Глава первая

«…Серо-коричневатый сумрак пронзает рассеянный свет, невидимой отсюда местной звезды, коричневого карлика. Поток тёплого света исходит в пространство, но согревает лишь немного, да и кислорода маловато. Без скафандра вряд ли тут долго протянешь.

Ноги вязнут в хлюпающей жиже. Каждый шаг, вернее прикосновение к поверхности вызывает странные звуки, будто сама почва стонет, что её тревожат. Ещё хуже произошло с посадочным модулем. Увяз, несмотря на приспособления, предназначенные удерживать. И, вдруг, модуль взвился, будто его снизу выдули. Описав огромную дугу, модуль чуть не рухнул, но вовремя включилось автоматизированное выравнивание при посадке. Опять сел, но с большей скоростью и ушёл ещё глубже в жижу. Раздался вопль вместе с планетотрясением. Я не удержался и плашмя шлёпнулся в коричневую грязь. Вдруг снова модуль взлетел, словно толща грязи его выплюнула. Потом упал. Снова вопль и трясение. Такое впечатление, будто планета хочет избавится от моего маленького корабля, но ей не хватает сил выбросить за пределы атмосферы. Как будто от его падения каждый раз испытывает боль от повреждения её поверхности. Наконец модуль застыл, перестало его вышвыривать. Надолго ли?

Я собрал образцов грунта изрядно, а до модуля теперь далековато. Притомился, присесть бы. Оглядываясь, заметил невысокий бугор, которого раньше не видел, вполне можно туда забраться. Похоже там нет жижи и можно присесть, не рискуя наполовину увязнуть в грязи. Доковылял до бугра, у подножия оставил ящик с образцами, на удивление вокруг сухо. От робота сборщика пришлось сразу же отказаться. Только он вышел из модуля, как тут же провалился наполовину в жижу. Еле выбрался с моей помощью. Пришлось оставить его в модуле производить само очистку. Уж не знаю не развалился ли он на части, пока планета «швыряла» модуль и он снова и снова падал.

Взобрался. Невысоко, а видно далеко, но горизонт утопает в сумраке. Поверхность почти вся ровная. А тут сидеть приятно. Не хочется спускаться, чтобы опять шлёпать по грязи. А, может это вовсе и не грязь, а только так выглядит. Жаль, что конструкторы не додумались до команды, чтобы модуль перемещался сам, а то до него ещё топать и топать в этой жиже, словно со спутанными ногами. Нажать бы на скафандре кнопки и, пожалуйста, модуль уже рядом, только спустись…

Я почувствовал, что бугор стал подыматься, расти в ширь и в высь. Хлопок. Меня приподняло и тут же упал. Покатился по склону. Странно, хлопок походил на чих, будто бугор чихнул! Странная поверхность планеты. То трясёт её, то чихает, то швыряет, то затягивает…

Взял ящик и, с трудом переставляя ноги, пошёл. Нет, не стоит ругать планету. Наоборот, ведь идти то можно. Затягивает, но не выше колено, а чаще и того ниже. Так что всё хорошо. Вот, и добрался до модуля.

Поставил ящик на верхнюю ступеньку, затолкнул его чуть дальше. Взошёл на нижнюю, огляделся. Что там, будто всплеск? Грязевой фонтанчик? И, что это за звук? Идёт как будто отовсюду. Завывание, переходящее в некое подобие трели. Я почему-то улыбнулся и помахал рукой, прощаясь с планетой.

Вошёл внутрь модуля, дал команду, и мы с роботом взмыли. Камеры делали не только фотоснимки, но и видео удаляющейся коричневой планеты. А в ушах всё звенел этот странный звук. Что это? Надеюсь звук тоже зафиксирован без помех. Потом попытаемся выяснить.

Модуль вырвался из туманно-коричневатой атмосферы. Теперь можно полюбоваться местной звездой. Так называемый коричневый карлик светится различными оттенками пурпурного цвета, очень медленно перемещающимися. Создавалось впечатление, что это невероятным способом собранные в прозрачную оболочку шара остывающие угли большого костра. По сути так и было. Внутренним слоям этому объекту, подобию звезды тлеть ещё несколько миллионов лет, после чего побуреют, перестанут источать тёплый и уже неяркий свет, потом станут темнеть. Старение в Космосе неизбежно. Одни вещества, погибая, порождают другие и жизнь продолжается в различных вариантах. И всё же жаль и эту планету, и её пурпурно-коричневую звезду-карлика…»

Глава вторая
I

Читаю воспоминания дяди Сонара, друга моего отца, когда тот летал на прародину своих предков, далёкую планету Оарт. Она располагается дальше нашей Голубики, самой большой из ночных звезд. Мне хочется также сделать что-нибудь стоящее. В космос хочет отправиться мой младший брат Крас. Удачи ему. На мой взгляд в Средиводье тоже есть чем заняться. Море Дальнее ещё не полностью изучено и, тем более Полноводье. Сами альбиносы-подводники признают, что не все глубины исследованы.

Пора сделать перерыв в размышлениях и помочь отцу. Слышу, как открылась дверь. Сегодня заседание совета старейшин закончилось раньше обычного, видимо, уже решили вопрос о прокладке очередной дороги на острове Птица.

