Автор выражает искреннюю благодарность Тюниной Елене Анатольевне, послужившей прототипом главной героини.

Огромную благодарность автор выражает Веронике Лавренчук за помощь в создании обложки, поддержку и понимание.

Глава 1 Сиротка

Елена очнулась внезапно, от ужасной боли, той самой, что скрутила всё её естество в морской узел. Все болевые ощущения сосредоточились в области живота, в том месте, где заканчиваются рёбра и ещё не начинается пупок.

– Ох-х-х-р-р-р! – выдавила она из себя совершенно невероятный звук, скребя руками землю – Ох-х-х, мать вашу!

Елена прекрасно знала о том, что некрасиво воспитанной девице изъясняться такими вот словами, но бить ту самую девицу ногами в живот, тоже ведь не очень прилично? Противоестественно даже!

Судя по ощущениям, дело обстояло именно так – её кто-то очень сильно ударил в живот. Ногой. И поэтому она сейчас валяется на грязной земле и скребет её пальцами.

Она? Валяется? На земле?

Что-то пошло не так! Что-то, определённо, пошло не так!

Проглотив горькую и слегка солоноватую слюну, Елена сделала попытку чуть приподнять голову и от этого простого движения ей стало совсем дурно.

«Сотрясение, по ходу. – сделала она совершенно правильный вывод – Ещё разбита губа.. И, живот! Боль – дикая! Ох-х!»

Она предприняла титанические усилия и всё-таки приподняла голову, отчётливо услышав, как хрустят шейные позвонки.

«Как вообще, шею не свернула? – мельком удивилась она, испытав неожиданный приступ злости и даже, агрессии – Ну, с-с-су.. Кто ж это меня так?»

Отважившись, она распахнула глаза и совершенно ошеломлённая происходящим, едва не впала в ступор, что в её незавидном положении было чревато нехорошими последствиями.

Очень, очень скверными последствиями!

Прямо над ней, распростертой на земле, навис какой-то незнакомый мужик – совершенно мерзкий тип, усатый, волосатый, весь серый и щетинистый.

Тип сосредоточенно боролся с рубахой, скрывающей под собой упругую грудь, дергая за какие-то тесёмочки и рыча от нетерпения.

Основание для его нетерпения красноречиво упиралось в самый низ живота Елены, недвусмысленно намекая на то, что грозит ей в самом ближайшем будущем.

Изнасилование ей грозит, вот что!!

Мысль ярким болидом пронеслась в голове, терзаемой болезненными ощущениями и Елена, стряхнув с себя неприятную одурь, окончательно рассвирепела.

Она пришла в себя и абсолютно была не согласна с тем, что её ожидает позорное надругательство.

Над! Её! Телом!

Незнакомый, но заранее ненавистный и мерзкий тип, замучавшись тянуть за тесёмки, рванул ворот просторной рубахи и та, не выдержав напора и натиска, жалобно затрещала и порвалась, выставив на всеобщее обозрение настоящее сокровище, весьма, кстати, увесистое!

«Четвертый размер, не меньше!» – подумала Елена, не понимая, как её, жалкий, минус второй, превратился в этакое богатство.»

И, тут же…

«Рубаха? На мне этакое убожество? – изумилась девушка, слабо барахтаясь под агрессором и пытаясь наладить взаимопонимание с собственным организмом – Но, как?»

Мужик, тем временем, не терялся – его сопение усилилось, глаза похотливо заблестели, а рот ощерился в гнусной ухмылке.

– Мой сладкий персик! – заржал насильник, больно сжав, неожиданно пышные, груди Елены своими лапищами – Давай, девочка, сопротивляйся! Я люблю укрощать строптивых лошадок!

– Мразь! – отчётливо и ясно подумала Елена, позабыв про предполагаемое сотрясение мозга. Девушка зло прищурила глаза и клацнула зубами, вновь ощутив вкус крови на разбитых губах – Ты, ублюдок, уж определись – персик я или лошадка! Зоофил грёбанный!

Современные дети, нередко отличаются жестокостью и безжалостностью и поэтому, девочка должна научиться увёртливости, хитрости и даже коварству, а так же, уметь постоять за себя, хотя бы первые три секунды драки.

Судя по всему – Елена пыталась сопротивляться, причём – безуспешно, потому-то, её теперь крутило от боли, да и в голове всё было не так ясно, как хотелось бы.

