© Иван Николаевич Чурбаков, 2025

ISBN 978-5-0065-4843-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иван Николаевич Чурбаков
А ТЫ ЧЬИХ БУДЕШЬ …?

(Художественно-гениалогическая повесть о сплетении древних родов Грудновых, Скобелевых и Чурбаковых)

Памяти Уральских казаков

Часть первая

2024

Иван Николаевич Чурбаков родился в 1940 году на хуторе Петрове, Приурального района, Западно-Казахстанской области, а с 1974 года живет в Оренбуржье. Учился в Уральском педагогическом институте имени А.С.Пушкина на историческом факультете. В 1976 году поступил учиться в Московский народный университет искусств имени Н.К.Крупской на факультет «Рисунок и живопись». Спустя четыре года, он успешно окончил его и был переведен на повышенный курс обучения. Принимал участие в районных и областных выставках произведений изобразительного искусства. Однако педагогическая работа не оставляла времени для занятий творчеством. В 1989 году он окончил механический факультет Всесоюзного заочного инженерно-строительного института в городе Москве. После двадцатипятилетней работы в школе ушел на заслуженный отдых.

В армейские годы сотрудничал с газетой «Советский воин». В трудовой деятельности работал литсотрудником и заведующим отделом писем газеты «Сельский труженик» Приурального района, Уральской области. С 2000-го года по 2006 год в Сакмарском районе Оренбургской области являлся заведующим сельскохозяйственным отделом газеты «Сакмарские вести». В 2014 году И.Н.Чурбаков выпустил первую книгу под названием «Невыдуманные истории любви». В основу ее повестей автором положены реальные жизненные события героев.

В 2015 году в сборнике произведений писателей и поэтов Сакмарского района Оренбургской области «Степное перо» были опубликованы главы из его исторической повести «Род имеет продолжение», под названием «Без выбора», и почти одновременно он печатает второе издание первой книги, под названием «Возвращение веры». Кроме того, в 2016 году в районном альманахе были опубликованы его избранные произведения.

Пролог

«И если казаки вновь возвысили голос, то, видимо, что-то есть притягательного в прошлом, от которого не хотят отказаться в будущем».

Н.Г.Чесноков.

– Как только Бунькины ушли, наш благодетель, мой деверь Петр Данилович заспешил с вопросом: «Ну что Маланья Владимировна, теперь ты успокоилась?» Но, еще не услышав ответа, он застрочил: «Скажи: слава Богу, что есть уральские казаки, что здесь, на хуторе Петрове живет потомственный уральский казак Филипп Автономович Бунькин. Повторюсь еще раз: с ним вы будете жить, как за каменной стеной! С ним вы не будете знать горя никогда».

Такими воспоминаними, сидя за кипящим самоваром, делилась бабушка Маланья, моя бабушка по отцовской линии, отвечая на вопрос гостя об истории переезда на хутор Петров. С мельчайшими подробностями она вспоминала о пролетевших годах, о том, какой страх пережила в сороколетнем возрасте после преждевременной смерти мужа и как она правильно поступила, согласившись на уговоры деверя переехать из Оренбургской губернии в неизвестный казахстанский хутор Петров.

– И Петр Данилович был прав, – утверждала она.

– С Филиппом Автономовичем мы не только горя не знали, но и, на диво оперативно, крепко встали на ноги. Порядочный он был человек. И очень жаль, что его раскулачили и сослали под Бузулук.

Благодарно перечисляя добродетель казака, она также лестно отзывалась об известных ей традициях уральских казаков.

– Что говорить-то, – понизила свой голос бабушка, высказывая для того времени крамольную мысль. – И Филипп Автономович, и вообще уральские казаки были хорошие люди. И я думаю, что советская власть зря с ними так обошлась. У них был во всем порядок! За плохие поступки они строго наказывали каждого. Но зато во время багрения рыбы они бесплатно делились уловом со вдовами. Опять же для вдов, возвращаясь с бахчей, они всегда оставляли на уличных лавках орбузы и дыни.

Эти воспоминания бабушки, притаившись под одеялом, я с большим интересом первый раз прослушал в пятилетнем возрасте. А когда она проводила гостью до калитки и вернулась в дом, то была ошарашена моими вопросами.

