© Иван Щукин, 2025

Пролог

– Что там за переполох ночью случился, сын? – не скрывая недовольства, спросил Великий Князь.

А недоволен он был из-за того, что к нему уже трое князей на приём просились. Трое! За одно утро! Хотя все прекрасно знали, что идти в первую очередь нужно к его наследнику – Мстиславу. И уже он решит, нужно ли Государю вникать в чужую проблему или нет. Само собой, сын отцу всё подробно докладывал. Но со стороны могло показаться, что Великий Князь Олег отошёл от дел. А на Мстислава где сядешь, там и слезешь. Помогал он князьям частенько. Но и требовал за это немало.

– Стародубские огребли по полной, – не скрывая довольства, усмехнулся наследник.

– Кто именно? – нахмурился Государь. И, добавив в голос строгости, попенял сыну: – И не радуйся так! Всё же они наша самая близкая родня!

– Ой, да хватит тебе, отец! – ничуть не смущаясь, отмахнулся от его слов сын. – Эта родня спит и видит, как бы самим на трон усесться. А нас с тобой прикопать где-нибудь.

– Ладно, ладно, – примирительно улыбнулся Олег. – Рассказывай, что там случилось.

– Случился там боярин Северский. Молодой да ранний.

– Кто такой? – задумчиво почесал лоб Государь. – Не помню такого рода.

– Выходец из бояр Дёминых, – продолжил докладывать Мстислав. – Причём им он не родной. Приёмный. Род свой основал недавно, с разрешения княгини Ульчинской. Но умудрился при этом переманить к себе чуть ли не треть всех дёминских людей. За короткое время завоевал себе серьёзный авторитет в княжестве. Причём завоевал – это не фигура речи. Резкий паренёк. И смелый. Он даже родича местной правительницы умудрился к богам отправить.

– И живым после этого остался? – искренне удивился Великий Князь.

– Как видишь, отец. Но и это не всё. Именно благодаря Северскому было разбито войско князей Балховских. Ульчинская его под арест взяла, а к нему на выручку целая армия пришла. Вот Балховские об эту армию и самоубились.

– Вот в этом как раз ничего хорошего нет, – недовольно пробурчал Олег. – Не забывай, кто именно послал туда Балховских. И с какими целями. Или ты всё же хочешь брата своего в Стародубские из рода вывести?

– Отец, ты дослушай, – лукаво улыбнулся Мстислав.

– Говори давай!

– В общем, княгиня боярина этого молодого помиловала да в изгнание отправила. А он, недолго думая, в столицу подался. Спелся тут с Тришкиной и начал активно развивать собственное дело.

– Тришкина – это…

– Да, байстрючка князя, – кивнул наследник. – Но не в ней дело. Где-то этот Северский умудрился дорогу Артёму Стародубскому перейти. Да снова как-то так всё провернул, что Тёма ему в итоге виру выплатил!

– Да ты что?! Вот дела…

– Ага, – хохотнул Мстислав. – Но ты же знаешь Стародубских? Они все продолжают считать себя Рюриковичами. Вот и Артём не успокоился. Вчера в твоём ресторане нападение было…

– На Мещерскую, я в курсе, – кивнул Великий Князь.

– Так вот, Мещерская там не одна была, а с Северским. И он, по большей части, татей и побил. На пару с Нарышкиным. Старый князь очередную молоденькую боярышню в этот вечер выгуливал. На место прибыла стража и попыталась Северского задержать.

– За что?!

– По приказу Артёма Стародубского.

– Вот же гнилой он человек! – не сдержался Государь. – Если уж обделался и виру выплатил, то сиди молча. Раньше надо было думать!

– Был…

– Что – был?

– Был гнилой человек. Сгорел этой ночью вместе с усадьбой своей. Но незадолго до этого на лавки Северского неизвестные напали и ограбили их подчистую. Так я видока нашёл…

– Ну, не томи! – заинтересованно рыкнул Великий Князь на сына. – Кто напал?!

– Стража, отец! Та самая стража, которую курировал Артём. Вот только недолго они радовались…

– Подожди! То здание городской стражи, что по камешку разлетелось…

– Да, – кивнул Мстислав. – Вот только в этом деле видоков я найти так и не смог. Хотя там мои дознаватели работали. И продолжают работать. А через несколько часов сгорела усадьба Артёма. Вместе с ним самим. И тоже видоков нет. Выводы можешь сделать сам.

