© Ирина Метлина, 2019

ISBN 978-5-0050-5716-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Девушка стояла на краю скалы с закрытыми глазами и вдыхала ветер. Ее ноздри изредка подрагивали, наполняя легкие новой порцией воздуха. Руки опущены, голова чуть запрокинута, чтобы лицом к лицу быть с солнцем. Губы сомкнуты в едва уловимой улыбке. Кажется, ничто вокруг не мешает ее связи со стихией. Она, как продолжение скалы, как ее высшая точка, открыта и ветру, и солнцу. Все остальное в этом мире сейчас не важно.

День подошел к своему завершению. Вечернее солнце, нежно касаясь своими лучами, позолотило бронзовую кожу девушки. От этого она стала похожа на статуэтку. Невысокая, точеная, изящная в мельчайших деталях, с длинными черными волосами, струящимся по плечам спине, в яркой цветастой юбке и босыми ногами. Лоскуты юбки послушно повинуются дыханию ветра. Легкая ткань, кажется, игриво флиртует с порывами ветра, дразня его, пряча в своих складках фигуру своей хозяйки. Ветер не унимается, он как шаловливый мальчишка, вновь и вновь хватает подол, балуется и дразнит. Но эта игра снаружи, а внутри девушки тишина и покой. С каждым вдохом ее тело наполнялось спокойствием и свободой.

– Когда-нибудь я тоже стану Ветром, – прошептали ее губы. Эта мысль, внезапно возникшая из ниоткуда, была такой ясной и понятной, что даже не появилось сомнения в том, что может быть по-другому. Эта мысль мгновенно, как вечерний туман, расстилающийся по реке, стала растекаться по всему телу.

– Да, когда-нибудь я тоже стану Ветром, – теперь уже утвердительно и громко произнесла девушка вслух. Радость и спокойствие разлились по ее жилам, и сердце застучало громче. Теперь она точно знала, что когда-нибудь станет Ветром. Санда подняла веки. Золотой свет наполнил ее глаза, проник внутрь, соединяясь с сердечными ритмами. Следом она впустила в себя звуки, и волна внешнего мира слилась с ее внутренним миром. Она вернулась из Себя в Этот мир.

Она огляделась вокруг. Здесь все привычно, все знакомо до мельчайших деталей. До края скалы два шага, и дальше обрыв. Большие пласты горной породы будто вздыбились, будто однажды их что-то вытолкнуло из земли. Какая-то неведомая исполинская сила заставила огромные массы гранита в неестественной позе стоять сотни лет, подвергаясь ударам ветра, потокам дождя и изнывать от жары.

Кривая одинокая сосна каким-то чудом примостилась на самом краю слева. Она так хотела жить, так хотела быть здесь на высоте, что изо всех сил цеплялась своими руками-корнями за край скалы. Много лет ветер пытался сломить эту гордячку, изогнул ее спину, обломал ее сильные ветви. Но она все держится, все тянется к солнцу, смирившись со своей некрасивой осанкой и нелегкой жизнью.

Санда перевела взгляд вдаль, туда, где ей улыбается солнце. Каждый день девушка приходит сюда на закате солнца. Похоже, это место известно только ей. Ни разу Санда здесь никого не видела, и сама никому не рассказывала про него. Здесь тихо и красиво. Никто не мешает ей мечтать и любоваться красотой этих мест. И всякий раз происходит какой-то магический ритуал, в котором участвует она, солнце, и ветер. На несколько мгновений девушка сливается с ними, и они наполняют ее радостью и силами.

Край скалы, на котором стоит Санда, возвышается высоко над долиной. Там внизу, ближе к скале густой лес. Огромные деревья- великаны, словно охранники, неприступно стоят у подножия скалы. Сюда подняться можно по едва различимой тропинке, начало которой теряется где-то ниже в зарослях туласи. Еще дальше, за ореховой рощей приютилась ее родная деревня. Далеко вокруг не встретишь больше поселений.

Деревенька небольшая, очень уютная, с ладными домиками под камышовыми крышами и глиняными стенами. Никто не помнит, как давно здесь поселились первые жители. Кажется само собой разумеющимся, что они жили здесь всегда, и будут жить здесь всегда. Высокие, крепкие телом, ловкие, с черными волосами, и черными, как ночь глазами. Они- часть этой земли. И Санда тоже часть этой земли, часть этого народа. По ее жилам течет их кровь, она носит имя своего народа – Санда.

– Но, все же, интересно, а что там за той полосой земли, куда уходит солнце?