Одежда девушки оказалась разорвана, а лапы грязного урода копошились под длинной юбкой, норовя задрать её Елене на нос, лапали за бёдра, собираясь стянуть трусики.

– Упс! – растерялась девушка – А трусиков-то и нет! – зато, имелась длинная юбка, которых, спортивная и гибкая Елена отродясь никогда не носила.

– Потом, всё – потом! – мысленно отмахнулась от несуразности происходящего жертва почти состоявшегося насилия – Вначале спасём себя и свою., хм.. честь!

«Если вам грозит изнасилование и выхода нет – расслабьтесь и получите удовольствие – вспомнилась ей, где-то и когда-то услышанная фраза. – Елена была в корне не согласна с подобной постановкой вопроса – Расслабиться? Сейчас я тебя расслаблю, гад! Так расслаблю, что ты меня надолго запомнишь!!»

Она, сжавшись точно пружина, замерла, взирая на пыхтящего от вожделения насильника, глазами полными слёз. Ну, примерно, как тот самый кот, в достопамятном мультфильме про зеленокожего великана по имени Шрек. Её рот распахнулся, и девушка жалобно пролепетала, продолжая изображать из себя беспомощную даму в беде.

– Пожалуйста.. Пожалуйста, не делайте мне больно! Ох! Давайте я помогу вам! Я – сама…

Щетинистый мужик опешил и слегка растерялся, продолжая стискивать округлое бедро – неистовая девица, что ещё несколько мгновений назад сопротивлялась подобно дикой кошке, стыдливо алела щёчками и что-то нежно ворковала ему прямо в ухо. Ухо оказалось под стать мужику – слегка изодранное, точно у уличного кота, волосатое и грязное. В прямом смысле слова – кусок грязи отвалился от мочки и упал прямо на скорчившую брезгливую моську, Елену.

Мужику же, продолжало казаться, что жертва стыдливо улыбается.

– Всё-таки – персик, а не кобылка! – расслабляясь, произнёс незнакомый мужик, продолжая одной рукой ощупывать грудь девушки, а второй – шарить у неё между ног – Ну-ка, красотка, покажи дорогому Жильберто, что ты ещё умеешь! Не каждой уличной девке выпадает честь побарахтаться на сеновале с настоящим виконтом!

– Честь? Как же! – ещё больше озлобилась Елена, готовясь, дать стрекоча – Засунь себе эту честь, знаешь куда?

Но, вслух она сказала совсем другое.

– Ой, добрый человек, я сейчас повернусь.. Вам же неудобно, вот так! – и она слегка изменила положение своего тела, продолжая мило улыбаться в глаза негодяю, призывно облизывая пухлые губы и сама себе удивляясь – железная выдержка! Ни грамма фальши!

Тут же, неожиданно для него, резко согнув ноги, распрямила их, сразу обе, что явилось неприятным сюрпризом для того, кто, пыхтя от вожделения, пускал слюни рядом с ней.

Тот взвыл!

Ещё бы не взвыть, когда тебе грозятся отбить самое дорогое!

Елена точно знала куда нужно бить – в пах! В уязвимое место, которое мужики, кто б они не были, холят и лелеют.

А этот, ещё и возбудился!

Мразота!

Красота!

Прямо в яблочко, вернее – в орешки!

Девушка вскочила, подбирая длинную юбку совершенно привычным движением.

«Потом, всё – потом! – отмахнулась она от посторонних мыслей, нахально скачущих в голове – Если, конечно, оно наступит, это «потом»!

Мужик завывал не хуже кошака, которому случайно прищемили яйца.

– Почему – случайно? – гнусно ухмыльнулась Елена и от души добавила болезному, пиная того в колено крепкой ногой – Получи, скотина!

Очередной пронзительный вопль негодяя пролился бальзамом на душевные раны Елены. Сжимая разорванную рубаху и пытаясь хоть как-то прикрыть вывалившиеся из прорехи, груди, девушка бросилась бежать, шустро перебирая босыми ногами.

«Босыми? – в очередной раз что-то возмутилось у неё в голове – Твою ж мать!»

Мельком оглянувшись, Елена едва лишь не взвыла – на сеновале! – «Сеновале, о Боже ты мой!» – они с щетинистым, оказывается развлекались не в одиночку. Рядом, шагах в десяти, парочка расхристанных мужичков, совершенно определённым образом, кувыркалась с еще одной девицей, пользуя её по прямому назначению.

