Читать бесплатно книгу «Вся беда от стыда» Ивана Ивановича Лажечникова полностью онлайн — MyBook
image
cover

Иван Лажечников
Вся беда от стыда
Драма в пяти актах

Действующие лица

Софья Андреевна Виталина, богатая помещица.

Наталья Ивановна Гориславская, воспитанница ее.

Петр Сергеевич Леандров, помещик.

Сергей Петрович Леандров, сын его, отставной офицер.

Владимир Николаевич Ипполитов, приятель его.

Саша Полетаев, племянник Леандрова, 16 лет.

Флегонт Парфеныч Мухоморов, купец 2-й гильдии и частный адвокат, бывший отпущенник Виталиной.

Павел Флегонтыч, сын его.

Марья Семеновна Медовицына, компаньонка Гориславской (фантастически одета).

Гусынин, откупщик.

Гусынина, жена его.

Соломон[1], еврей.

Рахиль, Ревекка } малолетние дочери его.

Полицейский чиновник.

Гости у Виталиной, на даче.

Гости у Гусынина, на вечере.

Банников, отставной приказный.

Сокова, мещанка.

Слуги Виталиной, Леандрова и Гусынина.

Крестьянские девушки.

Действие в подмосковной даче и в Москве.

Акт I

Сцена представляет английский сад; вправо беседка; перед нею садовые скамейки и несколько стульев; влево площадка под древнею липою, обставленная кругом скамейками; от нее, между кустами и деревьями, вьются в разных направлениях дорожки; впереди решетка садовая, примыкающая к богатому господскому дому; за нею видны луга, по которым извивается река, и село на высоте. Подле беседки, на ветвях деревьев, висят две епанчи, бумажный венец и шлем.

Явление I

Сергей Петрович и Ипполитов.

Сергей Петрович. Нет, мука неизвестности сделалась для меня невыносима. Нынешний день судьба моя должна решиться: я передал ее отцу и другу.

Ипполитов. Просто, братец, мы попали на остров Калипсин. Какие субретки – что твоя богиня! Сам Ментор твой – и, как ведаешь, переодетая Минерва в образе смертного – едва не потерял рассудок; спасло только сантиментальное путевое впечатление розовыми перстами. (Показывает на щеку.) От нимфы перескочил я опрометью к какой-то дуэнье и от нее узнал многое для тебя интересное. Слушай же. Во-первых, Натали, хоть и называет Виталину «maman», не дочь ее.

Сергей Петрович. Допотопная новость! В первый день знакомства с их домом я узнал это.

Ипполитов. Я хотел сказать, Гориславская не дочка ее… даже… и по другой линии.

Сергей Петрович. О! и в этом не сомневаюсь.

Ипполитов. Жаль, братец, очень жаль! Знаешь, этак интереснее… громче… романтически… кабы она была дочь какой-нибудь графини и знаменитого музыканта… пожалуй, импровизатора… Родилась, например, на Сергиевских водах или в Баден-Бадене… А теперь… не взыщи – ведомо да будет тебе: она – истая дочь какого-то чиновника 14 класса. Каково будет твоему геральдическому коню сделать этот скачок?

Сергей Петрович. Беда какая! Я дам ей свое имя; мой герб будет ее гербом. Она образована как нельзя лучше, и не пристыдит меня в обществе. Ты знаешь меня: мне нужна добрая, избранная сердцем подруга; отцу моему нужно все, что только мне хочется, а пересуды людские я и в грош не ставлю. Не мне охота жертвовать им своим счастьем.

Ипполитов. Надо, однако ж, сказать в пользу Гориславской нечто, что составляет ныне все. Виталина дает за своей воспитанницей два каменных дома в Москве, несколько десятков тысяч деньгами и пятьсот степных душ, чистых, как стекло, то есть незаложенных и не припадающих к господскому магазину. Боже, какая благодать! С таким приданым и дочь цаловальника завидная невеста.

Сергей Петрович. Торговые виды всегда были от меня далеки, тем более нынче. Впрочем, хоть состояние моего отца независимо в полном значении этого слова, не худо на черный день и запас. Может быть, у Натали есть бедные родственники…

Ипполитов. Отец и мать ее померли. Но готовься к посещению денежной родни… поверь, братец, нашествие горше двадесяти язык! Вообрази, потянутся к тебе вереницею приказные старого закала – с клюковными носами, с запахом винной бочки и луку. Кто бросится тебе руку целовать, кто бултых в ноги, крестить позовет, кто поздравит тебя с своим днем ангела; один окопироваться, другой опохмелиться попросит.