Санда еще немного постояла, размышляя об этом, а потом начала спускаться в долину, быстро и бесшумно скользя вниз. Сегодня ее движения особенно легки, словно она наполнилась свойственной ветру летучестью. Ее глаза сегодня по-особенному блестят какой-то радостью, а губы хранят таинственную улыбку. Она получила сегодня важную весть, в добавок к порции свободы, которую ветер дарит ей каждый день на закате в момент их единения. Санда возвращается в долину в свою деревню. Но теперь она знает, что когда-нибудь она станет Ветром.

Я почувствовала, что просыпаюсь. Глаза еще не открылись, но звуки извне стали проникать в мое сознание. Вот лифт поехал вверх. А это дверца машины хлопнула во дворе. Дворник, похоже, метлой шаркает по асфальту. Реальный мир бесцеремонно вытеснил собой горную дорожку, по которой спускалась Санда.

Сон растаял, уступив место новому дню моей жизни. Словно поняв, что я проснулась, начал заливаться птичьими трелями будильник. Противный. Это какие-то адские птицы! Неужели какие-то птицы реально так поют? Надо сменить музыку. Сегодня же. Так я говорю себе каждое утро, но этот сигнал- реальная гарантия того, что его-то я услышу. Поспать я люблю. Мама говорит, что можно из пушки стрелять над моим ухом, и я не проснусь. А вот этих птиц я слышу.

Я еще немного полежала неподвижно, словно пытаясь остаться там во сне, сопротивляясь необходимости подняться и выключить будильник. Но фокус не прокатит, так все соседи проснутся. Надо вставать!

На автопилоте я прошаркала на кухню. Свет. Радио. Турка. Глаза по- настоящему открылись, лишь когда нос почуял аромат кофе. Запах кофе- это запах утра. Это запах нового дня. Запах надежды на новую жизнь нового дня. Я медленно смаковала терпкий, с горчинкой и привкусом имбиря любимый напиток и вспоминала картинки сна. Бронзовая дикарка Санда на краю обрыва. Ощущение ветра на лице…

– Господи, где это было? В каких краях? Может это Перу или Бразилия, а может Индия? И было ли это в реальности?

Я закрыла глаза и повторила движение Санды- втянула воздух своими ноздрями…

– Когда-нибудь я стану Ветром…

Почему этот сон повторяется? Я никак не могу разгадать его смысл, он всякий раз ускользает, оставляя в душе смутную тревогу и ощущение чего-то хорошо знакомого, но очень забытого. Может я в прошлой жизни была Сандой? Я улыбнулась, представив, как моя подруга сказала бы:

– Опять ты со своими фантазиями!

– Не знаю, может фантазии, а может воспоминания…

Кофе допит, дальше по привычке – умываться. Сегодня обычный день, который, скорее всего, ничем не будет отличаться от вчера, и возможно, от завтра. Я, как и тысячи других людей просыпаюсь, чтобы идти на работу, чтобы провести там целый день, и уставшей притащиться вечером домой. Порой мне кажется, что работа, занимает все мое время, а радости жизни, ради которых я работаю, остаются, все также, призрачно недостижимы. Дни сплетаются в недели, недели в месяцы, пролетают зимы и осени, но я их не вижу, потому что я работаю.

– Грустненько как-то Алена Сергеевна, утро Вы начинаете, – заметила я сама себе.

– И, правда, чего это я?

Я уставилась на отражение в зеркале. Ничего нового. Легкие кудряшки химической завивки соломенного цвета. Изящные тонкие губы. Зеленые глаза, еще не совсем раскрывшиеся после сна. Несколько морщинок в уголках глаз.

– Да, зеркало, ты не молодеешь…

Я подмигнула своему отражению, выдавила улыбку и взяла зубную щетку. Ровно 2 минуты я тщательно гоняю ее во рту, фанатично вычищая притаившихся там микробов. Моя подруга Илиза, очень правильная во многих отношениях дамочка, читала нам со Светкой лекцию про то, как правильно чистить зубы. Смешно, конечно, но теперь всякий раз, выдавливая пасту на щетку, я слышу ее металлический голос:

– Две минуты. Ни меньше! Вы же не хотите лишиться своих зубов, девочки?

– Когда-нибудь я стану Ветром, тогда мне не надо будет чистить зубы! – промямлила я, борясь со щеткой. Я вспомнила Санду и улыбнулась:

– И тогда я не буду ходить на работу! Господи, как я ей завидую! Ее дикой жизни, ее свободе. Я тоже хочу стать ветром!