Девица та, по скорому, мнению Елены, против подобных развлечений, ничего не имела, сладострастно извиваясь всем своим телом на одном и причмокивая губами, доставляя удовольствие другому.

Тот, другой, находясь на пике наслаждения, едва не был оглушен отчаянным воплем щетинистого типа и теперь, извергаясь в ротик девице, таращил огромные глаза на Елену, намеревавшуюся, во чтобы то ни стало, поскорее покинуть и эту тёплую компанию, и само гнездо разврата.

Щетинистый, медленно передвигаясь на полусогнутых нижних конечностях, вопил не своим голосом.

– Держи! Держи, девку! – орал он неизвестно кому – Тварь! Держи её!

–СчаЗЗ! – подумалось Елене, которой очень не понравился взгляд второго мужика, уже успевшего освободить свою драгоценность из плена упругих губ и торопливо прячущего её в штаны – Так я вам и далась, маньяки озабоченные!

Вторая девица жалобно застонала и третий мужик, резко сбросивший её с себя, совершенно равнодушно пнул нечаянную подружку ногой и, вскочив с земли, едва присыпанной сеном, принялся бодро завязывать штаны.

«Завязывать! – пронеслось в голове у Елены – Где же пуговицы, твою мать?»

– Ну и нравы! – злобно фыркнула Елена, шустро перескакивая через какой-то хлам, наваленный хаотично – Скотина!

Кому адресовалось последнее слово, предположить было затруднительно – то ли, тому самому щетинистому типу, назвавшемуся виконтом и едва не изнасиловавшему Елену, то ли, двум его приятелям, беззаботно развлекавшимся с девицей, то ли самой девице, бесстыдно раскинувшей ноги и демонстрировавшей каждому желающему самое сокровенное и жалобно поскуливавшей после пинка.

«Сельма! – неожиданно вспыхнуло в голове у Елены – Сучка похотливая!»

В памяти отчётливо всплыло видение о том, как эта самая Сельма, девица вёрткая и хитроватая, мило улыбаясь Елене, зовёт девушку в сарай, посмотреть на крошечных котяток, которые только-только открыли глазки и такие забавные! И она, Елена, как распоследняя лохушка, потащилась за ней следом!

– С-су..! – это адресовалось уже непосредственно Сельме, потому что в сарае, кроме неё обнаружилось ещё три урода, намерения которых оказались весьма далеки от благородных.

Пока Елена предавалась воспоминаниям, ноги её на месте не стояли, а быстро приближали свою хозяйку к огромным дверям, сбитым из крепких досок.

И хорошо, потому как, парочка мужиков с уже надетыми штанами, кинулась за ней в погоню, сгорая от нестерпимого желания отомстить за поруганную честь своего приятеля.

Один из них, особенно противный – смазливый и холёный тип лет семнадцати, с абсолютно холодными глазами, свирепо рычал, выкрикивая визгливым голосом какие-то команды.

«Крепостные ворота, а не вход в сарай! – успела возмутиться Елена, проворно шевеля попой – Ох, и жук наш староста! Ох, и жук!»

Она ломанулась к выходу и сбила с ног ещё одного щетинистого мужика, на свою беду, решившего сунуть любопытный нос в злополучный сарай.

«Не бреются они тут, что ли? – успела еще удивиться Елена, отпрыгнув в самое последнее мгновение и увернувшись от растопыренных рук незнакомца – Вот же урод!»

Оказавшись в ногах у мужика, она ужом скользнула в опасной близости от, заляпанных грязью и кое-чем похуже, ботфорт.

«Ботфорты! – взвыло нечто в её голове – Твою ж мать!»

Эх! Зрелище, видать, получилось незабываемое – полуголая девица, сверкая телесами, ловя, выпадающие из разорванной рубахи, немалых размеров груди и тряся растрёпанной гривой пышных волос, цвета настоящего гречишного мёда, кубарем вывалилась из сарая, а за ней, злобно вереща и грозя обнажёнными клинками, выскочили два, не очень-то одетых, господина, стремящиеся пригвоздить эту самую девицу к земле, этими самыми клинками.

«Шпаги, мать вашу! – в который раз повторился тот самый, навязчивый внутренний голос, и Елена, повинуясь его воплям, рванулась вперёд лишь для того, чтобы, споткнувшись о чью-то, услужливо подставленную ногу, перекувыркнувшись в лучших традициях киношных каскадёров, ткнуться носом в пыль у мощных копыт чьего-то коня.

