Отзывы на книгу «Страдания юного Вертера»

Каждый второй мой клиент обращается за помощью из-за того, что страдает в пучине созависимости, считая это настоящей любовью - пытаясь выдать за это прекрасное чувство попытки заполнить собственную внутреннюю пустоту фигурой снаружи. Но никакое обретение взаимности или кардинальное изменение партнера (если бы такое "чудо" было возможно) не сделает этого человека счастливым - ему всегда будет недостаточно, пока он сам не обретет уверенность в себе, веру в себя вне зависимости от внешнего одобрения, поощрения и признания.

Юный Вертер Гете страдает, как сам утверждает, от невозможности быть с любимой - а на самом деле от собственной непринятости таким какой он есть и неумения находиться в настоящей близости (душевной, не интимной) с кем-либо. Картина этой беды налицо: немалый круг знакомств без общества по себе, мнение, что быть непонятым - судьба, ощущение, что творческая часть личности разрушится, если не поглотиться полностью одной лишь любовью, умение возвыситься в собственных глазах и благоговеть перед собой же только когда объект чувств испытывает (иллюзии тоже хватает) любовь к нему, позиция отнесения в обязательном порядке того, кто делает счастливым, к одновременному источнику страданий, потеря смысла смысла жизни без получения ответных чувств и даже зависть сумасшедшему, обретшему в своей болезни покой (обезумевший утратил осознавание). Чистейшей воды созависимость, к которой склонны в большей степени натуры чувствительные - творцы.

Гете великолепно прописывает характер человека слишком возвышенного и летающего в облаках, инфантильного и несозревшего - но на сегодняшний день это уже не просто не редкость, а практически данность. Поэтому читать о "Страданиях юного Вертера" невыносимо скучно - я каждый день с такими кадрами встречаюсь, да и сама какое-то время висела в подобном состоянии - ничего нового, откровенного, заставляющего задуматься. Пожалуй, эта книга одна из тех, чьи времена уже прошли, потерявшая целиком и полностью свою актуальность.

после этого романа случаи самоубийств в Европе участились в разы, а способ такого сведения с жизнью назвали “эффектом Вертера”.

история имеет огромное значение для развития литературы того времени (положила начало сентиментализму) и всего творчества Гете.

роман автобиографичен: сам писатель испытывал чувства к замужней женщине, но боролся и прорабатывал их с помощью “Страданий”.

как говорил сам Гете: Я написал Вертера, чтобы не стать Вертером.

даже смерть главного героя имеет под собой жизненную основу — так ушёл из жизни друг Гете.

люблю эпистолярный жанр — получила огромное удовольствие от того, как полная картина событий встраивается по крупицам и мы постепенно узнаем Вертера и его окружение.

к сожалению, слогом я наслаждалась в разы больше, чем самим героем, но это уже проблемы современного восприятия.

меня отталкивала вся эта эмоциональная неустойчиуость Вертера, однако согласна со многими его размышлениями.

позже перечитаю Фауста — при первом прочтении была в восторге, любопытно сравнить ощущения.

Здра - вствуй - те, де - ти! Этто я при - шел. А - а - а - а :)))

Вертер очень любил детей. Как дедушка Ленин. Он им страшные сказки рассказывал. Но они его все равно любили. Детям пофигу. А еще Вертер страдал. Уж страданул, так страданул. В основном он страдал, опять же, фигней, но эта фигня принесла ему всемирную известность.

Достоинство у произведения Гете одно, но оно единственное и неоспоримое. Это идеальный текст. Он льется как песня, перетекает из края в край как амброзия, как 300-летний коньяк по дну бокала. Если где-то и есть литературное совершенство, то вот оно, здесь, в этих полутора сотнях страниц. Хочется читать этого Вертера только вслух, растягивая гласные. Великий Гете и великая песнь его. Но я всегда говорил и буду повторять, что одного лишь идеального текста недостаточно, чтобы по достоинству занимать место среди великих мира сего. Может поэтому при упоминании о Гете мало кто вспоминает Вертера, а больше Мефистофеля.

Почему природа столь слепа и столь легкомысленно себя ведет, раздавая литературные таланты всяким там Вертерам. "Страдания юного Вертера" невообразимая тупость, коей не должно быть в природе. Это чуш, маразм, бред сумасшедшей истерички. Моему негодованию нет предела, я просто обязан кого-нибудь убить. Все это читаешь как заупокойную молитву и ждешь - когда же это все, наконец, кончится, принесут церковную кружку, получат свои 30 сребреников и отстанут. Многостраничный порожняк очень похож на вопли Анны Карениной с той мерзкой разницей, что скульба на сей раз поднята существом, выдающим самого себя за особь мужского пола.

