«Раньше: Глыба».

Сборник рассказов серии «Раньше».

Заметки из будущего о технологиях зарождающейся цивилизации.

© Иван Перепелятник

2025

Манифест. Наброски.

Всё изменилось. Мир стал другим, как, собственно, и все мы. Возможности сопротивляться прогрессу нет. Да и есть ли смысл? Две стороны одной медали, обе диктуют всем в каком направлении двигаться, как и куда далее будет проистекать наша жизнь здесь, на Земле, на нашей планете. Новые технологии, приходящие в каждодневную рутину, влияющие на быт и на то, как мы работаем, как общаемся друг с другом, и их зеркальная, оборотная сторона, которая ведёт к сокращению свобод, возможностей для большинства из нас проявить себя уже хоть в чём-то; ведь они, технологические достижения, не щадят никого в своём безжалостном стремлении выполнить нашу человеческую работу быстрее, лучше и эффективней. Разве может обыватель, мы с вами, сегодня посостязаться с ИИ в том, как лучше представить публике новый товар, например, женское платье. Хотя… какое ещё новое платье. В наше время так немодно. Комбинезоны с капюшонами – скорее так сегодня будет выглядеть женщина или мужчина… теперь уже не так-то просто и разобрать, кто есть кто. Не так ли? Платья – прерогатива японской аристократии, да и то только той её части, что оградила себя от общества пятиметровым барьером из бурого кирпича, отожжённого на заводах в Австралии. В стремлении сохранить дух и культуру, историю своей нации, японское высокое общество, малая его часть, приняла единственно возможное решение – отшельничество от мира бесконечной толерантности, доступности 24 часа каждый день в неделе, унификации и, пожалуй, самое страшное, от бесконечного оглупления обывателя, всё больше и глубже погружающегося в черноту убогого и безудержного маргинализма, прожигания жизни, да и просто-напросто полного бесправия. Страшно. Страшно рождаться. Страшно жить. Да и никто теперь просто так и не рождается. Всё и вся следует высокому плану, выверенному до секунды во всей его бесконечной сложности и комплексности связей и пересечений – плану, согласованному с ИИ и утверждённому с Большим советом наций. Он, совет, думает, искренне заблуждаясь, – а может, они уже вовсе и не заблуждаются, а просто закрывают глаза на очевидное – что от них ещё что-то зависит, что они ещё что-то контролируют и, если что, именно они смогут нажать на большую красную кнопку. Конечно, пусть так и думают. Пусть верят. Здесь главное искренность. Насилию места нет.

Так что же такое общество, такой устой и ценности мы предпочтём сохранить для наших детей, для потомков, для будущего человечества? Что мы можем сделать сегодня, прямо сейчас? Сделать так, чтобы о нас, о прародителях будущего, говорили восторженно, слагая хвалебные песни, но не печальные эпитафии.

Есть ли другая сторона этого сурового мира, где гармония ведёт нас вперёд – к процветанию, к просветлению, к равенству, к миру и уважению? Есть ли край на этой планете, где люди смогли отделить и запрятать далеко-далеко, глубоко-глубоко своих вечных спутников – невежество, зависть, злость и жестокость, трусость и подлость? Где? Где этот край просветлённых, край царствия вечно сверкающего солнца и всегда полной луны, озаряющих дорогу путников в направлении всё дальше от алчности и глупости, от жадности и убогости? А может ли он вообще быть на земле такой край, где мы сосуществуем без необходимости бесконечной борьбы за место под солнцем, за ресурсы, за внимание и славу, за возможности, за… за всё и ничего одновременно. А нужно ли нам такое общество, где, фактически, воцарилась утопия. Разве может человек, по сути своей вскормленный в нескончаемых петлях эволюционного отбора, а значит, в основе основ которого заложено стремление превосходить слабого, конкурировать? Разве может такой человек вообще существовать в иной общественно-социальной среде, где всё и всегда доступно для всех? Разве это не сказка для тех, кто не видит реального, кто не хочет принимать то, что сопровождает человеческую историю на протяжении тысячелетий нашего существования? Войны, раздоры, несправедливость и отсутствие определённости, перспектив для наших потомков, неравномерное распределение благ и ресурсов, клановость и закрытость тонкой элитарной прослойки общества от всех остальных – разве не эти наши спутники определяли развитие человечества, разве не эти, казалось бы, глубокие шрамы, сдерживающие своей болью при движении, хоть если и возникала такая сила, не эти ли грехи цивилизации вели нас цикл от цикла вперёд, позволяя перезапускать их, эти циклы, обнуляю социальные достижения малых групп революционными взрывами?

Так что же может изменить человечество? Что может принести ему, каждому из нас, мне… мир, покой, равновесие, баланс, умиротворение и просветление…

Нори нетерпеливо просмотрел свой… – "пожалуй, манифест… да… думаю, так будет правильно. Наброски, но уже что-то".

Первый контакт.

– Ничего себе! Сколько же здесь этажей будет? Больше сотни, наверное! – Эда задрала голову вверх, пытаясь разглядеть верхушку офиса, затерявшегося в сером тумане одного из зданий комплекса AstEx.

