От автора

Можно ли сказать, что главный герой книги – целая страна? Можно, конечно. Она – основной персонаж, а все остальные – я, моя семья и друзья – лишь наблюдатели, на какое-то время выбравшие её в качестве временного пристанища. Странная, нелепая, смешная, местами недобрая, Голландия манит, восхищает, раздражает. Эта книга – история потерь и приобретений, история встреч и расставаний, история того, как чужое становится почти своим.

Скажу сразу: чаще всего я буду говорить «Голландия», а не «Нидерланды». Да, знаю, что это не совсем верно и что Голландией называют лишь две провинции – Северную и Южную. Делаю это просто потому, что мне так больше нравится. «Нидерланды» звучит официально и громоздко, а «Голландия» – проще, мягче и привычнее на слух. К тому же в Лондоне или Нью-Йорке на слово «Netherlands» реагируют с недоумением. Скажешь им, что ты из Нидерландов, – не понимают: «А, из Голландии? Так бы и говорила». Голландцы же недовольны, считая, что это слово связано с «плохим» имиджем страны – марихуаной и районом Красных фонарей, а не с тюльпанами и музеем Ван Гога. Поздно, граждане! Веками были символом свободы, а теперь хотите, чтобы вас видели только как открытку с пасторальным пейзажем?

Не ждите стройного повествования – эмиграция процесс хаотичный. Рассказы не всегда будут расположены в хронологическом порядке: немецкие записки будут соседствовать с историями о Голландии. По пути я разрушу пару-тройку милых мифов об этой стране, и кому-то это точно не понравится. Особенно нашим эмигрантам, ревниво оберегающим образ своего нового дома. Но у меня есть на это право: это не первый мой опыт эмиграции, и мне есть с чем сравнить. Поэтому я позволяю себе и сарказм, и скептицизм. А вообще к Голландии я отношусь достаточно нежно, уж поверьте. Стерпелось и слюбилось. Итак, поехали. Расскажу всё как есть, без прикрас.

Как мы дом в Голландии покупали

Игра в голландку

Итак, мы все-таки купили его… Зачем? Бес попутал. Как говорится, нашло временное помрачение ума. Хотя до переезда в Голландию мы благополучно прожили несколько лет в Германии и никакой недвижимости, слава богу, не приобрели. Да и особой необходимости в этом не было, поскольку приходилось часто переезжать. Ни на одном месте дольше трех лет мы не задерживались и корни нигде так и не пустили. В общем, надоело! В Голландию мы приехали с твердым намерением начать оседлую жизнь.

Прибыв на место, мы с удивлением обнаружили, что здесь практически отсутствует рынок съемного жилья. Он есть, конечно, но найти подходящий вариант очень трудно. Поэтому почти все, кто приезжает сюда работать по контракту даже на пять лет, старается это самое жилье купить. А потом продать, часто – с выгодой.

Дом на первое время мы нашли с большим трудом, и это было нечто. Узкий, на три этажа, с крутой лестницей-носоломкой. Я их называю голландскими высотами, бабушки с таких пачками падают. Дом построили лет шестьдесят тому назад и сохранили во всей своей аутентичности, включая сантехнику. Ее, впрочем, было немного. Ванна отсутствовала вовсе, был только душ. За грязной занавесочкой торчал он жалкой рогулечкой и плевался во все стороны, кроме нужной. Стены были покрыты черным слоем плесени.

Что-то это все мне напоминало… Вспомнила! Давным-давно, на заре моей студенческой юности, я сбежала после второго курса в деревню, зайдя в тупик в запутанных отношениях с одним молодым человеком. Там я работала в местной газете и жила в общежитии торфяного техникума. Так вот в том торфяном общежитии был в точности такой же душ!

Идем дальше. Древний рыжий туалет на первом этаже гремел Ниагарским водопадом, когда в нем спускали воду. Если кто-нибудь, не дай бог, шел ночью по нужде, просыпалась вся семья и даже старушка соседка, живущая слева! Справа никого не было, дом заканчивался нами.

