Книга посвящается моим детям Елисею и Савелию.

Все события реальны, но некоторые имена изменены.

Все названия приводятся не на правах рекламы.

Введение

Давайте познакомимся, меня зовут Илья Матлыгин. Друзья и коллеги, узбеки из известного барбершопа, в шутку называли меня Брат-альбинос, потому что я, будучи коренным жителем России, так же, как и они, приехал в Москву на заработки и работал шесть дней в неделю, проводя на ногах по 12 часов, чтобы мои клиенты уходили от меня стильно и безупречно подстриженными. Сейчас я серебряный призер чемпионата России-2023 по парикмахерскому искусству среди профессионалов индустрии, и у меня своя личная барбер-студия. В перерывах между посетителями я написал эту книгу, стараясь передать всю полноту мира барберинга в России на основе своей личной истории жизненного опыта. Надеюсь, она покажется вам интересной!

Эта книга появилась прежде всего благодаря моим студентам, подарившим мне идею написания собственной истории. Истории о том, как человеку может понадобиться полжизни, чтобы понять, в чем его предназначение. Я расскажу вам о петле времени и о том, с чем я столкнулся на пути к профессии, от которой бежал всю жизнь. Как искусство барберинга постепенно стало для меня и увлекательным хобби, и финансовой поддержкой, и источником связей для развития других бизнес-направлений.

Кто такой барбер? Иногда даже люди нашей профессии с трудом могут объяснить, чем отличается барбер от парикмахера или цирюльника. Приведу реальную цитату из разговора студентов про амбассадора мужской линейки известного брэнда: «Знаешь, кто такой цирюльник, барбер, парикмахер? В чем разница?» «Скорее всего, это чудо на каблуках – парикмахер. Барберы так не одеваются». То есть разница между этими профессиями для неискушенного взгляда трудноуловима. Но она есть, и, прочитав эту книгу, вы в этом убедитесь.

До открытия барбершопов в России я и сам не знал, как называется то, чем я владею с детства почти на подсознательном уровне. Даже не представлял, зачем мне даны способности к искусству барберинга, которые до появления барбершопов в России я не желал признавать.

Эта профессия имеет многовековую историю и всегда была в почете. Моя книга расскажет вам о том, как появились барбершопы в России и что повлияло на их бурное и непредсказуемое развитие. Я раскрою вам секреты довольно редкой и очень интересной профессии, которая помогала нам выжить в трудные времена.

Человеку, решившему освоить искусство барберинга, я скажу так: где бы вы ни жили, эта профессия ещё долгие годы будет приносить вам доход, помогать налаживать вертикальные и горизонтальные связи между людьми различных взглядов и социального положения, даже если это останется вашим хобби.

В наше время важно не просто быть менеджером или продавцом чего-либо, но ещё необходимо уметь что-то творить своими руками. Хотя реальность современного мира такова, что барбер обязан владеть навыками продаж, и об этой многогранности нашей профессии в нынешней реальности мира я тоже расскажу в своей книге.

История про русский барберинг и его подводные камни наверняка будет полезна всем мастерам в этой сфере и тем, кому интересно узнать об этой профессии из первых уст. Книга также предназначена для всех мужчин, желающих понять, не только чем отличается стрижка за 500 или 20 000, но и как внешний вид способен без слов открыть двери в любом направлении.

А эту дверь, ведущую в тайны барберинга, я с радостью открываю пред вами…

Глава 1. Рожденный в СССР

Мне вспоминается, что когда я был совсем малышом, мой дядя, родной брат папы, стриг нашу семью в деревянном, отапливаемом чугунным «Титаном» доме. Большие, покрытые серой пылью печной золы сугробы привлекали дворовых мальчишек на улице. Но не меня! Когда я гостил у бабушки, мной владели совсем другие интересы – я не мог оторвать взгляда от ловких дядиных рук.