– Да-аа… – затянула Арка. – У меня голова начинает кружиться, когда я так смотрю.

– Так ты не смотри, и кружится ничего не будет, – строго посмотрела на неё Эда.

– Как же тут не смотреть! Когда же я ещё тут окажусь-то? – возразила сестра.

– Так в том-то и дело, Арка! Теперь-то мы будем здесь бывать частенько! Ну, правда, не станем забегать вперёд. Кто тут их вообще разберёт? Да, ну и насчёт "мы" я тоже как-то не очень уверена… Но, надеюсь, я так точно.

Девушки подошли ко входу в здание. Две огромных стеклянных двери высотой метров десять образовывали не то чтобы вход, а скорее портал. В отражении они выглядели совсем маленькими – маленькими человечками, набравшимися смелости подойти так близко к границе божественной юдоли. В воздухе как будто бы повис незаданный вопрос – "Что ты тут делаешь?! Человечишка!" – гремел голос. Но вокруг было тихо-тихо. Туман опускался ниже, обволакивая всё вокруг своей волшебной пеленой неопределённости и таинственности. Всё вокруг стало как-то тихо. То ли набежавший туман приглушал звуки, то ли, и правда, здесь, около этого исполинского комплекса действовала какая-то своя сила и законы физики были другими.

– Как же тут зябко. Бр-рр-р, – Арка потёрла ладони рук и спрятала их в карманы куртки.

– Сейчас зайдём внутрь и согреешься, – взглянула на неё Эда. – И вообще, если будешь мне тут ныть, сейчас вызову тебе капсулу, – тихо, почти шёпотом добавила она.

– Я не ною. Мне холодно. Посмотри, что тут за дубильник начался. Ещё и не видно ничего. Какое-то стрёмное местечко ты себе выбрала, Эд.

– Арка, заткнись пока я тебя не отправила обратно! – прошептала в ухо сестра.

– Сама заткнись! И нечего мне в ухо плеваться, – Арка потёрла ухо рукой. – Так, и что дальше? Что, будем двери толкать?

– Да помолчи же ты, господи, хотя бы минуту!

Эда сделала ещё шаг к огромным дверям – механизм отозвался. Два полотна, отделявшие мирское, медленно с тихим шипением раздвинулись, образовав щель для прохода. Не больше пары метров.

– Божечки! Какая драма! – заулыбалась Арка.

– Молчи! – сильно дёрнула за рукав её куртки Эда.

– Эй! Я что тебе, кукла-зомби что-ли?! А если отвечу! – одёрнула куртку Арка.

– Так! Всё! Или ты наконец-то заткнёшься или я…

– Хорошо!

– Так вот! Молчать! – Эда положила руку на плечо сестры и улыбнулась, поглядывая на её курносый профиль.

Холл, в который они зашли, едва освещён. Вокруг всё теряется и спутывается в игре света и тени. Из образовавшейся щели в портале с ощутимым напором врывался уличный ветер, подгоняя их двигаться вперёд. Слегка зашипев вновь, механизм сдвинул двери, не желая и далее хоть как-то менять и тревожить устоявшийся баланс царившей внутри тишины и спокойствия. В центре круглого холла под взором ярких потолочных прожекторов сверкал какой-то тёмный предмет, как вершина заснеженной скалы в тёмную ночь, освещённая давним спутником Земли.

– Что это за хрень там? Смотри, Эд, – вытянула руку в сторону центра Арка, выпучив глаза и пытаясь разглядеть получше в полумраке, что там впереди.

– Тихо! Молчать! – шипела Эда. – Пойдём посмотрим. – Только ради бога, пожалуйста, ничего не трогай и не вопи! Я тебя очень прошу. Хорошо?

– Ладно-ладно. Всё будет хорошо. Не дрейфь! – Эда глубоко вздохнула, и они пошли дальше к центру холла.

В воздухе как будто бы висел камень. Скорее, глыба, сверкающая под лучами яркого искусственного света, изливавшегося на неё сверху и снизу. Чёрная вытянутая глыба с рванными, рубленными краями. Тяжёлое основание и слегка зауженный, заострённый конец, устремлённый вверх. Сверху она не была вовсе какой-то острой. Но тяжёлое основание глыбы сужалось к верхушке и казалось заметно легче и тоньше – как капля сильно вязкого вещества под собственной тяжестью и будучи под воздействием сил тяготения Земли, вытягивалась и наполняла массой свою оконечность. Так и глыба налилась тяжестью в своей нижней точке. Состоявшая из множества неровных кристаллов, собранных друг с другом в единый твёрдый монолит, глыба отражала каждой своей гранью свет, слепивший глаза.

– Вот интересно, как и на чём он тут держится, – не успела Эда одёрнуть сестру, как та, ничуть не сомневаясь, подошла к висящей глыбе, присела и стала под ней водить рукой в попытке развеять мистические свойства левитирующего объекта. Глыба вовсе никак не реагировала, как если бы ничего рядом и не происходило.

– Перестань! Арка! – громче, чем следовало, окрикнула её Эда, оглянувшись; в большом холле, как и прежде, вроде бы не было никого. – Всё, я тебе говорю! Хватит!