Сергей Петрович. Вот уже два месяца, как я бываю здесь почти каждый день и в разное время дня, а не столкнулся еще ни с кем из этой несчастной братии. Если ж и явится к нам какой-нибудь родственник – ласки и помощь очистят и эту статью.

Ипполитов. Итак, все эти препятствия разбили мы в пух, как армию лилипутов. Теперь готовься к самому ужасному нашествию. Встает перед тобою исполин-соперник – Абдель-Кадер Шамиль, с ужасною кривою саблею над головой твоей.

Сергей Петрович. Что еще, зловещий ворон?

Ипполитов. Позволь спросить наперед: ты ее очень, очень любишь?

Сергей Петрович. Просто сойду с ума, если она не будет моею. Расстаться с этой любовью все равно, что погубить душу свою.

Ипполитов. А ты… имеешь доказательства, что она тебя… так же любит?

Сергей Петрович. Так же?.. это много! Были однако ж случаи… конечно, безделицы… минуты… но за них не взял бы я сокровищ всего мира. Чтоб они повторились, готов отдать несколько лет жизни. Да, я уверен был до того, что просил отца сделать предложение.

Ипполитов. Был?..

Сергей Петрович. Потому, что твой вопрос бросил какое-то сомнение в мою душу. Разве ты… проведал, что у меня соперник? Говори, ради Бога, скорей говори: где он, что он такое?

Ипполитов. Сейчас познакомлю тебя с ним. (Слышен хор.) Слышишь? идет шарада, а ты забыл, что представляешь в ней Ахилла. Жаль, что мне, папеньке Агамемнону, пришлось вести дочку свою на жертву богам. (Накидывает на плечи епанчу и надевает на голову бумажный венец).

Сергей Петрович. Какая мука! играть в шарады, когда решается судьба моей жизни! (Надевает свой шарадный костюм.)

Явление II

Те же, Гориславская, Павел Флегонтыч, Медовицына, Саша Полетаев и гости обоего пола.

Некоторые из гостей садятся на скамейки и стулья подле беседки или становятся около них; другие разыгрывают перед ними шараду «Агамемнон» следующим образом. С левой стороны сцены молодой человек представляет Агу (начальника евнухов); перед ними стоят, преклонясь и скрестив руки, несколько девушек в восточном костюме; с правой стороны другой молодой человек представляет статую Мемнона; Полетаев, в виде Феба, ударяет его по голове золотым жезлом, и статуя издает тихие, гармонические звуки. Затем из-за деревьев показывается процессия: Павел Флегонтыч (жрец Калхас) ведет мимо гостей-зрителей Гориславскую (Ифигению) к жертвеннику, поставленному в беседке; Медовицына (Клитемнестра) сопровождает ее. Несколько молодых людей и девиц представляют народ. Все они одеты согласно сюжету шарады, разумеется, как импровизируется это в подобных случаях.

Павел Флегонтыч (тихо Гориславской). Жалкая роль Калхаса доставила мне, однако ж, удовольствие быть ближе к вам. Но… вы грустны, рассеяны… не хотите даже отвечать мне. Какую ужасную перемену нашел я в вас!

Гориславская. Разве не видите, что я выполняю роль свою?.. меня ведут на жертву… (поравнявшись с Сергеем Петровичем.) Доблестный Ахилл забыл об нас.

Сергей Петрович. Клянусь богами, никогда не занимался он так сильно судьбою Ифигении, как теперь!

Гориславская (грустно). А все-таки она должна погибнуть!

Процессия идет к алтарю; Ифигения, подойдя к нему, падает на колени; Ахилл хочет остановить жертвоприношение, но Агамемнон подает знак рукою, и Калхас опускает нож над Ифигениею – шарада кончена; молодые люди затевают другие игры: то показываются на сцене, то скрываются, в продолжение 2, 3, 4 и 6 явлений.

Ипполитов. Странно, а мне чудится, что это история в лицах!

Павел Флегонтыч (Полетаеву). Как глупо перемешаны роли! По моим правам, мне следовало бы быть Ахиллом, и тогда бы я посмотрел, кто отнял бы у меня невесту!..

Полетаев. Видно, вам выпал ныне жребий держать нож над своей жертвой.

Сергей Петрович (Ипполитову). Где ж соперник, о котором ты говорил?

Ипполитов. Видел ты, рядом с Ифигенией шел жрец – молодой человек, статный, высокий ростом, очень любезничал с ней; говорит теперь с Сашей.

Сергей Петрович. С рыжею козлиной бородкой, будто опаленною?..

Ипполитов. Впрочем, если б не козлиная бородка, очень приятной наружности.