– Вот же шустрый мальчишка! – отчего-то обрадовался Государь. – Ну, никого не боится! А другие Стародубские что?

– Требуют его голову!

– Так пусть бы пошли и взяли! – в голос захохотал Олег. – Или ссыкотно им? Ой, не могу! Какой-то молодой боярин половину столичных князей в страхе держит!

– Они требуют суда князей, отец! – наследник тоже не сдержал весёлой улыбки. – Говорят, что не должен боярин на князей руку поднимать. Ещё и старого Балховского вспомнили. Вроде как там тоже Северский отметился. И снова без доказательств…

– Так-то они правы, – задумчиво произнёс Государь. – Если каждый боярин без суда и следствия станет князей бить, то в княжестве анархия наступит. Пусть судят! Где сейчас этот боярин?

– В академии, – хохотнул Мстислав. – И стража у её ворот говорит, что с вечера не выходил.

– Так а как же он смог, если в академии был? – озадачился Олег.

– А вот так… – развёл руками наследник. И тут же стал серьёзным. – Я думаю, отец, что судить его всё же надо. Судить справедливо. Пусть князья решают, виновен он или нет.

– Пусть судят, – немного подумав, кивнул Государь. – Даю добро! Только сам всё проконтролируй.

– Хорошо, – кивнул Мстислав. – И возвращаясь к вопросу о моём брате. Догадайся, какая княгиня едет в столицу?

Интерлюдия 1

Первый день занятий традиционно был сложным для директора Великокняжеской академии. Особенно если учитывать, что директор любил свою работу и старался вникать во всё. Почти во всё. Ибо охватить все проблемы учебного заведения попросту невозможно.

Много лет назад, когда ещё отец нынешнего Великого князя предложил ему должность ректора, боярин Горислав Михайлович Елецкий, подумав, согласился. Но с тем условием, что будет не ректором, а директором. Так как сам преподавать не хотел, а вот контролировать всё и вся – это можно. Впрочем, Великому князю был нужен именно такой человек на этом месте. Преподавателей хватало всегда. А вот того, кто за этими преподавателями будет присматривать, днём с огнём не найти.

Точнее, найти-то можно. Если кинуть клич, то бояре и даже князья локтями будут пихаться, лишь бы занять такую хлебную должность. Но решать будут исключительно проблемы свои собственные и своих родов. Да ещё и влияние получат огромное.

А вот род бояр Елецких был предан лично правящему роду. Да и Силы у Горислава Михайловича было достаточно, чтобы слать лесом любого князя.

Богатырь в двадцать семь! Уникум! А самое главное, что он своей Силой умел пользоваться так, как не умел никто. Стихийников не зря называют именно так. Цель любого из них – обрести родство со своей стихией. Управлять ею так, словно она является продолжением тела.

Но мало у кого это получается. Даже достигая ранга Богатырь, Стихийник становится сильнее, может выдавать мощные, по-настоящему убийственные техники, способные сровнять с землёй целый квартал, при этом не будучи способным собственную стихию понять. А вот Горислав Елецкий смог. Причём намного раньше, чем достиг максимального ранга.

Поэтому он не боялся никого и ничего. И на работу в академии согласился с удовольствием.

Обычно именно после начала занятий директор полностью погружался в работу. Но в этом году всё началось немного ранее. А именно – после вступительного экзамена на ранг.

То, что произошло на полосе препятствий, до сих пор не укладывалось в голове Горислава Михайловича. Выходило так, что некая сила вмешалась в экзамен и всячески мешала ученикам. И слава богам, что никто не погиб. Иначе Елецкого совсем заклевали бы родители детишек. Они и так устроили истерику, обвиняя директора в предвзятости, бесчеловечности и во многом другом. Словно не бояре и князья, а купчишки какие-то. Впрочем, купчишки там тоже были.

Елецкий, пообщавшись с некоторыми из них, разозлился и всех остальных слал в лес. В итоге жалобы посыпались Великому князю. А Олег человеколюбием и терпением никогда не отличался. И уже на третий день вызвал Горислава к себе и выплеснул на него своё недовольство. А также приказал во всём разобраться и доложить.

