Пролог

Сейчас

Я окидываю взглядом накрытый стол, гостей, о чем-то оживленно беседующих, смеющихся, рассредоточившихся по холлу моего дома с бокалами игристого в руках. Все легко и спокойно. Мирное такое затишье, как это всегда бывает перед надвигающейся бурей.

Стол сервирован шикарно. Я расстаралась. Серебро, хрусталь, свечи, цветы. Все как положено.

На мне платье из струящегося шелка, цвета морского льда. Да, я выгляжу прекрасно. Изматывала себя тренировками в спортзалах, диетами и косметологами, чтобы быть красивой витриной мужа. Чтобы соответствовать его статусу. Он карьерист. Он достиг больших вершин. А я… Я все двадцать лет была приложением к успешному Мишане. А бизнес мой… ну что это, в сравнении с достижениями моего любимого?

Сегодня двадцать лет совместной жизни у нас с Михаилом. И жду я только его, чтобы начать.

– Друзья, дорогие, готовимся. Миша скоро вернется. Все всё помните? У нас вечеринка сюрприз, – хлопаю я в ладоши, улыбаясь от уха до уха. Народ оживляется, приглашенный официант собирает бокалы. – Прячемся, а когда он заходит, выскакиваем и кричим поздравления.

– Олечка, доча, ну зачем было так тратиться? Сказала бы мне. Я бы приехала пораньше. Помогла бы, – испуганно шепчет Тамара Павловна, словно тень возникшая возле меня. Моя свекровь. Я ее люблю, мне с ней повезло. – И папа нервничает. Не знаю почему. С утра как на иголках. С сердцем что-то. Дурное предчувствие у него. Олюсь, у вас все в порядке? Неспокойно нам. И торжество это…

Роман Георгиевич, мой свекор, бывший военный и вправду напряжен. Сидит за столом. Плечи расправлены. Как и всегда, видна военная выправка. Но на его лице растерянность, что очень большая редкость.

– Все хорошо, – целую в щеку свекровь. Она у нее прохладная, и сухая. – Все прекрасно, мама, – с трудом выталкиваю последнее слово. Так и не привыкла за двадцать лет называть мамой и папой Мишиных родителей. – Отдыхайте. Все будет хорошо.

– А Виталик где? Она не придет на торжество? Как же? У родителей такая дата, – шепчет Тамара Павловна. Виталик наш с Мишей сын. Ему девятнадцать. И его не будет на торжестве, просто потому, что я его не позвала. Зато позвала аспирантку Миши, всех его коллег, родителей. Сегодня в доме нет ни одного моего гостя. Миша правит балом. Ведь это он подарил мне двадцать лет чудесного брака. Ведь это его я сегодня так жду. Мой любимый муж. Мой первый мужчина. Моя опора, каменная стена.

– Виталик не смог приехать. Учеба. Тамара Павловна, ну что вы? Это просто вечеринка. И вы гости. Самые важные гости. Ведь это вы родили мне моего мужа. Вырастили, воспитали. Ну что вы? Не нужно. Слезы прочь. Я вас очень люблю и уважаю, это правда. Вы меня всегда поддерживали и были рядом. И когда авария случилась, и мои родители… Вы все взяли на себя. И Витальку растить помогали. Вы моя семья. Что бы не случилось.

– Олечка, дочка, что присходит?

– Просто праздник, – я улыбаюсь искренне. Праздник, юбилей совместной жизни. Фарфоровая свадьба.

Я слышу как подъезжает машина. Давно узнаю работу мотора по звуку. Я же хорошая жена. Нет… Я жена прекрасная. В духовке томится кролик, красное вино в графинах сверкает в свете свечей рубиновым огнем. Все, как любит Миша.

– Друзья. На исходную. Официант, пожалуйста, погасите свет. Бал начинается.

Я хватаю со стола шикарную фарфоровую тарелку от сервиза, подаренного нам на свадьбу моей мамой. Сердце пропускает несколько ударов. Открывается дверь. Замахиваюсь и с грохотом колочу несчастную посуду об пол, с криком “Сюрприз”. Ничего не замечаю вокруг. Гости выскакивают отовсюду, как ярмарочные петрушки. Я не знаю никого. Почти. Пригласила по книжке записной, которую нашла у Мишани в столе. Никого, кроме…

Вспыхивает свет. Фарфор мелкими осколками летит в разные стороны. Как и моя жизнь сейчас разлетается на куски. Но я готова. И слезы все выплаканы. И сюрприз этот только начало.

– Ольга, господи, меня чуть удар не хватил, – Мишка растерян, но улыбается. Доволен. Как же, преданная жена его ждала. Старалась. Он всегда любил быть в центре внимания. Букет в его руках шикарный, но протокольный и не живой. – Жена у меня затейница.

– Еще какая, – хмыкаю я, но градус моего настроя падает. А вдруг я совершаю ошибку? А вдруг просто я сошла с ума? А вдруг…

Нет, не сошла. Он смотрит на аспирантку, сидящую за столом и взгляд его становится растерянным, или напуганным. Смешно. На них один загар, такой можно получить только возле океана. Только эта молодая акулка вернулась чуть раньше. Дня на два всего. Мишка продумал все, чтобы в институте не заподозрили ничего. Дурачок.

Я не ошиблась. Я преданная преданая жена.

– Оля, что происходит? – в голосе Михаила Романовича Жарова сталь. Звенит, словно скрестившиеся шпаги. Видать командировка была под стать нашей с ним общей фамилии. Жаркая командировка. Черт, как же мне мерзко. Словно сердце из груди вырезали ржавым ножом. И эта девка, сидящая за моим столом, смотрит на меня с превосходством. Может мне и кажется, конечно, но…

– Я ТЕБЯ БРОСАЮ, – выдыхаю я слишком нервно, рвано.

– Ох, – Тамара Павловна. Простите меня, любимые. Вы и вправду стали для меня по-настоящему родными. И Роман Георгиевич сейчас, наверняка, сцепив зубы держится рукой за грудь. Эгоистично? Нет. Я не эгоистка. Они молчали. Пытались меня оградить от боли? Возможно. Или просто покрывали сына, стараясь сохранить нашу семью и его реноме? Это уже не важно. Они знали. И Виталька знал. А я… Господи. Из горла рвется смех.

И тишина. И мертвые с косами вдоль богато накрытых столов. Как там у классика? Народ безмолвствует?

– Что ты несешь? Оля, ты что устроила? Тут, блин, из министерства люди. Черт, ты понимаешь, что ты меня сейчас просто…

– Я тебя бросаю, – чеканю я каждый звук. – Цветы отдай своей любовнице, ты ведь ей сказал, что я смертельно больна? Или как там мужики оправдывают свое безволие перед дамами сердца, когда говорят “Я не могу бросить жену. Ей немного осталось?” А, милочка? Далеко пойти не удастся вам, жаль. Но, я вам желаю быть счастливой со своим научным руководителем. Ой… Совсем забыла. Вас ждет отчисление. Упс… – я поворачиваюсь к чертовой девке, бледной как полотно, даже под загаром.

Мерзко. Ужасно мерзко. Ей лет как нашему с Мишкой сыну. Она молода и прекрасна.

Разворачиваюсь резко, иду к лестнице, расправив плечи.

– Оля, послушай же… Ты ведь понимаешь, что я просто так не уйду? У нас с тобой целая жизнь. Твою мать… Я тебя люблю.

Глупый, глупый Мишка.

– Спасибо всем, сюрприз удался, вы не считаете? – оборачиваюсь уже ступив на первую ступень своей персональной голгофы.