Единственная мысль, не покидающая тебя на протяжении всего повествования - "когда же ты, падла, уже сдохнешь". Руки сами тянутся оказать Вертеру посильную помощь в его позерском труде, ибо у него самого эти руки растут буквально из задницы и он не в состоянии даже толково застрелиться. То, что он в итоге покончил с собой - выдумка Гете, ибо для таких Вертеров скулить и шантажировать всех своим суицидом - хлеб насущный. Но ни один в итоге так и не застрелился. Клоуну самое место на сцене. О, я умру! Кинжал вошел в мою нежную плоть и в жесточайших муках я покинул этот бренный мир. И все из-за того, что ты не любила меня. Слышишь? Если прослушала, то я повторю. Все. Я уже труп. Я умер. Сейчас закрою глаза. Я так страдал. Что, опять прослушала? И т.д. еще страниц сто- сто пятьдесят.

Нудное пустословие и однообразное кукареканье об одном и том же, вероятно, самому Гете показались непродаваемыми, поэтому для своего никчемного и бессмысленного героя он быстренько, ближе к концу, постарался поналепить хоть какой-то смысл. Проехался с его помощью по госслужбе (разумеется, службе на самом высшем уровне, ибо высокодуховность Вертера определяется принадлежностью к богатому и знатному роду) и присовокупил ни к селу ни к городу лирический перевод, якобы сделанный самим Вертером, вручив тем самым каждому филологическому тунеядцу этот прецедент в виде гордого флага над его теплым сортиром.

Маразм сюжета ужасает своей надуманностью и смешит возможной разнообразностью современных трактовок. Можно, например, разглядеть у Вертера зачатки готической субкультуры или посоветовать главным героям особенно не париться, забыть о страданиях и замутить легкий необременительный групповой секс. К твоей жене ходит влюбленный в нее чудак, а ты его не только жалеешь, но и выходишь всякий раз из комнаты, чтобы оставить их наедине. Подобные извращения просто-таки напрашиваются стать предметом изучения дядюшки Фрейда.

В результате - текст 6, сюжет 0, личность автора 0. Итого 2.

p.s. Вертер-робот, кстати, это очень верно. Он может стреляться хоть каждый день. Пока не истечет гарантийный срок.

В очередной раз классическое произведение совершенно не затронуло струн моей души. Я ни в коем случае не стану умалять художественной ценности короткого эпистолярного романа Гете. Как минимум, он заслуживает интерес с исторической точки зрения. В принципе, предыстория романа и его огромная популярность в свое время взбудоражила мое любопытство. Как же должен был страдать этот юный Вертер, что его именем даже нарекли синдром в психологии? Пару дней назад я дочитал иранскую книгу Дядюшка Наполеон , а Наполеон Бонапарт очень любил данное произведение и даже лично выказал автору свое восхищение. К сожалению, мои мнения с великим полководцем полностью расходятся.

Стоит отметить, что я ценю книги не за количество умных мыслей и философских рассуждений. Далеко не каждому автору удается гармонично вплести их в сюжетную линию. В этом плане мне очень нравится Чтец Бернхарда Шлинка, потому что там можно смаковать мысли автора, не теряя интерес к событиям романа. У Гете слишком много напыщенной рефлексии. А я скептически воспринимаю высокопарные стенания, наполненные юношеским максимализмом. Возможно, мне слишком часто приходится надевать жилетку в реальной жизни для друзей и знакомых, поэтому у меня давно выработался иммунитет к чужим писькостраданиям))) Мне это напоминает пафосные sms-ки к бывшим любимым под действием алкоголя, когда на следующее утро стыдно даже заглядывать в папку "Отправленные сообщения", не говоря уже о том, чтоб перечитать позорные опусы))

Для меня главное достоинство книги в том, насколько мне приятно в нее погрузиться и примерить жизнь героев на себя. Увы, прошли те далекие времена, когда я смог бы разделить чашу страданий Вертера наравне. Сейчас я уже смотрю на него свысока и считаю его истеричное поведение довольно глупым. Конечно, мне тоже приходилось пройти через разочарования от первой любви в юном возрасте, как и многим другим. Но даже тогда я не был склонен к театральности, поэтому не понимаю и не принимаю мысли Вертера. Его частые перепады от экзальтации к унынию заставляют меня всерьез задуматься о психическом здоровье пациента. Честно говоря, любви я там не вижу вовсе. Я вижу там отчетливо отчуждение от всего мира.

Если чисто теоретически представить, что Лотта ответила бы Вертеру взаимностью, то у них все равно не было бы будущего, потому что ему не нужны нормальные отношения и нормальная жизнь, как у остальных. Именно поэтому я считаю поступок главного героя отвратительным и эгоистичным. Он переложил вину за свой поступок на плечи девушки. Конечно, проще уйти с мыслью: "Ах, она отвергла мою любовь", чем "Я - малодушный трус, не приспособленный к жизни". Ни капли сострадания не испытываю к тому, кто не ценил свою жизнь. Абсолютно не моя книга, не мой герой и не мое отношение к жизни. Так символично, что сие произведение попало в список 1001 Books You Must Read Before You Die. Я не удивился бы, если после 1000 подобных депрессивных книг даже самому жизнерадостному оптимисту захотелось бы умереть.