– Ну а что такого-то! Чё, посмотреть что ли нельзя! Это ж тебе не музей! Так я и там бы…

– Хватит! Твою мать! Арка! Вылезай и иди сюда! Ёшкин кот! Больше тебя вообще никуда с собой не возьму! Так и знай! Меня из-за тебя уволят, не наняв!

Арка подошла к сестре:

– Ладно-ладно. Всё же хорошо.

– Что дальше? Куда иди? – пытаясь быстро успокоиться и не обращать внимание на сестру, Эда стала внимательно оглядывать необъятный холл. Хотя его размер точно было сложно оценить. Здесь было тускло, почти совсем темно. В его центре лишь один предмет – висящий булыжник, камень, глыба, называй как хочешь. Только он и он один должен заботить и будоражить сознание на этом уровне здания, на этом этапе знакомства. Нет незначительных элементов и деталей. Важно всё и всегда. Эффект и значимость первого впечатления никто не отменял. Оглядываясь по сторонам, Эда всё же что-то приметила – слегка подсвеченную лестницу где-то в пространстве этой темноты. Медленно набирая силу, свет всё более настойчиво обращал внимание вновь прибывших на следующий этап их пути. Поначалу лестницу было заметить и вовсе непросто не только из-за тусклого освещения, она была утоплена, встроена в стену так, что не зная о том, что она есть, глаз бы её просто и не приметил.

Эда и Арка, следуя указаниям невидимого провожатого, начали подниматься на второй этаж. Кривизна стены скрадывала то, куда они шли – там может быть вход, проход, коридор, … да всё, что угодно. Они лишь видели свет, который с каждой ступенькой становился ярче.

– Ну, конечно, так. Если там было темно, как в пещере, тут будет ярко, как на пляже в каком-нибудь… Малибу что ли…

– Пожалуйста, заткнись, Ара!

Но Арка оказалась права. Так всё и было. Уровень второго холла представлял из себя такую же большую площадку, как и та, что этажом ниже, за небольшим отличием – здесь всё щедро залито светом. Они зажмурили глаза. Успев привыкнуть к темноте, теперь яркий свет их раздражал. В центре до скрипа глянцевого белого холла за огромной круглой стойкой ресепшн из стекла, подстать размерам помещения, занимались своими делами трое сотрудников – судя по всему, администраторы: две девушки и один парень. Сёстры, оглядываясь по сторонам, пошли в их сторону. Администраторы – все как один исключительно миловидны, с лёгким загаром, элегантно и по-деловому одеты в светло-серые брючные костюмы с нагрудными карманами. Две девушки – блондинки, парень – брюнет. У одной из девушек, сидевшей спиной, волосы были собраны в хвост, а другой в пучок; парень же, короткостриженый, больше всех из них похож на машину, на робота – спина прямая, как будто ему кол вставили вместо позвоночника, только разве что глаза выдавали его вероятное органическое происхождение.

"Они что, тут их в модельном агентстве набирают?" – Эда неуверенно взглянула на свои не первой свежести пожамканные ботинки и на отсутствующий маникюр, который она никогда и не делала вовсе.

Каждый из троицы сидел перед большим экраном, установленным немного под углом так, чтобы не перекрывать обзор и можно было общаться с посетителями. Они что-то активно и сосредоточенно набирали на клавиатуре, погрузившись в дела. Казалось, что ничего из происходящего вокруг их вовсе не беспокоит и не интересует. Арка с интересом оглядывалась вокруг и, не сдержавшись, хмыкнула.

– Молчать! Или я тебе прибью сейчас! Поняла меня? – тихо сказала Эда, сжав руку сестры.

– Ладно-ладно. Эй, отпусти меня!

По периметру холла рядом с высокими панорамными окнами около столиков с креслами расселись люди, то ли сотрудники, то ли тоже посетители AstEx, как и Эда, и Арка. Все негромко переговаривались, каждый о своём. В отличие от драматичной атмосферы нижнего холла, здесь, можно сказать, жизнь била ключом. Стоял тихий и, скорее, приятный гул, привычный и знакомый людской спутник – здесь была жизнь.

– Смотри, Эд! Смотри! Там у них живое пианино! Ну совсем… – Арка начала тыкать указательным пальцем в направлении большого чёрного инструмента, который расположился в зоне библиотеки, где до потолка на высоченных стеллажах красовалось бесчисленное количество книг.

– Это рояль, а не пианино, Ара. Значит так. Ты идёшь в библиотеку и тихо-тихо, как тюлень на пляже, сидишь там и, притворяясь нормальной, читаешь книгу. Поняла меня?

– Ну и ладно! Почему бы и не почитать, – отозвалась Арка.

– А я пойду к администраторам разберусь, что мне делать дальше. Жди меня здесь! Ясно?

– Да ясно-ясно. Поняла я. Удачи тебе, сестрёнка! – Арка, если только не побежала в сторону библиотеки, не оглядываясь на Эду, почти вприпрыжку направилась в сторону местного культурно-развлекательного центра, придавшего офисному центру некоторый аристократический блеск и флёр.