© Ирина Насонова, 2025

ISBN 978-5-0067-7666-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Лиза, сестрёнка, ну не психуй ты так. Анна Аркадьевна, конечно, тот ещё арендодатель, зато дёшево и рядом с работой.

– Паша, даже не уговаривай! Я понимаю, что ты этот чулан придерживаешь для отдыха от семьи, в надежде, что я когда-нибудь съеду, но с меня хватит! Доживу месяц, и всё, плати сам за своё убежище. У меня и так куча проблем, а эта «Хозяйка Медной горы» не только меня встречает и провожает, но и каждый раз учит жизни. Я эту твою Аркадьевну вижу чаще, чем себя в зеркале. Я у неё квартиру арендую, а не почку, нечего за мной следить. Я что, много прошу? Тишины и покоя после моей противной работы.

– Да чего ты завелась-то? Бабка живёт напротив, ей скучно. И хватит уже ныть! Возьми себя в руки. С тобой в последнее время невозможно разговаривать, сплошной негатив. Подумаешь, пара неудачных дней…

– Дней?! – перебив, взрываюсь я. – Нет, Паша, не дней и даже не недель, не месяцев! Мне двадцать пять, и у меня все эти годы неудачная жизнь! В том числе и из-за тебя. Ненавистная работа, квартира – это всё твои советы. Наш папа снова любит мою маму, и я не могу с ними жить. К вам мне нельзя по той же причине, ведь наш папа любит не твою маму, и она меня за это ненавидит. Алло. Алло-о… Класс. Ещё и ты трубку бросил.

Швыряю телефон в сумку и, натянув варежку, растираю замёрзшие пальцы. Конечно, я понимаю, что обвинять брата во всех своих неудачах глупо. Но мне так нужен виноватый, что угрызений совести я не чувствую.

Внимательно изучаю обстановку на дороге и плетусь к остановке. Уже поздно, и если пропущу следующий автобус, останусь здесь как минимум ещё на полчаса. Как же меня раздражает зима! Этот липкий, мокрый, грязный февральский снег, резкие порывы холодного ветра, бр-р-р. Мне так противно и грустно, что хочется рыдать от жалости к себе. Иду, бубню себе под нос, психую. Ненавижу этот район. Ненавижу свою работу. У меня высшее образование, а я продавец в супермаркете. Сама не понимаю, как так вышло. Завтра же пойду ругаться и требовать премию! Не буду я дурацкие ценники за бесплатно в свой выходной менять. Я и так два дня по четырнадцать часов пахала. Знала бы, что не заплатят, ни за что бы никуда сегодня не пошла. Плевать мне на ваш корпоративный дух и сплочённость коллектива, мне деньги нужны! У меня ипотека и съёмное жильё. А из-за ваших добровольно-принудительных работ под хвост слетела вся подработка. Да ещё и с этими негодяями встретилась. Тьфу!

Чувствую, как скрутило желудок. Меня тошнит, когда вспоминаю эту парочку. Наверное, рефлекс на тот день, когда я застала их в подсобке в самый интересно-интимный момент. До сих пор не понимаю, от чего меня тогда вырвало. То ли от того, что у меня на глазах мой парень занимался любовью с моей лучшей подругой. То ли от того, как нагло они себя после этого повели. Жаль, что я была тактичной и умчалась извергать содержимое желудка в туалет. Нужно было прямо там им интим испортить.

– Говнюк! – громко рявкаю на сугроб и пинаю его что есть силы.

Не могу смириться с существованием таких людей, как мой бывший. Прошло уже почти два месяца, а мне всё ещё очень больно от его предательства. И тут больше обидно не то, что он меня бросил, а то, как он это сделал. А ещё я до сих пор не могу понять, зачем он уговорил меня взять ипотеку в новостройке, если на тот момент уже с другой встречался. От непонимания ситуации мне ещё больнее. Нужно было сразу в другую смену переводиться, чтобы не раздражаться каждый раз на их демонстративные лобызания. А лучше набраться смелости и сменить работу. Но тогда эти предатели полностью победят, а я не могу позволить этому случиться.

