Ирина Щеглова

Золото на крови

Истории домового Зинуши. Трилогия. Часть 1

1. Старый дом

Машина медленно вползала на холм по узкой петляющей улочке, едва протискивающейся между палисадниками, домами и заборами.

– Родичи, вы серьёзно? Здесь даже сети нет! – возмутился Ваня, отрываясь от созерцания пустого экрана смартфона.

Отец с мамой переглянулись и хохотнули хором.

– О да! Где нет сети, там нет жизни! – пошутил отец.

– Чего вы ржёте, я серьёзно, этого места не существует!

Отец в очередной раз ловко крутанул руль, машина завернула, проползла несколько метров и остановилась.

– Добро пожаловать в реальный мир, малыш, – пригласил отец, и распахнув дверцу, взмахнул рукой, на взгляд Вани слишком театрально взмахнул, как будто насмехался.

Выбравшись из машины, Ваня наконец увидел дом. Бурый, приземистый, широкий, с нахлобученной по самые окошки крышей, он словно был продолжением холма, его навершием, окружённым одичавшим садом. Его мощный высокий фундамент врос в почву, пустил корни и сроднился с этой землёй.

– Нифига себе! – возмутился Ваня, – его до потопа строили, что ли?

– Почти, – согласилась мама, – в начале прошлого века.

– Так на него надо табличку повесить – «памятник архитектуры, охраняется государством», экскурсии водить и все такое, – съязвил Ваня, – а вы тут жить собрались.

Отец добродушно усмехнулся и похлопал Ваню по плечу:

– Не дрейфь, старик! Здесь наверняка водятся привидения, будет, что обсудить с друзьями. Ну, господа, прошу, – и он, уверенно зашагал в сторону насупившегося дома, позвякивая связкой ключей.

– Ваня, сестру не забудь! – приказала довольная мама, и чуть не вприпрыжку побежала следом за отцом. Ване ничего не оставалось, как извлечь сонную двухлетнюю Люську из детского автомобильного кресла:

– Ладно, идём, – пробормотал он недовольной сестрёнке, привычно забрасывая ее на плечо.

Поднявшись по скрипучим ветхим ступеням крыльца, он с тоской оглянулся на припаркованную машину и вздохнул «прощай цивилизация».

Отец, погремев ключами, справился с замком, из дверного проёма пахнуло пыльной прохладой и немного затхлостью. Мама пробормотала, «надо бы проветрить…».

Люська, ловко извернувшись, сползла с его плеча и потребовала поставить ее на пол. Как только он сделал это, сестрёнка убежала следом за родителями.

Зачем было покупать древние развалины в трёхстах пятидесяти километрах от родной Москвы? Им видите ли, захотелось на природу! Что за идея дурацкая! Какая природа! Природа у них и на даче есть. Нет, тут блажь нашла на людей. Определённо.

Ладно, надо посмотреть, что тут и как, решил Ваня, деваться некуда, наверняка придётся провести здесь все лето, если не повезёт, и он не сбежит в Москву к деду с бабкой.

Сказать, что Ваня был разочарован, значит не сказать ничего. В обширных темных сенях он споткнулся о какой—то хлам и чуть не упал, чудом удержавшись на ногах, потом, перепутав двери, пребольно стукнулся лбом о низкую притолоку, даже искры из глаз посыпались, и хорошо, что посыпались, темнота слегка отступила, и Ваня успел разглядеть ступеньки ведущие вниз, оттуда тянуло холодом.

– Иван! – донёсся до него мамин голос.

Он чертыхнулся, отступил, захлопнув дверцу, и почти наощупь добрался до другой двери, побольше предыдущей. За ней была комната, наподобие прихожей с вешалкой и пузатым сундуком.

– Ах, какая прелесть! – воскликнула мама откуда—то. Он повернул на голос и очутился в кухне, здесь было светлее, и Ваня впервые в жизни увидел настоящую русскую печь, точно, как в книжках со сказками – огромная, белая, с лежанкой и полукруглой крышкой, для духовки Мама восхищённо крутила в руках горшок:

– Смотри—ка, – ворковала она любопытной Люське, – в этом чугунке мы будем варить восхитительную кашу!

– Из топора, – сквозь зубы добавил Ваня и ушёл осматривать дом.

