Имя, которое они себе присвоили, должно было, конечно, по их понятию, обозначать соревнование в добродетели; но тут нужно допустить одно из двух: или они по свойственному им бесчеловечию хотели этим еще насмехаться над жертвами своих насилий, или они величайшее зло считали добродетелью.