Глава 1

 
Крики: «Ёлочка, зажгись!»,
Вёдрами салаты…
Вот, конём оно…
 

– Спасибо, Сереженька, – перебиваю я, пылающего оттопыренными ушами мальчишечку, гордо стоящего на небольшой табуреточке возле шикарной, но отнюдь не дизайнерской елки.

– Там еще есть. Я сейчас… – принимает позу декламатор. Как пережить эти восхитительные празднества, я даже примерно не представляю.

– Мы уже поняли, что ты отлично знаешь стишки. И, наверняка ты вел себя отлично весь год, поэтому, дедушка Мороз тебе подарок приготовил. Боря, где подарок? – шиплю я, роясь в огромном бархатном мешке, от чего-то жутко воняющем копченой скумбрией. Я точно помню, что Сереженька должен получить боксерские перчатки и грушу. Но обнаруживаю лишь огромную дыру в днище мешка. О, мой, бог.

– Я еще песенку про лучики знаю, – фонтанирует мелкий артист. Два подарка дадите?

Два? Тут один то пропал. Два. Сначала меня наверное убьет папа малолетнего паваротти, который как раз сейчас начинает выводить «Владимирский централ»

– А чего это, ик, внученька, ты не дала стишок дорассказать этому лопоухому соплезвону? Нехорошо это.

Нехорошо. Но еще больше нехорошо то, что у нас еще остался последний на сегодня заказ, а сволочь Борька уже еле вяжет лыко. Вот уж мне повезло, так повезло с напарником. Но выбора то особого у меня не было. Потому что и Снегурочка то из меня так себе. И работать со мной, все остальные «добрые новогодние волшебники», отказываются, ссылаясь на то, что в ТЮЗе, в котором я служу, играя сотую лебедь в пятом ряду, ну еще иногда печку, нет костюмов моего формату. Ну разве может Снегурочка, которая по сказке тоненькая и воздушная, быть похожа на половину распухшего снеговика в синей шубке на размер меньше ее нормального? Не может. И я бы не стала позориться, но мне очень нужны деньги.

– Папа, а этот бородатый… меня соплезвоном обозвал, – тоненький голосок вырывает меня из тяжелых дум. Я тут же вспоминаю папулю симпатичного малыша, больше похожего медведя шатуна, наряженного в белоснежную рубашку и спортивные штаны, и начинаю поднимать разомлевшего в тепле «Дедушку Мороза», который уже, кажется местами начал таять. – И где мой подарок? Гдееее? – захлебывается ревом мальчик, ожидающий чуда. Что же делать?

– Слышь, отвали, Ляська, – отмахивается от меня посохом Борька. Дал бог напарничка. – Ты деньги взяла с Бармалея этого, папани ушастого этого матерщинника? Чек ему не забудь пробить. В бубен. Ха-ха.

– Боря, ты потерял подарки. Дай бог, чтобы в машине, – стону я. Этот вечер просто не может быть ужаснее. – Нас ведь сейчас размажут по стеночке. Ты это понимаешь?

Боже мой. Какие деньги? Ноги бы унести живыми. Судя по тяжелым шагам, приближающимся, со скоростью эпидемии черной чумы, осталось нам недолго. Но, скорее всего, нас быстро прикончит любящий папуля, это немного меня примиряет с действительностью.

– Да я его размотаю, ик. Как барана, ик.

Я не Снегурочка. Я не могу растаять и испариться, хотя сейчас я очень мечтаю о такой суперспособности.

– Слышь, толстая, мой сын расстроен, – папа Сереженьки по градусу чуть уступает Борюсику, уже сладко спящему в прихожей у порога. Слава богу великан не слышал Бориных безумных угроз. – Радуйся, что подарок вы выронили возле тубзика, а то бы я вас порвал, радостно гогочет хозяин дома, – я на камеру все заснял. Ржака. Дедушка мороз дохлый в валенках измазанных собачьими какахами, похожий на сушеного кузнечика, и снегурочка бомбовоз. Комический дуэт, блин. Вам бы поменяться монтажами. Титек у тебя кот наплакал, все в зад сползло. Ты бы лучше за бородатого холодильника проканала чем этот. И как только таких доходяг допускают до такой работы важной? С детьми, это вам не кот начхал. Слушай, даже не жалко было пятихатку накинуть, но сорян, за соплезвона штраф.

– Спасибо, – лепечу я, чувствуя, как разжимается ледяная лапа ужаса, сжимающая мою душу. – Слушайте. Помогите мне, пожалуйста, дедушку до машины дотащить.