Есть такие произведения прошлых веков, которые можно по праву назвать ключевыми для своей эпохи. И “Страдания юного Вертера” - из этой самой серии.

Вскоре после публикации романа Гёте столкнулся с критикой и осуждением - и всё по причине массового всплеска самоубийств. У Вертера нашлось много последователей среди молодежи Франции и Германии, которая оказалась под сильным впечатлением от сцены самоубийства главного героя. Они даже старались одеться в те же самые синий фрак и желтую жилетку, и выбирали свести счеты с жизнью именно с помощью огнестрельного оружия.

Гёте немедленно обвинили в романтизации суицида и поощрении болезненной чувствительной и восприимчивости, и роман был долгое время запрещен. А подражательные самоубийства получили название “эффект Вертера”, и этот термин используется в психологии до сих пор.

Что ж, должна признаться - автор действительно немного переборщил с сентиментальностью и драматизмом в сцене самоубийства Вертера. Уверена, что далеко не все читатели обратили внимание на тот факт, что молодому самоубийце пришлось еще целую ночь и утро мучиться в смертельной агонии - писатель упоминает об этом как бы мимоходом.

Так что никакого нравоучительного элемента в плане борьбы с суицидальными наклонностями в романе Гёте не получилось, в отличие, например, от Гюстава Флобера, который сделал сцену смерти Эммы Бовари настолько тошнотворной и ужасающей, что явно отбил у многих потенциальных самоубийц охоту сводить счеты с жизнью.

Не слишком спасает положение и авторское предисловие в начале текста - слишком сухо и лаконично, особенно по сравнению с драматизмом и эмоциональностью самого романа.

“Страдания юного Вертера” благодаря выбранному автором эпистолярному жанру получились очень похожими на своеобразную исповедь - весь внутренний мир главного героя как на ладони. Мы наблюдаем постепенное погружение Вертера в пучину мрака, отчаяния и безысходности, ощущение бессмысленности собственного существования и медленное угасание воли к жизни.

У меня больше нет ни творческого воображения, ни любви к природе, и книги противны мне. Когда мы потеряли себя, все для нас потеряно...

Можно упрекнуть главного героя в склонности драматизировать, острой и болезненной чувствительности, не всегда приходящейся к месту, любви к высокопарным и трагическим речам, но в конце концов нельзя отказать Вертеру в проницательном и чутком уме. В его арсенале имеется множество ярких и точных замечаний о жизни и окружающем мире.

Люди страдали бы гораздо меньше, если бы не развивали в себе так усердно силу воображения, не припоминали бы без конца прошедшие неприятности, а жили бы безобидным настоящим.

Дурное настроение сродни лени, оно, собственно, одна из ее разновидностей. От природы все мы с ленцой, однако же, если у нас хватает силы встряхнуться, работа начинает спориться, и мы находим в ней истинное удовольствие.

В большинстве своём люди трудятся по целым дням, лишь бы прожить, а если остаётся у них немножко свободы, они до того пугаются её, что ищут, каким бы способом от неё избавиться.

Увы, если во мне самом нет любви, радости, восторга и жара, другой не подарит мне их, и, будь мое сердце полно блаженства, я не сделаю счастливым того, кто стоит передо мной, бесчувственный и бессильный.

Человек может сносить радость, горе, боль лишь до известной степени, а когда эта степень превышена, он гибнет. Значит, вопрос не в том, силен он или слаб, а может ли он претерпеть меру своих страданий, все равно душевных или физических, и, по-моему, так же дико говорить: тот трус, кто лишает себя жизни, - как называть трусом человека, умирающего от злокачественной лихорадки.

Так что, как видите, у нашего друга в запасе куча дельных мыслей, жаль только он не нашел им лучшего применения.

Единственным существенным для меня недостатком в романе Гёте я могу назвать излишнюю концентрацию на теме любви. Самоубийство от любовного отчаяния - это так… пошло и глупо!

Если бы автор больше внимания уделил теме лишнего человека в обществе, сконцентрировавшись на неудачах Вертера на профессиональном поприще, в высшем свете и в творчестве, роман бы получился куда более содержательным и глубоким.

А так, к концу текста уже устаешь от бесконечного нытья главного героя, страдающего по своей Лотте!

Порой мне непонятно, как может и смеет другой любить ее, когда я так безраздельно, так глубоко, так полно ее люблю, ничего не знаю, не ведаю и не имею, кроме нее!

И вот так на каждой странице. И именно за это я снижаю свою оценку. Хотя ничуть не оспариваю тот факт, что “Страдания юного Вертера” - важная веха в развитии жанра сентиментализма и знаковое произведение своего времени.