К дому прилагался микроскопический садик. Забор, отделявший его от дороги, давно лежал на кустах разросшейся ежевики. Поставить его обратно не было никакой возможности. Чтобы к нему подобраться, ежевику надо сначала вырубить, а без письменного согласия хозяев делать это не разрешалось. Это чтобы вы не подумали, что мы лентяи.

Теперь о внутреннем убранстве. Спальня… Стены в ней были темно-синего цвета! Когда-то, очевидно, она предназначалась для гостей. Об этом говорило наличие прямо в комнате белой раковины с льющейся из крана одной только холодной водой. А зачем гостям горячей плескаться? Зубки можно и холодной почистить, а все остальное мыть – нечего. Глядишь, поскорее домой уберутся. Голландцы, они не очень гостеприимны. Стоила эта роскошь непомерных денег, и, поверьте, это был далеко не худший вариант. По крайней мере, в детской было окно. Во многих голландских квартирах дети спят в каморке без окон, как Гарри Поттер у нелюбимых родственников.

Был и плюс в виде большого старинного парка поблизости. Вокруг заросших ряской прудиков росли старые корявые деревья, Машка, наш мопс, не раз в эти прудики падала. Молодая была и глупая. Думала, что раз воды не видно, то ее нет, и можно гоняться за утками. На седьмой попытке до Машки дошло, что утку можно достать только вплавь, а мопсы плавать не любят, да и не сказать, что умеют.

Наличие парка успешно компенсировала детская площадка, служившая прокладочкой между домом и парком. Во время переменок там резвились школьники из ближайшей школы. Когда уроки заканчивались, резвились те же школьники, только в рамках группы продленного дня. От их криков дрожали стены, приходилось повышать голос, чтобы услышать зашедшего на чаек гостя.

Вот район был хороший. Подавляющее население – голландцы, по улицам не ходили наркодилеры, а в соседнем доме не жили многодетные выходцы из Марокко. Но их на севере Голландии вообще мало. Нечего им здесь делать потому что. Как сказал один пациент моего мужа, здесь, вдали от родного народа они чувствуют себя плохо. И что он, пациент этот, хочет поближе к своему народу перебраться. А на вопрос, куда же это – поближе, он спокойно ответил: «В Амстердам или, на худой конец, в Лейден». Это, где лейденскую банку придумали. Мы бы туда и сами с удовольствием перебрались, но нас не позвали. Да и начинать карьеру лучше в глубинке. Здесь легче идет процесс интеграции. Хотя мне, признаться, было на нее глубоко плевать. Все свои силы я потратила на интеграцию в Германию и повторения сего мучительного процесса категорически не желала.

Нет, я честно пыталась и в «голландку» какое-то время поиграла. Начала с того, что сменила машину на велосипед. Сделала я это по настоятельной рекомендации одной моей голландской знакомой, живущей в Германии. Она не советовала тащить в новую жизнь автомобиль и говорила, что в стране, где на шестнадцать миллионов жителей приходится восемнадцать миллионов велосипедов, машина не нужна вовсе. И я ей поверила.

Роман с велосипедом закончился в первые же полчаса. Я ехала под проливным дождем на этом гребаном велосипеде в центр города. Ехала, чтобы купить специальную велоодежду на случай этого самого дождя. Одежду купила, к велосипеду больше не приближалась, а широкие прорезиненные штаны и плащ типа плащ-палатки еще долго валялись в кладовке.

Так же, как и велосипед, мне практически не понадобился голландский язык. На курсы я отходила и язык выучила, но через полгода забыла напрочь. Представляете, совершенно невозможно практиковаться! Голландцы, как акцент услышат, сразу переходят на английский. Пришлось выучить. До сих пор без голландского обхожусь, и не одна я такая.

Вообще, чем мне эта страна нравится, так это полным пофигизмом в отношении того, как ты живешь, что ты делаешь и на каком языке разговариваешь. До тех пор, конечно, пока ты законопослушен, финансово независим и не претендуешь на паспорт Королевства Нидерландов.

Возвращаюсь к нашему дому. Жить в нем можно было только шесть месяцев, потом контракт ежемесячно продлевался, и так, пока дом кто-нибудь не купит. Это как-то напрягало. В общем, мы с мужем подумали, и стали искать Идеальный Дом, в котором будем жить долго и счастливо.