При этой мысли мои брови вздернулись, а нога приготовилась топнуть. Ни дать, ни взять, капризная принцесса. Вообще-то капризной принцессой я никогда не была. Наоборот, всегда была хорошей девочкой. Все время что-то делала, чему-то соответствовала, оправдывала надежды учителей, ожидания мамы. А вот теперь, здрасьте, хочу стать ветром!

Я ехала на работу, пережевывая остатки сна и веселясь при мысли, о том, что я когда-то стану ветром. Встану однажды, брошу все и улечу, став ветром. Мысль о том, как это случится в деталях, я отгоняла, потому, что она грозила разрушить как несостоятельную радужную перспективу стать ветром. Как говорила Скарлетт, я подумаю об этом завтра…

День завертел меня суетой и заботами. Все как в знакомой компьютерной игре – знакомый маршрут, привычные дела, привычные люди. И так день за днем, уровень за уровнем. Все как обычно.

Я старший менеджер в крупной торговой фирме. Мое дело – документы: договора по продажам, аренде, различные соглашения и расторжения. Непыльная, в общем-то, работа, но и не особо интересная. Лишь изредка, когда готовится новая сделка, или попадается новый контрагент со своими выкрутасами, вот тогда становится интересно. В офисе тогда начинается, как говорит, наш главный бухгалтер, «всеобщий чёс». Кажется, что даже температура воздуха в офисе поднимается, все говорят и думают только о предстоящем контракте. Я хороший специалист. Мои документы всегда в порядке. Я чутко улавливаю подводные камни ситуаций, которые потом могут обернуться нашей компании боком в случае плохо продуманного договора. Поэтому ко мне на контрольную читку несут все документы, даже, если ими занимаются другие менеджеры.

– Алена Сергеевна смотрела? – спрашивает шеф, перед тем как подписать договор. Поначалу мне льстило такое отношение, я чувствовала себя Мастером своего дела. А потом это стало обыденностью. Ну, да, Мастер. И что дальше? А дальше – ничего не может быть. Это предел развития на моем рабочем месте.

Дни незаметно пролетают – девять утра, шесть вечера; понедельник, пятница. Я исправно играю в эту игру, в надежде, что вот еще немного, и начнется новый уровень с призами и дополнительными жизнями. Но новый уровень все никак не начинается…

Усилием воли я заставила себя смотреть в монитор, чтобы хоть с третьей попытки дочитать письмо клиента. Первые две попытки были неудачными, потому что всякий раз «зависаю», уходя в свои мысли. Я здесь, и не здесь… или там, на горной тропе…

Игра под названием «Работа» отпускает только вечером. И то не всех. И не всегда. Порой, засиживаясь допоздна, составляя деловые письма и контракты, я понимаю, что намеренно нагружаю себя работой, чтобы было оправдание не идти домой. Там меня никто не ждет. Пусто. И все время- одно и тоже. Ушла, пришла, ничего не поменялось. Тошно. Но правила устанавливаю не я, и охранник, громко хлопая дверями, объявляет, что закрывает здание.

– Алена Сергеевна, давайте уже домой! Вас, небось, ждут уже дома.

Милый старик Петрович даже не догадывается, что такую как я, могут не ждать дома. Как говорят, не сложилось.

– И как Ваш муж терпит такое, что Вы тут до полночи сидите?

Мне приходится быстренько сворачиваться и освобождать пространство.

Я сижу в холодной машине и жду, когда стрелка сдвинется, сообщив мне, что двигатель согрелся, и можно трогаться. Холодно. Зубы стучат мелкой дрожью. Я зажмурилась, пытаясь согреться. Вот так вот и замерзают люди. Закроют глаза и засыпают…

– Одна в холодной машине. Тридцать шесть лет, не замужем, и никогда не была, и, может, не буду… Захотелось еще сильнее зажмурить глаза. Может заплакать, и стать маленькой, и чтоб кто-то пожалел… Так не пойдет. Давай с другой стороны.

– Свободная, молодая, симпатичная женщина сидит в хорошей машине.

Я глубже втянула плечи в теплый воротник, так, наверное, птенец вжимается в гнездо, чтобы спрятаться. Затихарилась. В морозном нутре автомобиля от меня остались подвижными только глаза. Я открыла их и бесстрашно начала рассматривать мир за стеклом.

Морозный вечер давно вступил в свои права. Прохожие, так же как и я, закутались в шарфы и воротники. Все торопятся по своим делам, пробегая мимо, даже не замечая одинокую женщину внутри автомобиля.