Темные комнаты, окошки маленькие, все непривычно и странно. В самой большой, в углу старые бумажные обои выглядели гораздо свежее, как будто там что—то стояло долгое время, а потом его убрали… Что бы это могло быть, картина или зеркало? От прежних хозяев осталась старая мебель, изношенный инвентарь, кое—какие инструменты. Видимо, все, что было пригодно к дальнейшему использованию, они оставили себе, остальное же перешло в наследство новым хозяевам, то есть родителям Вани.

Ваня обследовал двор и дом от чердака до крыши, осмотрел надворные постройки, и единственное, что ему понравилось – подвал.

Вход в него обнаружился в том самом закутке в сенях, куда Ваня по ошибке ткнулся сначала, внутри находился люк, а под ним кирпичная лестница, уходящая вниз, в густую темень.

Естественно, он сразу же нырнул в подполье, как с усмешкой назвал про себя подвал.

Подвал не разочаровал! Настоящий, каменный, со сводчатым потолком, прямо как в любимых Ваней фильмах ужасов. Готовая декорация. В каменной нише сохранились запасы, приготовленные, наверно, ещё лет за сто до этого дня. Пыльные банки в ряд, а что там в них? Варенье или зелье приворотное, кто знает… Ваня рисковать и пробовать не стал. В углу высокая узкая бочка, если в темноте, можно за ступу принять, а вон та метла на помело похожа, а лопата – на пест. «Пестом погоняет, помелом след заметает» – прошептал Ваня, притронувшись к рассохшейся бочке. Хорошо бы здесь оборудовать себе помещение, хотя – нет, холодно, и родители не согласятся, будут сюда всякий свой хлам сваливать, или вон, банки с засолами и вареньями ставить.

Заинтересовавшись подвалом, Ваня решил расспросить родителей о истории дома. Выбравшись на поверхность, сразу же пристал с расспросами к маме и выяснил, что дом был построен ещё до 1917 года! В документах год постройки значился 1904, причём дом был возведён на старом фундаменте, а значит, подвалу может быть лет двести…

– Ничего себе, – Ваня даже присвистнул, – а кто его строил?

– Не знаю, – мама пожала плечами, – мы купили его у внуков недавно умершей старушки.

– Вот это да! – восхитился Ваня, – и что она тут одна жила?

– Да, представь себе, много лет, но я точно не знаю. Если тебе интересно, можешь погуглить, или расспросить соседей.

– Погуглить! – возмущённо воскликнул Ваня, – как ты себе это представляешь? Тут же нет сети!

Но мама невозмутимо пожала плечами:

– Сейчас нет, но скоро проведём. Я уверена, в городе ты легко найдёшь кафе с Wi—Fi.

– 

Да, это мысль, – согласился Ваня. – Пойду на разведку.

Мама радостно подхватила:

– Вот—вот, сходи на набережную, насколько я знаю, там сосредоточены все местные кафешки. Поброди по старому центру, здесь сохранились сказочные уголки, уникальные постройки, которым лет по двести, один собор чего стоит. Если не лень, можно сходить в городской архив, наверняка у них сохранились какие—то документы, что—то о прежних владельцах.

Ване мамино предложение не то чтобы очень понравилось, но он был не прочь пойти поискать выход в интернет. Все—таки, связь с цивилизацией, заодно можно разузнать об истории дома и подвала. Он уже хотел было отправиться на поиски, как вдруг, вспомнил и остановился:

– Кстати, все, что здесь есть, осталось от этой старушки? – спросил он.

– Да, хозяева спросили, надо ли выбросить, но мы отказались, мало ли, пригодится.

– А ты заметила в большой комнате в правом углу пятно на обоях, будто там что—то стояло?

Мама задумалась и улыбнулась, вспомнив:

– 

Да, конечно, там была божница.

– 

Что? – у Вани округлились глаза.

– Сын, ты что! – мама расхохоталась, – Это же красный угол! Там у старушки иконы стояли на специальной полке. Наследники их, естественно, забрали. Надо будет приобрести и поставить свои, – добавила она, задумчиво. Её внимание привлекли ухваты. Они стояли за печью, круглые рога на длинных деревянных рукоятках.

– Понятно, – Ваня почесал в затылке, – А ты видела в подвале банки?

– Честно говоря, не до того было, призналась мама, – все впопыхах, но банки надо выбросить. Вот, кстати, ты этим и займись. На улице, неподалёку мусорный контейнер, туда и отнесёшь.