II

«… Задолго ещё до полёта мы очень волновались. Каждому из тех, кто предполагал, что станет членом экипажа звездолёта и тем, кто оставался в Средиводье казалось, встреча будет грандиозной. В смысле исторического, культурного и технологического значения. Для нас то уж точно. Надеялись, что для жителей Оарта тоже. Потом пришла мысль, а вдруг нам не обрадуются, а что если ещё хуже, встретят враждебно. Мы считали, что оартяне ушли от нас в техническом и технологическом смысле намного дальше. Опасались, что предстанем отсталыми. Множество раз обсуждали, как приближаться к планете? Как предупреждать о себе? Как объяснить, кто мы? А, если не поверят? А, если забыли о тех, кто не вернулся когда-то домой? И всё же надеялись на встречу с ликованием с обеих сторон. Шутка ли прилёт потомков тех, кого оартяне, наверняка давно считали погибшими!..»

III

– О подводных обитателях моря Льда продолжит рассказывать Дикэм, сын Дику – донеслось до меня, словно сквозь некий поглощатель звука. Пришлось спешно закрывать закладку с текстом дяди Сонара на переносном телефоне.

– Во-первых, всему Средиводью известна рыба сияющий луч, – начал медленно я, в то же время лихорадочно вспоминаю, кто там ещё обитает.

– И всему Средиводью известно, что эти рыбы уходят на глубину, когда? – преподаватель заткнул за правое ухо подросшие белые волосы, открывая щёки с бороздами морщин. Сквозь очки смотрит в упор.

– Зимой, когда усиливаются морозы, – отчеканил я.

– Разумеется. Однако это известно тоже всем. Кого ещё назовёшь из глубинных обитателей?

– Любит лакомится сияющим лучом спиношип. Большая почти круглая рыба, живёт на достаточной глубине, к поверхностным водам не поднимается. Ест мелкую живность. Зимой часто поедает сияющего луча, потому что их много становится на той же глубине. На спине имеет большой и твёрдый вырост, который к концу заостряется. К тому же шип чувствителен, улавливает колебания воды во время приближения других обитателей. Старается подплыть под свою жертву и быстрым толчком вверх пропарывает брюхо. Насаженная на шип жертва скоро погибает, тогда спиношип рывками сбрасывает её и пожирает.

– Верно. На практике летом видел спиношипа?

– Нет. Видел брюхолаза. Мерзкое животное.

– Почему мерзкое?

– Неприятный на вид.

– Расскажи, каким увидел.

– Так как мы опустились на дно летом, то в это время брюхолазы совершенно без шерсти. Наверняка все присутствующие видели их на фотоснимкам. Это ещё терпимо. А, когда они друг за другом взбираются со дна по всему, на что смогут перелезть, точнее переползти своим перекатывающимся телом, то ощущение не из приятных. Облепили своими телами все окошки нашего подводного аппарата. Замерли на какое-то время, потом вдруг начали биться о стекла. Мы хотели всплывать. Они погибли бы, поэтому наши руководители повременили… внезапно животные начали… драться. Не все. Поняли, что дерутся самцы. Побежденных сбрасывали с нашего аппарата, освобождая место для… брачного ложа. Нам пришлось наблюдать. Для некоторых это представляло научный интерес, а меня чуть не вырвало… После завершения длительного «сближения», самки, издавая мурлыкающие звуки, потихоньку спустились, а самцы пришли в неистовство. Их била дрожь настолько сильно, что рамы окошек стали скрежетать и пришлось подниматься со дна. Кое-какие особи при движении аппарата вверх свалились, а кто не успел, тот погиб…

Учитель удовлетворённо кивнул и продолжал сам. А я ждал с нетерпением перерыва, чтобы снова продолжить чтение, уж в который раз. И задумался, почему так привлекают воспоминания дяди Сонара о посещении Оарта? И меня осенило! Наверное, ответ прост. То о чём он пишет – Занебесье, как у нас попросту говорят. Занебесье совсем не Средиводье. Туда не доберёшься, как до любого острова Средиводья на дубасе или скёдии, на ушкуе или однодревке; не полетишь на тулпаре, крылатом белоснежном коне или на домашнем драконе. Занебесье досягаемо для избранных!

IV

«… Семь поколений сменилось, подрастает восьмое. Сколько прошло времени! Скольких оплакивали оартяне! Возможно корабль с нашими предками был не единственный, не вернувшийся домой. Помнят ли их? У нас сохранились старинные записи, да и в каждой семье чтят память о прародине предков. А вот, как воспримут нас? Этот вопрос интересовал всех. Возможно было некое предчувствие? Так до сих пор никто не исследовал. Да и какой смысл? Если бы до полёта кто-то, будь самым авторитетным посоветовал не лететь, всё равно не послушали бы. Как же иначе? Несколько поколений мечтали и отказаться тогда, когда цель может быть достигнута? Нет, правильно, что отправились… Не смотря ни на что…

Деды наших дедов, бабушки наших бабушек рассказывали, что в то далёкое время оартяне летали на соседние планеты и их спутники. Каких только планов не создавалось: исследования, добыча нужных пород там, где не окажется разумной жизни, постройка поселений и баз для дальнейшего освоения космических просторов. И, конечно, те, кто готовил полёт и мы, кто должен лететь были уверены, что в околопланетном пространстве Оарта снуют различные космические базы, искусственные спутники, корабли исследовательские, пассажирские и транспортные, ещё что-нибудь до чего додумались пытливые умы оартян.