Долгожданный снег щедро сыплется с неба. В свете фонаря видно, как медленно и безмолвно падают снежинки. Я подняла глаза вверх навстречу снежинкам, оседавшим на лобовом стекле, и вспомнила картинку из детства. Если стоишь под фонарем и смотришь вверх на падающий с неба снег, то кажется, что ты летишь вверх, сквозь звезды. Красотища! Мои губы расплылись в улыбке. Сверху, как в детстве сыплются звезды-снежинки, а я и сижу в холодной машине, нахохлившись, в теплом гнезде-воротнике, смотрю на них и улыбаюсь…

…Она сидела, прислонившись к стене своего дома, смотрела на звезды и улыбалась. Их бесчисленное множество, ярких и тусклых, крохотных и крупных, белых, желтоватых и голубых. Небо казалось волшебным, усыпанным блестящими бусинами. Красиво.

Санда разглядывала небо. Она не переставала ему удивляться, восхищаться его величием и непостижимостью. Оно всегда разное, живое. Ночь наполнилась своими особенными звуками, шорохами, голосами ночных птиц и редкими криками ночных обитателей леса.

– Как это – стать Ветром? – задала сама себе вопрос девушка.

Вернувшись со скалы, остаток дня Санда ходила и молчала, бесчисленное количество раз возвращаясь к этому вопросу. Она прислушивалась к себе, силясь услышать и другие послания. Но больше ничего необычного не произошло. О том, что это был голос с небес, Санда не сомневалась. И что ей теперь с этим делать? Должна ли она что-то изменить в своей жизни?

– Может рассказать старику Вардео и попросить его растолковать? А если он разгневается, скажет, что она думает о глупостях?

Она представила черные глаза шамана. Эти глаза способны просверлить насквозь, когда он сердится. От этой мысли Санде стало страшно. В животе что-то свернулось и похолодело. Она замерла, прижавшись к стене дома, дыхание ее стало тихим и медленным.

– Нет, я не буду никому рассказывать. Она резко встала, посмотрела еще раз на звезды и направилась спать.

Но сон долго не шел к ней. Санда лежала, потихоньку ворочалась, чтобы не разбудить старика Вардео. Ей казалось, что ее сердце так громко бьется, что его слышат все в деревне, а ее мысли так громко звучат в голове, что звезды, наверное, их слышат. Лишь под утро она уснула.

Санда любила утро, и просыпалась вслед за солнцем, когда его лучи еще были робкими и нежными. Они путались среди веток деревьев, несмело пробивались сквозь утренний туман, часто опускавшийся на деревню, освещая дорогу новому дню. Это всегда происходило одинаково. На рассвете откуда-то издалека появлялся неопределенный гул, потом он рос и приближался. От неизвестности, если не знать, что это, начиналось беспокойство. Гул все ширился, становился каким-то неотвратимым, стремительным и всеобщим. А потом приходило понимание, что это ветер проснулся! Он вихрем врывался в лес, будя по пути птиц, раскачивал верхушки деревьев, и разгонял остатки сна. Все просыпалось, становилось легко и радостно! Ветер окончательно разбрасывал остатки ночного тумана, помогая солнцу занять весь мир. Просыпались птицы, звуки, запахи, люди в деревне. Просыпался весь мир!

– Вот блаженствоооо! Я и солнце, и больше никого в этом мире! Ну, еще конечно, море должно быть…

Я поправила солнечные очки, удобнее устраиваясь в солярии, теша себя грезами о море и солнце. Да, я хожу в солярий, хотя моя мама категорически против всех этих косметических ухищрений. Я отчетливо увидела ее лицо и приподнятыми нахмуренными бровями и руку, приложенную к сердцу.

– Мам, ну, почему вот даже здесь в солярии, я слышу твой голос? Неужели я никогда не освобожусь от всевидящего маминого ока? Не порти мне, пожалуйста, солнце и море!

Иногда по выходным я устраиваю себе какой-то праздник для души или тела. Сегодня очередь тела. Снег валит вторые сутки, поэтому прогулка в парке сулила превратить меня в снеговика. Да, и доехать до парка тоже проблематично, дороги превратились в снежные поля. Моя машина, рассчитанная на комфортные городские дороги, вряд ли прорвется сквозь сугробы. Даже тракторов и снегоочистителей что-то не видать, куда уж мне с моей машиной рисковать.

– Поэтому к солнцу и теплу! – решила я, направляясь к ближайшему от дома солярию.

– Эх, мама, конечно, я с удовольствием лучше растянулась бы на морском песочке где-нибудь на Бали или Мальдивах, а не в солярии. Ну, или в Сочи, на крайний случай, как в детстве.