– Вот зря вы, девушка, обзываетесь. Я ведь её действительно любил… её… да!

Вздрагиваю от неожиданности и поворачиваюсь на голос. М-да, похоже, не у меня одной день не задался. Зачем так напиваться? Кидаю неодобрительный взгляд на сидящего на скамейке икающего оратора и стоящего перед ним пожилого толстяка и отхожу в дальний угол остановки. Не хочу привлекать внимание. Мне некомфортно от того, что я дожидаюсь автобуса на безлюдной улице в компании двух пьяных мужчин. На всякий случай обнимаю покрепче сумку и нащупываю перцовый баллончик. Так спокойнее. К счастью, я этим алкашам не интересна. Тот, который кого-то там действительно любил, повышает тон и что-то рассказывает своему другу. Подслушивать не хочу, но он такой громкий, что обрывки фраз до меня долетают. Кажется, парня бросила девушка, и мне становится его жалко. Поворачиваюсь посмотреть на товарища по несчастью и ахаю. Этот пьянчуга явно собрался отключиться. Он так опасно свесился со скамейки, что вот-вот упадёт головой вниз. Перевожу взгляд на толстяка. Но тот сначала делает вид, что ничего не замечает, а потом бодро и трезво отходит. Чёрт, я была уверена, что они вместе. И что теперь делать? Инстинктивно делаю шаг в сторону скамейки, но останавливаюсь. Вот куда я лезу?

– Нет, вы представляете! Где-то в Норвегии, на чёртовой лодке! Представляете? Сегодня она сказала «да» человеку, с которым и года не встречалась!

Так, падать пьяница передумал, но мне от этого не легче. Начинаю презирать пожилого толстяка, который так ловко скинул на меня это «чудо».

– Я несколько лет с неё пылинки сдувал, а она ушла к нему. Изменила мне и ушла!

Трясёт указательным пальцем и смотрит на меня. Правда, я совсем не уверена, что он меня на самом деле видит. Он, наверное, и не понял, что у него собеседник сменился. Парень продолжает что-то бормотать и сползает со скамейки. Упав два раза, он даже встаёт на ноги. Что ж, это хороший признак. Надеюсь, у него получится добраться до дома, а мне пора на автобус.

Быстро запрыгиваю в пустой салон, сажусь у окна и разминаю шею. Как же я устала! Скорее бы оказаться дома и лечь спать. Даже ужинать не буду. Постираю дурацкую форму и в кровать!

– О, вот ты где!

Только не это! Остановочный болтун устраивается на сиденье рядом, а я закатываю глаза и отворачиваюсь к окну. Придётся терпеть. Этому пьяному Форресту Гампу явно нужно выговориться. Так что куда бы я ни пересела, он наверняка отправится за мной. Ладно, каких-то десять остановок и ушат чужих неинтересных мне проблем. Я справлюсь, главное, молчать.

– Она так хотела отомстить бывшему, что помешалась на этой мысли. Изменяла мне с его братом, которого тоже когда-то ненавидела. В итоге бросила меня и сегодня вышла замуж. Хотя я её теперь, пожалуй, пойму. Эстафетная палочка! Потому что я тоже то жажду мести, то продолжаю её любить. Не знаю, чего больше. Поэтому я пью! У тебя есть выпить?

Смотрит на меня с такой надеждой, что становится смешно.

Подходит кондуктор, просит подтвердить оплату проезда. У меня-то с этим проблем нет, а вот мой навязчивый попутчик начинает шарить по карманам. Сижу лелею надежду, что ему нечем расплатиться и его высадят на следующей остановке. Но когда этот пьяница достал деньги, и у меня, и у кондуктора чуть челюсти не отвалились. Сунув мне в руки несколько пачек пятитысячных купюр со словом «подержи», он открыл бумажник и протянул кондуктору.

– Сколько проезд стоит? У меня только такие, берите, что там нужно.

Я не уверена, но мне кажется, что мы с кондуктором несколько остановок в оцепенении проехали. Лично я таких денег в руках никогда не держала. Кондуктор, видимо, тоже от их количества обалдела, потому что просто развернулась и ушла в другой конец автобуса.