– Скажи мне, бабака. Только честно. Ты тёте Нюре правду рассказывала?

– Ты это о чем? – изумилась Маланья Владимировна.

– О казаках. О том, что были такие добрые люди. А тогда, скажи мне, почему вашего дядю Филиппа как-то раскулачили и сослали куда-то?

– Ух, ты какой! – еще больше удивилась бабушка. Но тебе еще рано знать об этом. Это длинная история. Поэтому, внучек, знай одно, что я тёте Нюре говорила только правду. И дядя Филипп, действительно, был очень хорошим человеком. Но беда в том, что нам тогда пришлось жить во время больших перемен. Подрастёшь, потом все узнаешь, – погладила по голове меня бабушка.

А в семилетнем возрасте меня в очередной раз удивила своими воспоминаниями бабушка по материнской линии Варвара Ивановна Груднова. Та тоже лестно отзывалась о другом уральском казаке, о Василии Тимофеевиче Лихачёве, благодаря которому ее семья тоже вмиг разбогатела, но позже то богатство у нее почему-то отобрали.

Вот эти «почему-то» длительное время не давали мне покоя. В моем детском сознании не укладывалось это. «Если люди хорошие, – думал тогда я, – так зачем их наказывать?». Мой детский разум кипел. И тогда я даже очень сожалел, что все события, пережитые моими бабушками, произошли задолго до моего рождения. Мне казалось, что был бы я тогда, то неприменно добился справедливости: и дядю Филиппа вернул бы из ссылки, да и бабушка Варвара избежала бы раскулачивания, жила бы спокойно в отстроенном дедом Никифором доме. Очень хотелось мне тогда не только назвать вещи своими именами, но и высказать свой категорический протест. Но это мне удалось лишь в преклонном возрасте. А помогли этому два случая.

Летом 2008 года меня навестила моя двоюродная сестра – глава администрации сельского совета поселка Революционного, Первомайского района, Оренбургской области Александра Никифоровна Баймашкина (бывшая Груднова – дочь Груднова Никифора Никифоровича и Ульяны Кирилловны). Дорогую гостью на собственной иномарке ко мне доставила ее дочь – предприниматель города Оренбурга, тридцатисемилетняя красавица Елена Алексеевна Каверина. А спустя месяц после этого визита, Лена позвонила мне со своего сотового телефона и передала просьбу о желании встретиться со мной ее двоюродного брата, жителя города Уральска Андрея Александровича Старостенко (сына старшей дочери четы Грудновых – Нины Никифоровны и ее мужа Александра Андреевича Старостенко).

В жаркий полдень я отыскал в городе Оренбурге офис Елены Алексеевны, припарковал свою «девятку» и перешагнул порог средних размеров комнаты, в которой за компьютерами, с сосредоточенными лицами работали молодые симпатичные сотрудницы.

– Вам назначена встреча? – обратилась ко мне одна из них. А когда получила подтверждающий ответ, поднявшись с рабочего места, уточнила: «Как о Вас доложить?»

Через секунды из двери, в которую нырнула секретарша, с улыбкой на лице вышла хозяйка кабинета и попросила меня войти в него. Это была неширокая, продолговатая комната, обставленная дорогой и красивой мебелью. Видно было, что в ней, как и в первой, специалистами недавно был проведен евроремонт. Кабинет был оснащен всей необходимой для плодотворного труда современного руководителя оргтехникой: компьютером, принтером, сканером, телефаксом и даже микроволновой печью, с помощью которой Елена Алексеевна к моему приходу приготовила свежий кофе. После уличной жары, здесь, благодаря работающему кондиционеру, ощущалась приятная прохлада.