Таскать пыльные банки с непонятным содержимым Ване совсем не хотелось. Но деваться некуда, он молча кивнул и отправился в сарай за тележкой.

Тележка нашлась среди прочего хлама в углу, но прежде чем ей воспользоваться, пришлось повозиться с ремонтом. Кое—как починив тележку, Ваня покатил ею к подвалу.

Он снова спустился по выщербленным ступеням, подошёл к нише с полками, и только хотел взяться за банки, как погас свет.

Ваня не испугался, но замер, потому что тьма была непроницаемая. Надо было выбраться наверх, взять фонарик и поменять лампочку. Но выбраться можно было только наощупь.

Ваня помнил – выход прямо за его спиной. Если двигаться вдоль стены, то наткнёшься на ступеньки. Люк откинут, так что у лестницы должно быть светлее. Он протянул руку, стараясь нащупать стену, но его ладонь провалилась в пустоту, Ваня качнулся вперёд и чуть не полетел куда—то вниз, чудом устояв на ногах.

Он лихорадочно зашарил вокруг – ничего! Его окатило волной паники, он присел на корточки и попытался наощупь определить, где обрыв.

Под ногами оказался лишь крохотный островок и зияющая пустота со всех сторон.

– Где я, – прошептал он одними губами. На него дохнуло холодной сыростью, и где—то далеко внизу он услышал раскатистый рёв, как будто здесь, в старинном подвале, земля разверзлась и погрузилась в пучину великого океана.

– Мама, – еле слышно позвал Ваня, понимая, что никто не услышит его.

Поднялся ветер, хлестнул в лицо ледяными брызгами. Ваня съёжился, стараясь не шевелиться, чтоб не упасть со своего утёса в бушующую бездну.

Он слышал, как гулко билось в груди его сердце, или это волны сотрясали каменный утёс, стремясь обрушить его вместе с Ваней в пучину.

– Иди к нам, – звали голоса, в стонущем ветре.

– Сделай шаг! – требовали они.

Ваня закрыл голову руками, зажал уши, чтоб не слышать.

– Ваня! – вдруг раздался мамин голос. Он вздрогнул и открыл глаза. Мама стояла на верхней ступеньке, луч фонарика шарил по полу и стенам.

– Мам! – крикнул он, срываясь с места. В два прыжка он очутился рядом с мамой и спасительным фонариком.

– Что тут у тебя? – озабочено просила она.

– Лампочка перегорела, – выдохнул он с облегчением.

Мама пощёлкала выключателем:

– Да, действительно… Придётся в магазин сходить.

А свет возьми, да и зажгись.

– Надо же, – пробормотала мама, – наверно что—то с проводкой. Надо сказать ремонтникам.

«Что это со мной было?» – думал Ваня, нагружая банками тележку, и не находил ответа. Он таскал банки на помойку без приключений. Свет в подвале больше ни разу не погас, но с фонариком Ваня не расставался.

2. Над бездной

Покончив с банками, Ваня набрал воды из колодца, ополоснулся и вернулся в дом.

– Люся, Люсенька, – причитала мама, бегая из комнаты в комнату, – да где же она?! – непонятно к кому обратилась мама, налетев на угол печки, в сердцах шлёпнула печь ладонью и с грохотом отодвинула закопчённую крышку, заглянула зачем—то в чёрное устье, – да где же этот ребенок? – пробормотала расстроенно, закружилась по кухне, наткнулась на неподвижного Ваню, воскликнула гневно, – а ты чего стоишь?!

– А чё делать то? – недовольно переспросил он.

– Как это что делать?! – возмутилась мама, – ты что не понимаешь? Ребёнок пропал! Сестра твоя, между прочим!

Ваня переступил с ноги на ногу и уставился на носки своих кроссовок:

– Да никуда она не пропала, прячется…

Двухлетняя Люська действительно обладала великим даром исчезать, казалось бы на ровном месте, ее даже в городской квартире обычно искали всей семьёй и находили только тогда, когда она сама хотела.

– Иван, немедленно найди сестру! – строго приказала раскрасневшаяся от безрезультатных поисков мама. И забормотала себе под нос, – невозможно… невероятно… в чужом доме… такое равнодушие…

Ваня пожал плечами и начал методично осматривать все углы, закутки и закоулки пока ещё совсем незнакомого помещения.