Сергей Петрович. Приятной? не скажу. В серых глазах его что-то зверское, в лице что-то отталкивающее. Я с первой минуты почувствовал к нему отвращение. Что ж это за таинственное великое лицо?

Ипполитов. Monsieur Мухоморов.

Сергей Петрович. Ха, ха, ха! Так это твой Абдель-Кадер?

Ипполитов. Ты засмеялся таким ужасным смехом – наверно отдалось в душе этого господина. Посмотри, как он на тебя взглянул, будто съесть хочет.

Сергей Петрович. Подавится на первом куске! Мухоморов?.. Да из-за одной паскудной фамилии порядочная женщина за него не пойдет. Соперник неопасный!

Ипполитов. Более, нежели думаешь. Я не пророк, а могу предсказать, что в истории твоей жизни он играет важную роль. Он только вчера приехал из Петербурга, а нынче… – заметил ли? – и Натали и Виталина с тобою, если не холоднее, так осторожнее.

Сергей Петрович. Правда, обращение ее со мною принужденнее.

Ипполитов. Увидишь еще не то. Это цветы, а ягодки впереди. Мухомор явился предъявить права свои на ее руку.

Сергей Петрович. Права? какие же может иметь он, кроме любви ее?

К концу этого разговора Медовицына подзывает к себе Полетаева и просит его о чем-то; по движениям Полетаева видно, что он отговаривается, наконец он взял от нее какую-то бумажку; Медовицына стала на колени в молитвенном положении за кустами, так что группе молодых людей нельзя ее видеть.

Полетаев (подбежав к Сергею Петровичу и отозвав его в сторону, тихо). Cousin, я к тебе посланником от особы, которая тебя страстно любит (подает ему бумажку).

Сергей Петрович (в сторону). Не может быть!.. Это на нее вовсе не похоже!.. Я уверен, что не от нее. (Ипполитову.) Прочти, братец, эту записку – и вслух.

Ипполитов. Вслух!.. Вот примерная конфиденциальная переписка! (Читает.) «Ангел ли ты, сошедший на землю, чтобы взять меня на небо и погрузить все мое существование в море райских наслаждений, или демон-искуситель…» Бр-р! так и несет риторикой.

Сергей Петрович. Сумасбродная Медовицына! узнаю тебя. Скажи своей даме, усердный паж, что здесь нет ни ангела, ни демона, и потому записка, вероятно, ошибкой к нам адресована.

Ипполитов. И от меня порученьице (шепнул ему на ухо).

Полетаев. О! что до этого, так я подслушаю, о чем жужжит муха. Будьте покойны, товарищ моих рыцарских подвигов!.. (Убегает.)

Сергей Петрович. Мало соперника: судьба навязала мне еще на шею эту приторную, туманную деву. Лет восемь назад я жил возле их пансиона, где она была чем-то вроде классной дамы… шалил и волочился… послал billet doux[2]… как водится, последовала великая жертва – глупый поцелуй; пошла страстная переписка на манер нынешнего послания. Наконец, я радехонек был, ускакав из Москвы, что развязался с этой Офелией! Теперь, на беду мою, нахожу ее в доме Виталиной чем-то вроде компаньонки или приживалки, и, как вижу, снова начались гонения.

Ипполитов. Вовремя, когда ей стукнуло 30, вздумала преследовать тебя своей пассией, а перезрелая дева в пассии – это бешеный конь, которому нипочем барьеры и овраги и всякие сальто-мортале.

 
О, горе нам! о, горе нам!
О, страшная для нас невзгода!
 

Однако ж не выдержу… мы с Сашей больны одною болезнию. (Оставляет Сергея Петровича, прокрадывается за кусты и подслушивает разговор Полетаева с Медовицыной.)

Сергей Петрович. Да куда же ты, негодяй? (Ипполитов махает ему рукой.) Вот каковы друзья!.. Под сорок, а повесничает, как мальчик!

Медовицына (восторженно). Я видела все… я думала, небо на меня упадет, земля подо мною раскроется… Злодей! Воспользоваться моею неопытностью… завлечь меня в сети!.. Но и слабые женщины умеют мстить.

Полетаев (принимая трагическую позу). Я на Кавказе рождена.

Ипполитов (возвращаясь со смехом). Ха, ха, ха. Новые враги! Да это чудо, братец; разыгрывается ужасная драма. Застой в жизни не годится.

Сергей Петрович. Охота тебе шутить, когда погибает тот, кого называешь другом. Ну, что ж твой Мухоморов?

Ипполитов. Просто приехал получить руку, которая ему обещана сто лет назад, и только дожидается чина коллежского асессора, чтобы…

Сергей Петрович. Что ж наконец?