Андрея Александровича я видел не единожды, но это было, когда он еще «под стол пешком ходил». Теперь передо мной стоял стройный, симпатичный, импозантный мужчина, украшенный густой шевелюрой, местами тронутой сединой. Признаюсь: я был поражен. Своим обличьем он копировал отца настолько, что в любой компании, окажись они вместе, каждый из присутствующих непременно отметил бы, что перед ними отец и сын. Скажу, что во время общения я увидел психологический портрет его отца. Более того, он также копировал, если не превзошел своего покойного родителя еще и умом. Бросалась в глаза невозрастная степенность племянника. Такой вывод напрашивался сразу же после нескольких минут разговора с этим человеком. У меня сложилось впечатление, что с этим племянником можно смело идти в разведку. Люди такого типа никогда не подведут тебя – он из когорты высоконадежных людей. И этот вывод был подтвержден по завершении работы над изданием родословной книги. Именно Андрей Александрович проявил не только озабоченность, но и оперативнось в сборе фотографий, необходимых недостающих исторических сведений и финансировании издания родословной книги.

После короткой беседы выяснились и мотивы его встречи со мной. Оказалось, что Андрей Александрович взялся за нелегкий, но весьма важный, а точнее будет сказано, бесценный для грудновских потомков труд – оказать помощь Алине Фёдоровне Еленской, жене моего двоюродного брата Геннадия Антоновича Еленского, в создании генеалогического древа рода Грудновых. Разумеется, от меня он получил желаемую информацию. А после встречи с Андреем Александровичем я получил письмо из села Мичуринское, что под городом Уральском. Отправителем этого послания являлась Любовь Александровна Степашкина.

Эта фамилия мне совершенно ни о чем не говорила, и, только вскрыв конверт и ознакомившись с содержанием послания, я сразу же вспомнил образ пятнадцатилетней стройной и чуточку смугловатой очаровашки – моей троюродной сестренки, бывшей Скобелевой Любаши, дочери Александра Ивановича и Лидии Васильевны Скобелевых.

Не будет излишним процитировать то обращение Любаши ко мне. «Здравствуйте, уважаемый Иван Николаевич! Пишет Вам Скобелева (по мужу Степашкина) Люба – дочь Скобелева Александра Ивановича, из города Уральска. Возможно, Вы меня уже не помните, ведь прошло уже много лет, как мы с Вами виделись в последний раз, да и я Вас помню еще молодым мужчиной, хотя говорят, Вы очень мало изменились, это хорошо.

А пишу я Вам вот по какому поводу. Наша общая родственница из города Аксая – Маша Хлевецкая (бывшая Ваша однофамилица) сказала, что Вы занимались своей родословной, составили генеалогическое древо и написали книгу, в которой есть упоминание и о моем дедушке, Скобелеве Иване Владимировиче.

По молодости как-то не задумываешься о том, кто твои предки. Может быть, заедает текучка, не всегда хватает времени для того, чтобы остановиться и подумать над этим, но это уже свершившийся факт. А вот сейчас, с возрастом, появилось время, чтобы ответить на вопросы: что за след ты оставила в жизни, и где твои корни? Это очень интересно знать, а расспросить уже практически не у кого, в живых-то осталась одна Скобелева Екатерина Зиновьевна – наша т. Катя (Я имею в виду тех, кто живет в Уральске). Поэтому, если у Вас есть лишний экземпляр Вашей книги, прошу: вышлите мне ее почтой».

Любовь Александровна указала и свой адрес, и координаты своего младшего сына, проживающего в городе Самаре. Она даже перечислила все имеющиеся у них с сыном телефоны.

Это письмо Любови Александровны и упомянутое выше обращение ко мне Андрея Александровича Старостенко говорило об искренней чрезвычайной заинтересованности моих младших сородичей в сохранении известной глубины собственных родовых корней и передаче этих сведений потомкам. А жизнь наших прародителей, российских провинциалов Оренбургской губернии: Груднова Елисея, Чурбакова Данилы и Скобелева Владимира проходила во времена господства в Российском государстве царских порядков….

Вышеперечисленное и заставило меня на пороге моего семидесятилетия сесть за компьютер, чтобы, используя память свою и сохранившихся родственников, запечатлеть наиболее яркие мгновения жизни наших предков. Разумеется, большинство страниц их жизни покрыто тайной. Но, несмотря на это, я все же решился с достоверной точностью, с окружающим колоритом и живым ароматом того времени оживить известные места проживания дорогих мне сородичей.