Лишь спустя ещё несколько дней кто-то из преподавателей предположил вмешательство богов. И так как других версий не было, то директор пошёл на поклон к храмовым жрецам Перуна.

Последние, надувшись от гордости, прибыли в академию и провели какой-то ритуал. И оказалось, что вмешательство какого-то бога всё же было. Правда, жрецы отчего-то расстроились и даже сначала не хотели ничего объяснять Елецкому. И лишь как следует на них надавив, директор выяснил, что они надеялись на вмешательство Живы, чтобы можно было прижать одного дерзкого мальчишку – боярина Северского. Но тут действовал явно другой бог. Правда, какой именно, жрицы так и не выяснили.

Но и этого Гориславу Михайловичу было достаточно для доклада Государю. А также для того, чтобы ещё более активно посылать всех недовольных родителей.

Он поблагодарил жрецов Перуна и, на всякий случай, предупредил их, чтобы про боярина Северского на ближайшие несколько лет забыли. Своих учеников он в обиду не даст.

Так что сегодня, в первый учебный день, директор зарылся в ворох бумаг и получал от этого удовольствие. Привычная работа впервые не казалась муторной, после всех злоключений последних дней.

– Горислав Михайлович, – вдруг заговорил на его столе артефакт связи голосом секретарши. – К вам боярин Нерождённый. Пускать?

– Да чтоб вас всех! – в сердцах ругнулся Елецкий. И, приложив палец к артефакту, недовольно пробурчал: – Пускай.

Попробуй тут не пусти главу Великокняжеских дознавателей. Уж кто-кто, а Данила Фёдорович в любом случае войдёт. И жутковатой славы директора академии не испугается.

Дверь открылась и, жизнерадостно улыбаясь, в кабинет вошёл подтянутый мужчина среднего возраста, глядя на которого Горислав Михайлович завистливо поморщился. Ведь были они ровесниками. Но директор выглядел лет на пятнадцать старше.

– Здрав будь, Горислав! – поприветствовал его гость, протягивая ладонь.

– И тебе здравствовать, Данила! – ответил на рукопожатие директор. – Садись. Чай? Кофе? Или чего покрепче желаешь?

– Ничего не надо, – отмахнулся Нерождённый. – Чай не хочу. Кофе уже обпился за сутки. А если чего покрепче употреблю, то точно засну прямо у тебя в кабинете. А оно тебе надо?

– Да спи на здоровье! – улыбнулся Елецкий. – Всё лучше, чем снова о каких-то проблемах выслушивать.

– О, так ты уже знаешь?

– Не знаю, но догадываюсь, – поморщился директор. – Должно быть, обиженные родители и до тебя добрались?

– Родители? – задумчиво нахмурился глава дознавателей. – А, тот случай с полосой препятствий! Нет, я здесь не из-за этого.

– А из-за чего же? – поморщился Елецкий. Похоже, на его голову свалились новые неприятности.

– Слышал, что сегодня ночью в городе творилось?

– Ты про разрушенное здание городской стражи? – удивился Горислав Михайлович. – Только не говори, что это мои ученики постарались…

– Тут пока не всё понятно, – покачал головой Данила Фёдорович. – Но в одном ты прав: твои ученики отличились. Точнее – ученик. Некий боярин Северский.

– Северский?! – удивился Елецкий.

– Уже знаешь его?! – в свою очередь удивился дознаватель.

– Лично не знаю. Но на него храмовые жрецы Перуна жаловались, – пояснил свою реакцию Горислав Михайлович.

– А, вот оно что, – вдруг рассмеялся Данила Фёдорович. – Ну, их понять можно! Хотели парня пугнуть маленько, а в итоге сами перепугались.

– В смысле? – ничего не понял директор.

– Да не суть, – отмахнулся его собеседник. Но заметив недовольство на лице Елецкого, всё же пояснил: – У Северского в усадьбе жрица Живы живёт. Благословлённая. Вот она Перуновых жрецов и пугнула. А они обиделись. Но сейчас речь не об этом. Ночью, помимо здания городской стражи, сгорел ещё и дом князя Стародубского. Вместе с ним самим. И родня князя обвиняет во всём боярина Северского. И даже ходили к Государю, требуя княжеского суда.

– Стародубский?