Ипполитов. Разумеется, наконец свадьба. Теперь разруби этот гордиев узел, новый Александр!

Сергей Петрович. Не бывать, клянусь честью, не бывать!.. Во что бы то ни стало, мне надо сейчас переговорить с нею: ради Бога, займи как-нибудь Мухоморова.

Ипполитов (возвращаясь с Сергеем Петровичем к группе молодых людей). Мы с Сашей займемся этим и его порядком побесим. Все наше общество что-то не взлюбило его за чванство – весь на ходулях! Только и разговоров, что о знатных связях, только и слов: «У нас в Петербурге; мы у такой-то графини, у такого-то князя в Петербурге; мне прислали сигар прямо из Гаванны, выписываю мебель от Гамбса…»

Сергей Петрович (подходя к Гориславской, тихо ей). Два слова наедине – в них судьба моя.

Павел Флегонтыч (предлагает руку Гориславской). Вашу руку…

Гориславская (после минутной нерешительности, взяв под руку Сергея Петровича, Павлу Флегонтычу). Извините, Сергей Петрович прежде предложил.

Павел Флегонтыч (отходя, Медовицыной). Видно, здесь делают предложения мысленно.

Медовицына. И язык этот понимают очень хорошо. Но мой долг мешать их таинственным разговорам. О temps! о moeurs![3]

Слышны голоса: «Горелки! горелки!»

Один молодой человек (Гориславской). Предлагают горелки.

Гориславская. Очень хорошо; мы уже в паре.

Сергей Петрович (в сторону). Как нарочно согласились терзать меня!

В это время проходит подле ограды сада вереница крестьянских девушек; они поют.

 
Не в поле, в поле пыль пылит,
А метелица метет,
За метелицей мой миленький идет,
За собою ворона коня ведет,
А навстречу красна девица идет.
 

Полетаев (заигрывает с ними).

Одна из девушек (ударив его кулаком по спине). Вот тебе, жиденок!

Гориславская (в испуге). Жиденок?.. Где?.. Кого-то бьют!

Сергей Петрович. Чего вы так испугались?.. Это просто, Сашу наказывают деревенские девушки за шалости. Вечно напроказничает.

Гориславская. Мне послышался удар… я не видала, думала какого-нибудь несчастного… Жиденок?.. зачем же они Сашу так назвали?

Сергей Петрович. Потому что это у них презренное, бранное слово!

Гориславская. У них?.. я думаю, у всех… Презренные существа! парии человечества! Не так ли?..

Сергей Петрович. Признаюсь вам, не чувствую симпатии к жидовской расе; но… по мне презрен, гадок человек сам по себе, за свои поступки, а не по роду своему. (Удаляются, увидев, что большая часть молодых людей и девушек разошлась.)

Павел Флегонтыч (Медовщыной). Я отгадываю: этот молодой человек тот самый… вы мне когда-то о нем рассказывали.

Медовицына (закрывая лицо руками). Не договаривайте…

Павел Флегонтыч. Понимаю, ваше дело – мое; пойдем за ними. Я не допущу, чтоб моя невеста переступила границы приличия.

Медовицына. Действовать заодно – вот вам рука моя! Будем преследовать их, как тень Банко Макбета. (Ипполитов и Саша взявшись за руку, преграждают им дорогу.)

Полетаев (Медовицыной). Вас просят отгадать шараду: мое первое – несносное насекомое; оно кусает, но неопасно; мое второе – бич людей, а мое все – поганое растение.

Медовицына. Мухомор – отвяжись от нас, змеенок!

Павел Флегонтыч. В нем яд, и очень опасный; не советую его раскусывать.

Ипполитов. Отрава, облитая медом – хоть умереть, да вкусить! (Убегает с Полетаевым; по приходу их в кружок молодых людей, слышен хохот.)

Павел Флегонтыч. Ступайте за нашими, а я останусь здесь; мне нужно покончить разом все эти проделки.

Медовицына (удаляясь, про себя). О! сердце мое готово прикормить всех змей этого мира, чтоб напустить их на вероломных.

Явление III

Павел Флегонтыч (один). Тише, осторожнее, друг!.. Они хотят вывести меня из терпения: нет, не удастся! Я, как Атлас, снесу теперь гору оскорблений. Богатство и прекрасная девушка, в которую я сам без памяти влюблен, то и другое мне обещаны, то и другое почти мое – надо, чтоб они и оставались навсегда моими. Шашка моя стоит у королевы: стоит только ее схватить: зачем же мне бросаться на офицеров? Зачем же расстраивать всю игру, улаженную так искусно?