«Мама дорогая! – проблеял, всё тот же внутренний голос – Теперь, точно – хана!»

– Держи её! – орали обиженные мужики, бегущие следом за ней и бряцавшие оружием.

К их воплям присоединился хрип, ушибленного в пах, виконта, который всё ещё приседал от боли, но пытался, присоединившись к приятелям, отомстить беглянке за полученное увечье.

– Лихая девка! – кто-то из присутствующих заржал в полный голос – Так отделала бедолагу Жиля!

«Бедолага» Жиль, что-то грозно рыкнув, уже совсем было вознамерился ухватить Елену за растрёпанную косу, как холодный и скрипучий голос, остановил его.

– Что здесь происходит?

Елене срочно захотелось сделаться маленькой-маленькой, крошечной, как Мальчик-с-пальчик и закопаться в твёрдую землю по самую маковку или же, пользуясь мгновением тишины, уползти под ноги того самого коня, который выглядел самым безобидным из всех присутствующих.

– Эта тварь! – визгливый голос неприятного, холодноглазого молодчика разорвал оглушительную тишину в мелкие клочья – Эта мерзкая девка! Осмелилась… Она нанесла увечье Жилю.. То есть, виконту де Броэ!

Пугающая тишина, что наступила после слов, произнесённых голосом, полным холода и скрипа, продолжалась и даже пронзительный голос, верещавшего от возмущения, юного любителя соития на сеновале, не смог поколебать её.

Елена отважилась слегка приподняться на локтях и задрать вверх голову.

Ничего плохого не произошло, и девушка рискнула – она, всё ещё ощущала последствия падения под копыта незнакомой лошади и того самого удара в живот. Но в голове, как ни странно, прояснилось и даже панический внутренний голос соизволил заткнуться.

– Ха! – смех неизвестного весельчака продолжал звучать в отдалении, точно противопоставляя себя тому, изначально холодному голосу, от которого мёрзли даже зубы во рту – Даёт деваха! Едва не лишила нашего милягу де Броэ возможности обзавестись потомством. Или? Прервала на самом интересном месте? В процессе, так сказать, обзаведения? Ты, Жиль, собрался состряпать парочку бастардов с вилланками нашего герцога?

– Ещё слово, и я вызову тебя на дуэль! – раненым быком взревел тот самый де Броэ, не желая выслушивать насмешки в свой адрес – Пусть ты, всего лишь шут и фигляр, но шпага-то у тебя имеется!

– Молчать! – холодный голос заполнил пространство, заставив Елену задохнуться собственными, ещё не слетевшими с губ, словами – Поднимите её!

Девушку вздёрнули вверх чьи-то сильные, шершавые руки. Мозолистые, привычные к мечу, наверное.. Хорошо ещё, что она, предвидя подобное развитие событий, приготовилась, успела сгруппироваться и мысленно послать всех присутствующих по хорошо известному адресу.

Те же самые руки поставили её прямо, ощутимо хлопнув по спине, заставив распрямить чуть согнутый позвоночник и поднять опущенные плечи.

И, глаза.

– Дерзка! – восхищённо щёлкнул языком тот самый болтун, вознамерившийся довести бедолагу виконта до белого каления – Как смотрит! Как смотрит! На самого герцога смотрит! Глаз не опускает! Ха!

Елена смотрела, смотрела, внутренне содрогаясь от ужаса, не в силах отвести взгляд от хищного лица человека, восседавшего прямо перед ней на высоком, угольно-чёрном жеребце.

Властный, опасный, жестокий!

Вот первое мнение, составленное Еленой об этом господине на черной лошади.

От такого нужно держаться подальше, а, если уж судьба столкнула с подобным типом нос к носу, то самым лучшим вариантом было бы бегство – скорое и куда попало.

Лишь бы подальше!

Ледяной взгляд пронзительно светлых, почти до бесцветного, голубых, слегка водянистых, глаз, едва не проткнул её насквозь, точно ледяное копье.

«Жуть!» – подумалось Елене, но глаз она не опустила. Помнится, когда-то давно, играла она в гляделки с крокодилом в зоопарке. Крокодил был стар, ленив и ужасно прожорлив, валялся на горячем песке, точно шершавый, чешуйчатый коврик, но глаза его, жёлтые глаза рептилии, следили за каждым движением, тогда ещё, совсем молоденькой девчушки. И Елена знала, как обманчива мнимая безопасность – не разделяй их с крокодилом, непреодолимое для последнего, препятствие и ничто не спасло бы её от острых зубов и бездонного брюха зеленошкурого убийцы.