– Меня, кстати, Константин зовут.

Мой богатенький попутчик повернулся ко мне и широко улыбнулся.

– Но ты не думай! Клеиться к тебе, чтобы отомстить Вике, я не стану! Ты не в моём вкусе. Я по длинноволосым брюнеткам больше… был… раньше. А ты блондинка. Да ещё и ненастоящая, да ещё и коротковолосая.

Он с трудом сфокусировал на мне взгляд и принялся меня внимательно разглядывать.

– Нос большеват для твоего лица, губы нечёткие, а вот глаза красивые. Люблю большие глаза, в них легче эмоции увидеть. Хотя иногда лучше не видеть. Особенно если они тёмные. Тёмные глаза имеют тёмные мысли. А у тебя какие мысли? Серо-зелёные, что ли? Непонятные.

Он наклонился ко мне ближе и выставил ладонь, словно собирался поведать секрет.

– Накрасить тебя, приодеть – и вполне сможешь разбить сердце какому-нибудь такому же, как я, идиоту. Пахнешь, правда, странно…

Чего? Это я-то странно пахну? Подпрыгиваю от возмущения на месте и пытаюсь уничтожить этого Костю взглядом. Так хочется на него наорать. Да у меня от его перегара уже давно глаза слезятся. И нос у меня нормальный, и губы! Лично я считаю себя симпатичной. Нет, нельзя с ним беседу поддерживать, а то он никогда не отстанет. Отворачиваюсь и осторожно нюхаю свою куртку. Неужели я действительно насквозь пропахла мерзким запахом магазина и фастфуда со второй работы? А может, он имеет в виду чесночный маринад, в котором я так позорно растянулась сегодня перед бывшим и его подружкой. До сих пор кулаки чешутся от мерзкого вида их довольных лиц. Вздыхаю и пытаюсь успокоиться. Какой смысл на алкаша злиться. Тем более что благоухающей розой меня действительно назвать трудно. Да и у этого Кости вполне может быть привычка нагло оценивать людей. Судя по неприличной для зимы смуглости и выгоревшим светлым волосам, этот высоченный голубоглазик недавно вернулся из очень жарких стран. А если учесть рвущийся по швам бумажник, эта поездка его финансы не сильно-то обременила. Хорошая обувь на тонкой подошве, лёгкое кашемировое пальто, за которым просматривался деловой костюм, всё это говорит о том, что сидящий рядом со мной человек в повседневной жизни вряд ли передвигается на общественном транспорте. Отдаю своему попутчику пачки денег и с завистью смотрю на его загорелые кисти рук. Я тоже хочу на море, я там не сто лет не была. И пока оно мне даже близко не светит.

– И вообще, вы, женщины, не достойны ничего, потому что вы плохие, ненадёжные, эгоистичные изменщицы… особенно те, которые красивые. Я ведь всё для Вики делал. Даже в душу не лез, жалел из-за её тяжёлого детства. А надо было.

Костя неуклюже засовывает своё богатство в карманы пальто и бьёт загорелым кулаком о поручень.

– Она поехала портить свадьбу своим любовникам, жениху и шаферу, а испортила мне жизнь. Я же не знал, что она такая, поехал за ней, поддержать хотел. И знаешь, что этот гад, а теперь уже её муж, тогда мне сказал? – Костя развернулся ко мне, скривил лицо. – «Постарайся простить её. Вика виновата, но для тебя это к лучшему. Она потерялась в себе слишком давно. Я знаю, она старалась тебя любить, но из этого бы ничего не вышло, потому что она пока не умеет, не знает, как это делать. И прости, но ты не тот, кто сможет её научить. Ты влюблён в образ, но совсем её не знаешь. Она не оправдала бы твоих надежд».

Он так смешно имитировал чужой голос, что я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Не знаю почему, но мне его совсем не жалко. Наверное, потому, что мне уже надоел этот монолог и его пьяная физиономия. Костя широко зевает и начинает поудобнее устраиваться на сидении. Может быть, уснёт и я смогу сбежать?

