Цитаты из книг автора «Иван Кривушин»

«Этнизации» социального по своей природе конфликта между тутси и хуту способствовало также и то, что идеологи и политики тутси приняли предложенные их оппонентами правила игры. Они также создали свои «этнические» партии (Национальный руандийский союз, Руандийское демократическое объединение) и продолжали всячески поддерживать идеологическую основу своей власти – теорию расового превосходства, сочетая ее с идеей владычества по праву завоевания.

Процесс этот, который по ряду причин шел в Руанде гораздо более интенсивно, чем в Бурунди, достиг кульминации во второй половине 1950-х годов, когда – в значительной мере под влиянием внешних обстоятельств (нарастание волны деколонизации) – на повестку дня встал вопрос о национальном самоопределении. Именно в этот момент этнический протест со стороны хуту обрел политическую и идеологическую форму[30]

в 1933 г., когда была произведена регистрация местного населения по расовому признаку, каждому руандийцу по сути дела предложили самому определить свою «расовую принадлежность»; 14 % идентифицировали себя как тутси, 85 % как хуту и 1 % как тва[27]. В дальнейшем некоторые хуту пытались изменить свой «расовый» статус и перейти в категорию тутси, однако после 1933 г. это оказалось сделать – в отличие от предшествующего периода – весьма сложно.

установив монополию тутси на занятие административных должностей[25], а католическая церковь стала проводить дискриминационную политику при приеме детей-хуту в католические школы[26].

Немцы, а затем бельгийцы, обнаружив, что большая часть руандийской элиты называет себя «тутси» и что многие из тутси обладают «европеизированными чертами», избрали их в качестве административных «посредников» в системе косвенного управления Руандой – Урунди[20].

Даже административный аппарат королевства не состоял из одних тутси: при том что они почти монополизировали высшие должности (как гражданские, так и военные), а также управление провинциями, на среднем (районы) и низшем («холмы») уровнях присутствовали хуту («глава земли», в отличие от «главы пастбищ», всегда тутси)[17].

Идентичность хуту стала связываться и в конечном итоге определяться более низким статусом»[13]. Этому способствовала и активная внешнеполитическая экспансия Руанды, в ходе которой термин «хуту» стали переносить на покоренные руандийскими королями племена[14].

Важным моментом в трансформации прежних чисто профессиональных различий между тутси и хуту в более жестко иерархизированную систему отношений стала централизация руандийского королевства во второй половине XIX в. при короле Кигели IV (1860–1895)[12].

Каково бы ни было подлинное расовое и этническое происхождение «тутси» и «хуту»[6], в XIX в. и те и другие говорили на общем языке, имели общие традиции и культ, жили в одних и тех же общинах («холмах»), вступали между собой в браки и брали одни и те же имена[7]. По сути дела, в тот период тутси и хуту являлись профессиональными категориями: первые были преимущественно скотоводами и воинами, вторые – земледельцами и жрецами[8].

За сто страшных дней с 7 апреля по 17 июля 1994 г. в Руанде было убито, согласно официальной оценке, не менее 937 тыс. человек, в подавляющем большинстве – тутси[3].