– Артём Фёдорович.

– Артём… – задумчиво протянул директор. – Так он же тысячник городской стражи. И то здание…

– Да, он курировал, – кивнул Нерождённый, правильно поняв недосказанный вопрос.

– А при чём тут Северский?

– Да были у него проблемы с князем. Артём ему даже виру выплачивал. Вот родня на него и подумала.

– Кто именно из родни? – строго спросил директор академии.

– Богдан Мстиславович Стародубский.

– Младший брат Великого князя, значит, – задумался Елецкий. – Он же Артёму получается не самый близкий родственник. Совсем другая ветвь.

– Род-то один, – пожал плечами Данила.

– И что ему нужно от боярина?

– Так говорю же, обвиняет его в смерти Артёма Фёдо…

– Данила, прекрати! – перебил его Горислав. – Реально он чего хочет? На Артёма ему точно плевать. Тут двух мнений быть не может.

– Вот это я и хочу выяснить, – сдался глава дознавателей, тяжко вздохнув. – Потому прошу у тебя разрешения забрать Северского.

– Подожди! – вскинулся Елецкий. – Как это – забрать Северского?! Он что же, в академии?!

– Охрана на входе говорит, что в академии. Пришёл вчера вечером, вместе с княжной Мещерской. И больше территорию не покидал.

– И какие тогда могут быть обвинения, Данила?! – повысил голос директор. – Да ещё и княжеский суд! Совсем Стародубский рассудком тронулся?!

– На меня не смотри! – выставил перед собой ладони в защитном жесте Нерождённый. – Мне приказали, и я пришёл. А добро на княжеский суд дал Наследник.

– Так… – задумчиво подёргал себя за бороду Елецкий. – Нужно Трёхозёрова звать.

– Не надо! – очень быстро воскликнул Данила Фёдорович. – Что мы, без него не договоримся?

– Что, Данила, не хочешь с бывшим начальником повидаться? – ехидно спросил Горислав Михайлович.

– Не хочу! – честно заявил Нерождённый.

Когда-то давно боярин Трёхозёров, будучи ещё начальником Великокняжеских дознавателей, сильно невзлюбил Данилу. Что там была за история, Горислав толком не знал. Но новый глава откровенно побаивался старого. Или же делал вид. С Данилой Фёдоровичем ни в чём нельзя было быть уверенным до конца.

– Тогда давай сами всё решим, – хмыкнул директор.

– Чего хочешь предложить? – тут же деловито поинтересовался Нерождённый.

– Северского я тебе не отдам, – начал Елецкий.

– Сам приведёшь на суд? – уточнил Данила.

– Приведу. Он ученик академии. А значит, я за него отвечаю.

– Всего один день как ученик.

– И тем не менее, – пожал плечами директор. – Когда суд?

– Послезавтра.

– Быстро как… А кто из князей в городе? Точнее, кто из князей будет присутствовать? Известно уже?

– Известно, – кивнул Нерождённый. – Но пока предварительно. Само собой сам Стародубский Богдан. Он будет один из их рода. Хотел ещё одного Стародубского позвать, но наследник не разрешил.

– Это понятно. Так бы суд точно в фарс превратился. Ещё кто?

– Князь Трубецкой, – начал загибать пальцы глава дознавателей. – Князь Нарышкин, Вячеслав Вячеславович. Князь Мерцалов. Молодой князь Балховский. Юрий. Князь Мамлеев. Князь Козловский. Князь Засекин. Князь Мещерский. И, возможно, княгиня Ульчинская.

– Десятым кто будет?

– Наследник.

– Ага. Зная Стародубских, могу с уверенностью предположить, что большая часть этих князей Северского недолюбливает. Верно?

– Недолюбливает – это ещё мягко сказано, – хмыкнул Нерождённый. – Трубецкой, Мещерский и Нарышкин – единственные, кто могут за него вступиться. Про Мерцалова не знаю точно. Но вроде как у Северского был конфликт с его дочерью. Балховский винит боярина в смерти отца и братьев. Мамлеев и Козловский Артёму Стародубскому родня. Оба своих дочерей ему в жены спихнули в своё время. У Засекина с Северским спорные территории. Ну, а у Ульчинской наш молодой боярин вообще родича убил. За что был изгнан из княжества в своё время.