Глаза герцога, а то, что перед ней возвышался сам герцог, Елена догадалась сразу, пусть и человеческие, пусть и иного цвета, напоминали оробевшей девице глаза того самого крокодила.

Но, взгляд девушка не отвела и глаз не опустила. Ещё чего – перебьётся, хоть и герцог!

– Рельт! – коротко приказал тот, крокодиловоглазый вельможа и к нему мигом подскочил услужливый человечек в серой, неприметной одежде с такими же серыми, словно бы, смазанными чертами лица. – Рассказывай.

– Две селянки отправились в сарай, где их уже поджидали молодые господа. – скоро проговорил неприметный господинчик – Вначале было тихо, затем раздался крик виконта де Броэ.

– Добровольно отправились? – герцог раздражённо взглянул на троицу, мнущихся поодаль господ – Без принуждения?

– Без принуждения. – с готовностью подтвердил неприметный – Но..

– Но? – недовольно поджал губы герцог, встопорщив роскошные, длинные усы и продолжая взирать на запылённую и растрёпанную Елену с брезгливостью, точно на клопа или таракана. – Что – но?

– Первая девушка шла охотно и весело – пожал плечами неприметный – Эта же, отпрянула от дверного проема, но первая втолкнула её в сарай и захлопнула двери.

– Так… – в голосе, сидящего на черном коне вельможи, прорезался металл.

– Подумаешь! – визгливый юнец, устав помалкивать, подал голос, мелкими шажками приближаясь к Елене – Захотелось девушкам развлечься с молодыми и красивыми дворянами! Пару монет заработать. Что в этом плохого?

С губ Елены сорвался какой-то каркающий смех, скрипящий песком на зубах. Помимо её воли сорвался.

– Это ты, что ль, красавец? – фыркнула девушка прямо в лицо, остолбеневшему от подобного проявления неуважения, господину – В зеркало смотрелся, бомжара потный? Мылся, когда в последний раз? А этот, вообще – она небрежно кивнула головой в сторону де Броэ – И выглядит, как хряк, и воняет так же! Немудрено перепутать.

Мертвую тишину, наступившую после последних слов дерзкой вилланки, пронзил задорный хохот незнакомого ей шутника. Елена поневоле взглянула – смеялся молодой, хлипкий с виду и низкий ростом, парень. Смеялся громко, счастливо и безнаказанно, хотя лица и у де Броэ, и у его приятелей побагровели от ярости.

– Хватит! – рявкнул герцог таким страшным голосом, что его конь присел, ослабнув в коленях – Этих – он небрежно махнул рукой на несостоявшихся насильников – вон.. Пусть готовятся к отъезду, а эту – и тут светлоглазый задумчиво прищурился, наведя на оробевшую Елену острый взгляд старого стервятника – Эту..

– Помилуйте! Помилуйте, господин хороший! – к онемевшей от страха Елене, подскочила какая-то незнакомая женщина, полная, пышная, точно сдобная булочка с изюмом. И пахло от той женщины соответственно – свежей выпечкой, молоком, мёдом и свежестью. Подскочила и обняла ее нежно, как родную.

Даже на первый взгляд выглядела эта селянка куда как опрятней давешних дворян, кучковавшихся поблизости и сверлящих Елену горящими взглядами.

– Дворян? – озадачилась Елена, ёжась под неприязненными взглядами окружающих – Дворян, мать вашу!

– Ты как обращаешься к герцогу, холопка? – с места рванулся какой-то особо ретивый герцогский прихлебатель, поигрывая плетью – На колени, тварь!

– Ваша светлость! – вкусно пахнувшая тетка и впрямь бухнулась на колени. Её лицо вспыхнуло алым – от подбородка до корней волос, то ли от страха, то ли от волнения – Простите мня, ваша светлость! Мы люди тёмные, манерам не обученные! Не от дерзости я, от незнания! Простите сиротку, господин хороший! Слабая она, дурная совсем, всю жизнь такой живет.. Недотёпливой. Да и не разговаривает почти. Видать, Ама мало ума отпустила ей при рождении – да вы, господин, кого угодно, спросите, здесь все знают – Арлена, она всегда такая – полуумная, на голову скорбная!