Я не знаю, что делать дальше. Звонить начальству… Меня лишат даже того, что я уже заработала. И промохать заказ нельзя ни в коем случае. Тогда нас точно четвертует Давыдыч. Он нас предупредил даже, конкретно про радость, которую мы должны принести в последний дом наступающего нового года, будь он неладен. И радость эта должна быть фееричной, иначе, цитирую, он с нас спустит шкуры и заставит до конца жизни играть в постановках ТЮЗа кусты и пни.

– Не на лосях прискакали, значицца? – хмыкает амбал, сгружая на заднее сиденье моего «Матиза», бесчувственного волшебника, воняющего как спиртзавод имени «Бухарина». – Непорядок.

– На оленях, вообще-то приезжает Санта, надо бы знать уже отличия. А наш, настоящий и волшебный, добрый дедушка является послушным детям на санях, запряженных тройкой снежных коней, – вздыхаю я, поворачивая ключ в замке зажигания. Моя коняшка пожарного цвета, недовольно фырча, ловит искру. – Спасибо, что помогли.

– Ой, делов то. Носи не стаптывай, – хмыкнул Сереженькин папаня и испарился в безумном танце вихрящихся снежинок. Он сейчас придет домой, сядет за стол, включит телевизор. Елка будет мигать, отражаясь огоньками в сияющих фужерах. И мужик с женой будут умильно наблюдать, как их Сереженька колотит боксерскую грушу и радоваться наступлению нового года. Который обязательно будет лучше предыдущего. Я откинулась на спинку сиденья. А ведь мне и идти не к кому. Праздновать чудесное волшебство положено в семейном кругу, а я… Я не хочу ехать к маме и брату. На подарки которым я, как ни старалась, так и не заработала. Слишком у них велики запросы. А я слишком неудачница. Мужа у меня нет и не было никогда. Работа так себе. Тело пятьдесят четвертого размера. Образование смешное. В общем я вечное разочарование моей семьи. И не ждет меня никто. Им и так весело.

– Добрый дедушка, подари мне, пожалуйста в этом году мешок любви, – бурчу себе под нос, выруливая на обледеневшую, пустынную дорогу, которая обычно битком забита машинами. Но не сегодня. Все уже едят оливье, бутерброды с икрой, утку и загадывают желания.

– Будет исполнено, ик. Три мешка подарков тебе и, ик… Гони, снегурка, всю тройку под гору. Маненькой йолочкееее… Хррррр, хррррр.

Я вздрагиваю. Богатырский храп Борюсика означает только одно, последний наш заказ останется неисполненным. А это означает, что все наши предыдущие похождения напрасны. Давыдыч нам просто не заплатит ни копейки. Ну, хоть Борис получил удовольствие.

Я паркуюсь у обочины, прекрасно понимая, что разбудить напразновавшегося напарника не сможет даже разорвавшийся над нашими головами метеорит.

– Боря, миленький, ну очнись. Соберись. Немножко осталось.

– Да пошла ты, ик… Тебе надо ты и корячься. Эти сопляки, ик… И стишки у них, ик… Фуфлыжные. Разве что ушастый порадовал.

«Вам бы поменяться, цены бы не было. Ну какой Дед Мороз из этого дохлого кузнечика?» – звучит в голове голос Сереженькиного папы. А что? Это мысль. Ватная борода воняет луком, зато шуба и валенки садятся на меня как влитые. Борька в Снегурочкиной шубе выглядит весьма кокетливо. Спит, подложив под щеку кулачок, губками причмокивает сладко. Ну, сорян, Борюсик, не могу не сфоткать для истории. Вот уж Лидуся порадуется, когда я доставлю ее муженька.

– Адрес какой? – тормошу красавчика снегуркА, как грушу его трясу.

– Какой в пень адрес? Лесная избушка, блин на опушке.

– Боря, соберись. Последний адрес. Он у тебя где записан?

– Вот тут, – стучит себя пальцем по виску чертов придурок. Это же фиаско. Зря я только ворочала этого идиота. Вроде мелкий, а тяжелый, блин, как чугуняка. – Улица Лосиная, дом три. Ик. Отвали, – попытался меня лягнуть Борька. Гад такой. Все мои проблемы из-за него. Ладно, сейчас по-быстрому завезу его домой, вот уж жена то его обрадуется счастьюшку. И поеду на заказ. Странный адрес. Смешной. Даже представить не могла, что в нашем городе существует такая улица. Слава богу навигатор придумал какой-то добрый человек.