© Ирина Батый, 2020

ISBN 978-5-4498-5769-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОЭЗИЯ И ГРУСТЬ САДОВ ПЕТЕРБУРГА. Сборник стихотворений

Все поэмы и стихотворения, собранные в этой книге, ранее были напечатаны в журнале «Природа и Человек. XXI век» (г. Москва) в 2008—2015 гг., а отдельные стихи и в других газетах и журналах. Читателю предлагается увлекательное путешествие по петербургским садам – автор как экскурсовод расскажет историю их создания, объяснит символику садов. С искренней любовью к Петербургу написаны строки стихотворений.

©стихи Батый И. М.

Обложка: Ridero.

Выпущено в авторской редакции.

В книге использованы авторские и бесплатные фото.

ПОЭЗИЯ И ГРУСТЬ САДОВ ПЕТЕРБУРГА

Статуя Флоры в Санкт-Петербурге

В Питере

 
А на Васильевском – трамвайчики звенят.
А на Васильевском – десяток Линий в ряд.
С залива ветер и опять идут дожди.
Ты у метро меня под зонтиком дождись!
 
 
В домах приземистых в ночи огни горят.
И репродукторы невнятно говорят.
Под песни Баскова, младенца плач и брань
всё водку пьют в квартирах пары Зин и Вань.
 
 
Опасно в Питере… Со мною ты. Не бойсь!
По лужам шлёпаем. Простужены насквозь.
Предатель-эхо вторит без обиняков
в аркаде врат пугливый цокот каблуков.
 
 
В колодце дома бьётся ветер в западне,
листву пожухлую кружит на самом дне.
Пришли. И что же это, если не любовь,
коль провожаешь ты до дому вновь и вновь?
 

В Петровском парке острова Кронштадт

ПОЭМА

 
Часть 1. Кронштадт основан был Петром Великим
Когда на берегах Невы студёной
основывался чудный град Петров,
то с моря на царя швед обозлённый
ударить ежечасно был готов.
На подступах к столице упреждая
армады вражьих кораблей набег,
на острове Котлин царь учреждает
вал крепостной, усиливает брег.
 
 
Флот молодой палит из пушек в шведа.
Царь Пётр из брёвен крепость громоздит.
Отвергнув притязания соседа,
уж сам ему снарядами грозит.
Ядро чугунное летит из пушки
и достигает доски корабля.
Даст прикурить, как табака понюшку,
врагов заклятых и дразня, и зля.
 
 
Года спустя одета крепость в камень,
грозит проезжим пушек чугуном,
выискивает в моря панораме
врагов, глядит вдаль букой, молчуном.
Суровый воин дик и неопрятен,
нет украшений на брегах его.
Что ж, океан велик и необъятен,
волной с песка сметает сор легко.
 
 
Часть 2. Беллинсгаузен Фаддей – знаменит среди людей
О сколько Беллинсгаузен Фаддей,
известный в целом мире адмирал,
душою выше множества людей!
Когда на грязь ужасную взирал
на острове, ему подвластном,
о средствах денежных просил казну.
Мольбам его не вняли безучастно,
пришлось ему трясти свою мошну.
 
 
Он тратил все доходы небольшие
на благо подчинённых, не себе:
дороги камнем замостил, расширил
на береге удобное каре,
устроил некое подобье сада
на месте прежде бывших тут болот.
Потомков память – добрая награда
за множество об острове забот.
 
 
Пускай не скоро высохло болото,
опоры не давая для корней!
Пускай ветра тут дуют аж до чёрта,
стволы сгибая и лишая их ветвей!
Заложен Беллинсгаузеном Фаддеем
сей парк, стоит уж больше сотни лет.
О места красоте с тех пор радели,
и потому ему извода нет.
 