– Как-то так сказал. Типа она выбирает не умом и даже не сердцем, она выбирает душой. И что он понимает и простит её, а я не смогу, потому что вообще никогда её не знал по-настоящему… Так хотелось ему врезать. Но ведь правильно сказал. Я бы не понял и не простил. Я ей совсем счастья не желаю. Хочу, чтобы муж её бросил и она до конца своих дней оставалась одна и сожалела обо мне.

Костя ещё что-то пробормотал и отключился. Отлично! Хватит с меня пьяных откровений. Уж лучше я в тишине помёрзну в ожидании другого транспорта. Аккуратно перешагнув его длинные ноги, быстро иду к задней двери автобуса и выхожу на следующей остановке. Ура! Глубоко вдыхаю холодный воздух, но насладиться свободой не успеваю.

– Нет, нет и нет! Девушка, я его не повезу! Забирайте своего хахаля!

Кондуктор выбегает за мной и кричит водителю не закрывать двери. Объясняю ей, что мы с Костей не знакомы. Но она ничего слушать не хочет и требует, чтобы я избавила её автобус от подобного подарка судьбы.

– Знаю я таких! Он мне весь салон испачкает, а если не испачкает, буянить начнёт. Да и куда его вести-то?!

Задаю ей тот же вопрос, бесполезно. Отвечает, что это не её проблемы, забегает в автобус, изо всех сил трясёт Костю и выталкивает его на улицу. Ведьма! Швыряю снег в сторону отъезжающего автобуса и сыплю проклятия. Я же намерено вышла на пять остановок раньше, чтобы избавиться от попутчика. А теперь мне не только придётся мёрзнуть в ожидании следующего транспорта, но и снова выслушивать идиотские истории пьяного дурака.

– О, привет, тебе тоже сюда? Кстати, где мы? – Костя неуверенно оглядывается по сторонам и шатаясь плетётся к скамейке. – Мне надо полежать! – Он растянулся на узких досках и, неуклюже подложив под голову шарф, снова заснул.

– Так тебе и надо, – отхожу к краю дороги и фыркаю. – Не только вам девушек бросать.

Я бы этой Вике лично руку пожала за восстановление справедливости. Это вы, мужики, недостойные, плохие, ненадёжные, эгоистичные изменщики. И больше всего именно красивые.

Бубню себе под нос, переступая с ноги на ногу. Холодно! Через пятнадцать минут вдалеке показались огни автобуса. Наконец-то! Поворачиваюсь к спящему Косте и нервно вздыхаю. Что же мне делать? Не бросать же его здесь одного на морозе, ночью, да ещё с такой суммой денег.

– Эй, как там тебя, Костя? Ты где живешь-то? – аккуратно трясу его за плечо, но он лишь мычит что-то нечленораздельное. – Автобус подъезжает, наверное, последний на сегодня, – толкаю его в бок. Тщетно. – Ну, извини, я сделала, что могла.

Устремляюсь к автобусу. Однако, увидев в окне салона предыдущего остановочного собеседника Кости, бросаю на толстяка осуждающий взгляд и возвращаюсь к скамейке.

 
                                        * * *
 

– Вот это кадр! – присвистнул Паша, внимательно осмотрев Костю. – А ты умеешь знакомства заводить. – Он весело рассмеялся и принялся обшаривать его карманы.

– Прекрати! Я тебя на помощь позвала, а не на ограбление!

– Так а как я тебе помогу, если мы ничего про него не знаем. Оп-па-па! Нет, ты реально умеешь знакомства заводить! – Паша с воодушевлением покопался в бумажнике Кости и ловко вытащил оттуда пару купюр.

– Паша! – отбираю у него кошелёк, пачки денег и убираю в свою сумку.

– Это на такси и за доставку тела, – отвечает как ни в чём не бывало. Поражаюсь его наглости. – Кстати, куда тело-то доставляем? Телефон, между прочим, очень дорогой, запаролен, а из документов только права, в которых у нашего многоуважаемого, – он отошёл к фонарю, чтобы разглядеть имя, – Максимова Константина Игоревича адрес не указан.