В комнатах витал прозрачный сумрак, он скапливался в углах, прятался под старым диваном, копился в дремучих шкафах и комодах. Вся эта рухлядь осталась от прежних владельцев, и годилась разве что на свалку, но мама ни за что не соглашалась выбросить ни одного ветхого табурета, с придыханием называя рассохшийся хлам «антиквариатом». В мебели, а уж тем более в антикварной Ваня ничего не понимал, да и не собирался понимать. «Дрова, они и есть дрова» – вынес свой вердикт отец, окидывая взглядом нечаянное «богатство». Но спорить с мамой не стал. Себе дороже.

Ваня вздохнул, и согнувшись, заглянул под старинную металлическую кровать с провисшей сеткой. Под кроватью никого не было, но в тот самый момент, когда Ваня осматривал подкроватное пространство, он почувствовал в комнате какое—то движение, даже не движение, а присутствие, как будто тень качнулась, или сквозняк пробежал…

Ваня обернулся мгновенно, почти молниеносно, между прочим, он очень гордился этой своей способностью, именно благодаря ей, он умел выследить не только проказливую сестрицу, но и, например, поймать муху на лету.

Никого.

Но пожелтевшая тюлевая занавеска на окне колыхнулась и чуть заметно покачнулась дверная створка.

У Вани ёкнуло где—то под горлом. Он замер, не смея шевельнуться, застыл, даже дышать перестал.

Ничего! Ни одного движения…

Вдруг хлопнула незакрытая форточка и зажужжала, забилась в тусклое оконное стекло залётная муха.

Ваня даже плюнул от охватившей его злости.

– Иван! Ты нашёл сестру? – крикнула мама из недр дома.

– Сейчас! – отозвался он, поднялся с пола, осмотрел рассохшийся шкаф, перешёл в соседнюю комнату, но ни под столом, ни за комодом, ни под диваном Люськи не было. Мама гремела чем—то в сенях и восклицала что—то восторженное.

Ваня перебрался на кухню, проверил печь и за печью. Заглянул под лавку.

– Люська! – позвал.

И снова кто—то пробежал за спиной, лёгкий и быстрый, и не просто пробежал, а хихикнул так тихо и ехидно.

На этот раз Ваня успел заметить что—то чёрное, метнувшееся в угол. Ваня не раздумывая бросился за ним, и чуть не свалился, стукнувшись лбом о низкую деревянную дверцу неизвестно откуда появившуюся в неглубокой нише.

Он притормозил, потёр лоб с быстро надувшейся шишкой:

– Ну конечно! – сам себе сказал он, – Эта мелкая девчонка спряталась в чулане!

Он толкнул дверцу, та поддалась легко, распахнулась и в образовавшийся проем потянуло холодом. Ваня заглянул – темень, хоть глаз выколи. Пошарил по стене, нащупал выключатель, зажёг свет и быстро спустился вниз по каменным ступеням.

– Ничего себе! – он вновь очутился в подвале. Ещё один вход? Почему бы и нет. С этим надо будет разобраться, но сначала отыскать сестру:

– Люська! Вылезай, я тебя нашёл!

Он оглядел нишу и полки, откуда он совсем недавно перетаскивал запасы прежних хозяев.

– Люсенька, – ласково позвал он, – я не буду ругаться, выходи, я тебя вижу, – соврал Ваня.

В углу завозилось и хихикнуло.

– А, вот ты где! – воскликнул он торжествующе и одним прыжком добравшись до огромной бочки, заглянул в неё.

На дне сидела Люська, она смотрела на Ваню блестящими глазами и тараторила:

– Кися, кися! Кись!

– Как ты туда забралась? – удивился брат. Чтоб достать её, пришлось положить бочку на бок. Он вытащил Люську, довольную и ничуть не испуганную.

У стены стояла деревянная лестница, видимо, специально для того, чтоб можно было достать до верхних полок. Теоретически Люська могла с её помощью подняться, но потом что? Прыгнула в бочку? Для неё слишком высоко, она расшиблась бы.

– Кись! – не унималась Люська, показывая пальчиком в тёмный угол, и снова Ване показалось, будто он видит кого—то, или точнее, этот кто—то пронзительно сверлит его взглядом.