 
Часть 3. Не равны условья для разных сословий
 
 
К хорошему толпа привыкла скоро
и жизнь свою без парка и не мнит.
Идут работы садоводов споро,
в ветвях деревьев ветерок звенит.
А с высоты на их ряды взирает
чугунный Пётр, торжественен и строг.
Доволен он, что парк, кусочек Рая,
украсил зело острова острог.
 
 
А жизнь людей идёт своим укладом,
не лучшим нравам всё подчинено.
Богатые простым, увы, не рады!
Вот отчего в саду поделено
пространство надвое тут по приказу.
Чтоб наслаждаясь видом на моря,
богатые не зрели чернь ни разу,
лишь пушки, ядра, мачты, якоря!
 
 
На входе у блюстителей порядка
намётан был на сортировке глаз —
вот подошла служанка, вот – дворянка.
За целый день так больше сотни раз.
И лишь на пристани, посередине
все вместе провожали корабли —
взмывали паруса на бригантине
и в неизвестность, вдаль куда-то шли.
 
 
Часть 4. В парке Свободы смяты газоны
И вот в семнадцатом году случилось —
не стало на Руси былых господ.
Богатые попали все в немилость,
а бедняки дорвались до свобод.
Петровский парк отныне парк Свободы,
раз так, то и не тратили труда
на каждодневные о нём заботы
и даром приходили все туда.
 
 
И что же? Вскоре истоптали травы
и ободрали пышные кусты.
О времена! О низменные нравы!
И вот уж нет в том парке красоты.
Поломаны скамейки и беседки,
повсюду мусор, надписи и грязь.
Средь пьяных безобразники не редки,
а раз свобода, гадят не таясь.
 
 
Чтоб навести порядок в заведенье,
туда пришёл хозяином матрос —
пример подать пристойным поведеньем,
защитой быть от хамов и угроз.
Укоренялась в идеалы вера,
в Советах лучшим должен стать народ.
А чтоб во всём достаток был у «мэра»,
то в парке плату стали брать за вход.
 
 
Часть 5. Военная пора, разящие удары
Когда в двадцатом веке на Россию
надвинулась германская орда
принявших ложно «зверя» за мессию,
Петровский парк не минула беда.
Свирепые нападки оголтелых
бомбометателей с небес терпя,
лишился многого в своих пределах —
о павших, искалеченных скорбя.
 
 
Равно и люди, и деревья в парке
снарядами бывали сражены —
на землю брошены их взрывом ярким,
посечены, огнём опалены.
Бойцы дотоль из пушек отвечали,
зарывшись в парке, целясь на врага,
пока не стали голубыми дали,
пока не стала высь их глубока.
 
 
Едва закончилась война повсюду,
предвидя мир на долгие года,
желая скрасить жизнь простому люду
взялись и за культуру в городах.
В Петровском парке все от бомб воронки
засыпали песком, сравняв с землёй.
Вкопали сотни две росточков тонких
на месте искалеченных войной.
 
 
Часть 6. Приблизился к Кронштадту Петербург
Год ныне юбилейный у Кронштадта,
гостей встречает и Петровский сад.
В нём всё в порядке, всё стоит как надо,
и деревца растут среди оград.
Всё также корабли видны на рейде,
чеканит шаг по пристани матрос.
Вы не бывали там, так мне поверьте,
парк в вышину и вглубь ещё подрос.
 
 
Подсыпали землицы на болото
и насадили вдоль аллей цветы.
Деревья кронами с большой заботой
людей скрывают от ветров седых.
А коли выйти к морю вам из парка,
туда, где волны бьются о гранит,
то на причале уж не будет жарко,
зато откроется чудесный вид.
 
 
Издалека, всегда в туманной дымке,
приблизился к Кронштадту Петербург —
величественно, плавно, без ужимок
две дамбы протянул как пару рук.
Уж не упустит, не уступит шведу
сокровище кронштадтское своё.
А я надеюсь, что, даст Бог, приеду
туда, где в полдень в парке пушка бьёт.