Паша покрутил водительским удостоверением и многозначительно посмотрел на меня.

– Да не знаю я! Знала бы, тебя не вызывала. Мне одной с ним не справиться, даже не поднять. Ну не бросать же его здесь? Может, в гостиницу какую отвести?

– Ага, и будете вы скитаться по свету с узелком в белый горошек, пока он не проспится в поисках отеля, который примет беспаспортную пьянь? – рассмеялся Паша. – К себе вези, сердобольная.

– Но… ты же сам сказал, что мы ничего про него не знаем. Да и где я его размещу? У меня из мебели только два стула и узкий диван, сам знаешь. Плюс охрана в виде Аркадьевны, которая ни за что меня с мужиком не пропустит, даже если я ей доплачу. А ещё мне на работу утром. Может, к тебе? – с надеждой смотрю на брата, потому что вести к себе пьяного незнакомца точно не хочу.

– Ну да, в двушку с женой, двумя детьми и, что ж ей у себя дома не сидится, мамой.

Ничего, Аркадьевну, если что, я беру на себя. А этого, – он указал на Костю, – в ванной закроешь, и выпустишь на волю перед уходом.

Начинаю возражать против такого решения. Но Паша меня словно не слышит и вызывает такси на мой адрес. Пока ждём машину, продолжаю уговаривать найти другой выход. Я даже давлю на жалость и рассказываю о падении в магазине и насмешках бывшего. Как в пустоту.

Подъезжает такси и мне приходится смириться с тем, что Паша не передумает и к себе никого не повезёт. Ладно, сама виновата. Нужно было уехать на том автобусе. Тащим Костю до машины, но он вдруг отказывается в неё садиться. Упирается ногами и руками, хихикает, вырывается и требует вернуть его на скамейку, потому что ему там, видите ли, намного удобнее. Дурак! Справиться с этим упрямцем не получается даже рослому, крепкому Паше. Нервно ерошит свою роскошную брюнетистую шевелюру, которой я всю жизнь завидую, и это значит, что он очень злится. Ну а после того, как Костя, вырываясь, дал ему под дых, братец так на меня посмотрел, что аж не по себе. Мы с Пашей немного похожи, по крайней мере глазами, которые нам от папы достались. И я надеюсь, что на этом наше сходство заканчивается. Не хочу выглядеть такой же жуткой, когда в гневе.

Водителю такси ситуация тоже очень не нравится. Я вижу, как он недоволен происходящим. Через пять минут тщетных попыток усмирить Костю, он грозится уехать, а взбешённый Паша, начинает срывать злость на мне. Орёт, обвиняя в ненормальности, никому ненужной доброте и тяги к сбору всяких пьяных отбросов. Очень хочу ответить ему, что было бы меньше проблем, если бы он приехал на личном транспорте, но молчу, потому что тогда криков станет ещё больше. К счастью, на Костю громкая ругань действует так успокаивающе, что мы, наконец-то, умудряемся усадить его в машину. Паша начинает спорить с водителем о доплате, если желудок нашего нетрезвого попутчика даст о себе знать. А я снова жалею, что не уехала на последнем автобусе. Вот что мне делать с этим Костей? В моей крохотной квартире-студии тесно даже мне – невысокой стройной девушке. А уж такой великан заполнит собой всё пространство. И как мне быть, когда он проснётся или не проснётся к моему уходу? Мне собираться на работу уже через шесть часов. И где гарантия того, что к этому времени Косте полегчает? А может, отвести его в отделение полиции? Смотрю на Пашу и понимаю, что лучше бы мне об этом не заикаться. Он и так на взводе, и, если взбешу его окончательно, он просто-напросто бросит меня посреди дороги, а одна я ни за что не справлюсь. Плюс ко всему менять маршрут и колесить по городу с этим таксистом я не имею желания. Судя по его вождению, от которого укачало даже меня, он очень хочет заработать обещанную доплату.

 
                                        * * *