землёю повисла…

Звенящим режущим писком…

Как на натянутой нитке –

Шумит ветра гудом в листьях…

Вот-вот – и обрушится…

Поселилось, обжилось, в каждом доме осело -

Теперь всё время ожидаемым гостем нежданным…

В мыслях о настоящем и будущем всплывая… то и дело.

И над памятью, прошлым – точкою дальней.

И слышится в словах, речах звучащих смело,

И в речах, что сердце внутри…зажимает.

И в каждом звуке раскатом громыхнувшем телеграфном…

И в каждых тихих и встречных глазах…

Я ушла, убежала в стоящее в пылком предгрозовом смятенье поле…

Где носятся пылинки, где как и внутри, так вокруг тихо.

Нужно так теперь побыть одной мне

И выяснить всё с этим Миром один на один…

Не спрятаться – всюду настигает, а мне и не нужно…

Дождь начал капать, простой, «как раньше всегда» – охлаждая

Прохладой новорождённое сдавленно-душно…

Передо мной на поля,

Упав…где палево под ним плавится… Тает земля.

И каждая жизнь – от сердец людских, до дерева каждого,

До выпрямившегося колоса -

Воспрянувшая, воскликнувшая со всех сторон

Со священною словно справедливости жаждою,

Встала на передовую полосу,

На первую линию обороны…

Эти поле, небо, листва и деревья -

И атом маленький каждый, в частичке каждой воздуха…

И мир тот, вчерашний – теперь немыслимо древний

Встало всё, как по призыву души и совести…

Стоят осины, берёзы… взглядом к ним прикоснёшься душа, трепещет, как ветви их, едва, листвой…

Стоят тихо, задумчиво над будущей пашней

Стоят, молчат вместе… И вместе, сами с собой…

Здесь то, что мы посеяли в день вчерашний,

Навсегда уже отделённый критично от нас – здесь

Растопчет или пожнёт, возможно кто-то другой.

И смотрят они в дали, взглядом ясным,

Пока есть ещё время – вспоминая -

На что посвятить свои жизни мечтали…

И, мне кажется, они теперь согласны,

Их, не вспоминая о бывшем отдать -

За то чтобы и их дети узнали,

За то чтоб когда-то они поняли – что такое мечтать.

Стоят и гладят ветками воздух

Растревоженный вихрем вестей:

Пусть оценит пока … это пасмурно-просто,

Пусть увидит ещё раз – пока не совсем поздно

Лучшее данное – то, что имеем уже мы… Рай на Земле!..

Стоит этот колос – с воодушевлённым и, будто, возвышенным взглядом.

Выпрямившись – грудью поднявшись над будущей пашней -

Станет ли он здесь скоро уже к земле ногой тяжёлой подмятым,

Или прямо устоит, усердием волей, тяжкими…

Над побеждённым угнетателем павшим?..

Мне бы каждого спросить –

…Подойти поближе…

–«Вы признайтесь!.. Ваша жизнь

Разве не жизнью с рождения дышит?..

Молодые ребята оттуда! Ведь у вас же тоже,

Не успевшую ещё вашу жизнь начаться -

У вас – с молодой, как лепестки розы кожей,

Отняли мирную жизнь и спокойное счастье…

Вам, ведь, не хочется тоже

Умирать или убивать?..

У вас ведь, тоже в душе есть такой же

Дом родной, поле, небо, и детство… и мать?..

Посмотрите в эти, пред вами лежащие дали,

Почувствуйте внутри себя –

Разве вы другими стали?..

Разве стала пред Вами другою земля?..

От того что вам кем-то одним было сказано –

Человеком таким же как вы… На листке напечатан чернильно приказ…

Да, хоть сотни листков с миллионами тысяч приказами -

В этом мире изменилось что-то разве же?..

Изменилось ли что-то в вас?!. »

-«Зачем нам это дело?..

Ужасное и жуткое?..»

…И небо не хотело

И плакало, как будто бы…

…Неужели они это не понимают?..

Разве может, хоть кто-то, этого не понимать?..

И жили, и воздух такой же вдыхали!..

И мысли в жизнь должны были те же вдыхать…

И завоёванная территория

И любые отбитые богатства…

Жизни одной потерянной стоят ли?..

У кого-то – земной, а у кого-то и Божьего Царствия?!.

И слушаются миллионы

Того, кто смелость взял себя главным назвать -

Как если в вершинах горных

Только слово сказать -

Если даже дрожа весь и робко, трусливо

Крикнуть, забравшись повыше голосом замирающим -

Этот трепещущий