Боюсь только проделки. Нынче получат известие, что я произведен в коллежские асессоры… Петербургский друг смастерил это известие искусно. Страшно, однако ж, если заранее откроется мое самозванство. Шутить не будут! Волос встает дыбом от одного помышления… Впрочем, кто пойдет справляться? Лишь бы сыграть свадьбу! Спущусь после в титулярные, а там и действительно произведут. Опоздай немного, и моему бы счастью конец.

Пускай Леандров славит свою минутную победу; завтра и будущность моя!.. Отец ручается головой, что Гориславская будет на днях его невесткой, как я его сын. Она давно обещана мне; Виталина так благородна, что не отступится от своего слова. Мало этого, говорит отец: у него есть свое заветное, волшебное словечко, которое приведет Натали к ногам моим, смиренную овечку. О! надо скорее исторгнуть у него этот талисман! (Уходит.)

Явление IV

Сергей Петрович и Гориславская.

Сергей Петрович (осмотревшись). Никого!.. Наконец мы одни… Теперь вы должны меня выслушать; я не могу далее откладывать; мучения неизвестности сделались для меня нестерпимы.

Гориславская. Пора и мне передать вам все, что давно лежало у меня на душе.

Сергей Петрович. Вы, конечно, не раз угадывали в глазах моих, в звуке моего голоса, во всех отношениях к вам более, нежели уважение, более, нежели преданность; но я не смел еще ни разу говорить вам о настоящих своих чувствах. Иногда мне самому казалось… мне, может быть, моему воображению представлялось, что вы заметили эти чувства, что они тронули, наконец, ваше сердце. Простите мне это обольщение. Теперь я должен услышать от вас, обманывался я или нет. Вините за эту дерзость одно мое отчаяние, одну мою любовь, глубокую, беспредельную, с которою слилась жизнь моя.

Гориславская. Вы видели, я сама искала случая быть с вами одной. Думала, во мне станет довольно сил сказать вам, что хотела сказать; но когда пришли эти минуты, я прошу Господа подкрепить меня… Чего вы от меня требуете?.. Одного слова?.. На что оно вам? Что вы и я с ним сделаем?.. Скажу вам более; не смею его выговорить, если бы и хотела… я не вольна в себе… я невеста другого, давно обручена с ним…

Сергей Петрович. Невеста этого ничтожного Мухоморова? Конечно, не вы избрали его! Неужели Софья Андреевна, с ее умом, с ее прекрасною душою, могла принесть вас в жертву этому несчастному фату? Разве не видит она, что ему нужно ваше приданое, а не вы сами?.. Торгаш, он рассчитывает на вас, как на товар; бросьте ему обручальное кольцо с горстью золота – пускай наслаждается любовью, его достойною.

Гориславская. Моя благодетельница, моя вторая мать дала свое честное слово; для него пожертвую даже своим счастьем.

Сергей Петрович. Слово, данное без ведома вашего сердца, когда вы не понимали жертвы, на которую вас готовили, может и должно быть расторгнуто. Упаду к ногам Софьи Андреевны; она тронется моею любовью, убеждениями, слезами старика-отца; она не захочет вашего несчастья… ручаюсь за нее… Мне нужно только ваше согласие.

Гориславская (в сторону). Что мне делать?.. Господи! умилосердись надо мной. Я скажу ему все, все!.. (Вслух.) Есть еще обстоятельство… сильнее воли матери моей, сильнее меня самой… есть преграда, которую положил сам Господь при рождении моем и которую никто уже не в силах уничтожить.

Сергей Петрович. Я знаю все…

Гориславская (радостно). Вы?.. знаете?..

Сергей Петрович. Ваш батюшка…

Гориславская. Отец мой…

Сергей Петрович. Я буду с вами откровенен: когда решается судьба нашей жизни, у нас не должно быть тайн. Неужели вас смущает, что вы дочь бедного… канцелярского чиновника? (Слышен голос Медовицыной: Натали! Натали! Где ты?..) (В сторону.) Вечно эта сумасшедшая преследует нас.

Гориславская (в сторону). Нет, он ничего не знает. Слава Богу, позорное слово удержалось на губах моих.

Сергей Петрович. Да, я знаю это, отцу моему также известно; но любовь моя сильнее всех предрассудков.

Гориславская











Бесплатно

4.67 
(3 оценки)

Читать книгу: «Вся беда от стыда»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Вся беда от стыда», автора Ивана Ивановича Лажечникова. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Русская классика», «Пьесы и драматургия».. Книга «Вся беда от стыда» была написана в 1858 и издана в 2016 году. Приятного чтения!