Помню, «Титан», призванный обогревать дом, был холодным. Возможно, взрослые ленились принести дров и затопить печь. Я ходил в кофте с большим воротом и в коричневых колготках. Дядя-парикмахер тоже был одет похожим образом. Папа, несмотря на холод, сидел на деревянной скрипучей табуретке в белой открытой майке, называемой в народе «алкоголичкой». Чтобы волосы не сыпались на майку, плечи отца были укрыты надетой через голову большой развернутой газетой с вырезанной по центру дыркой. Местом стрижки стал малоосвещённый коридор. В руках у дяди Саши ловко двигались большие ножницы с какой-то закорючкой на одной ручке и Т-образная бритва с обломанным краем для оголения лезвия. Он стриг моего отца ножницами, а потом бритвой делал ровные линии по краю стрижки (окантовку). Несмотря на мой тогда весьма юный возраст, мне эта картина навечно врезалась в память.

Я играл своими игрушками, наблюдая за процессом стрижки. После окончания процедуры братья – мой отец и дядя – отмечали встречу, изрядно нагружаясь белой жидкостью из бутылки со странной зеленой этикеткой. Отец развлекал присутствующих родственников игрой на гармошке, все пели песни. И такие посиделки неизменно заканчивались дракой, за которой я также следил с большим интересом.

Братья были абсолютно разными. Выросли они в одной спецшколе-интернате, где дети жили и учились самостоятельно, без участия родителей, что в эпоху СССР считалось вполне нормальным. Они выбрали каждый для себя разные жизненные пути, вследствие чего их взгляды на жизнь сильно различались. Дядя Саша в семье появлялся редко, а потом и вовсе пропал, уехав в «длительную рабочую командировку по профессии» – на 14 лет в места лишения свободы, причем не впервой. Отец же мой служил в милиции, всегда ходил с пистолетом в кобуре и был абсолютной противоположностью своего младшего, родившегося позже на 8 минут, брата-двойняшки. Так что поводов для разногласий у них хватало.

Разнять дерущихся братьев присутствующие родственники были не в силах. А я с любопытством наблюдал за тем, как можно сломать табуретку одним ударом руки. Заканчивались драки всегда победой старшего брата. Папа делал дяде Саше «темную» и стремительно объявлял об этом. (К слову, ритуал делать «темную» объекту избиения был популярен у советских пацанов, вероятно, чтобы жертва не видела, кто именно из ребят ее бил.) Подобно тому, как борцы на татами завершают поединок, укладывая соперника на лопатки, отец задирал кофту дяди Саши ему на лицо с криком «Темная!». И это сразу же заставляло дядю Сашу успокоиться. После драки родственники собирали разрушенную мебель. Возможно, это было неотъемлемой частью их совместных развлечений. Точно помню, что мир прошлого сильно отличался от современного: многие люди обладали вокальными данными, часто вместе пели, слушали живую музыку, читали книги и даже умели драться без причинения вреда здоровью.

Стричь дядя умел хорошо. Подозреваю, что вся его клиентская база была «там». В тюрьме у него имелась работа, а на воле – нет. Потому что в бытовавшем в то время представлении мужчина должен заниматься мужской работой, а не тем, с чем справится и советская женщина. Хотя на самом деле профессия цирюльник – сугубо мужская, но об этом я расскажу чуть позже.

Мой отец любил музыку, играл на гармошке. Не имея музыкального образования, мог подобрать любую мелодию на слух. В отличие от младшего брата Сашки-бандита, Витя стал хранителем закона. Только вот не сложилась у отца карьера в милиции. «Скажи мне, кто твой брат, и я скажу, кто ты». Отца «подставили» и красиво попросили уйти – либо тюрьма, либо увольнение из органов, скорее всего, из-за репутации брата. То было советское время, и люди занимались тем, чему их учила система.

Отец ушел в охрану. Достатка в нашей семье не стало, даже на поход в парикмахерскую деньги выделялись с трудом. Практика стрижки самих себя для нас стала нормой. Живя в старом деревянном доме-бараке, каждые выходные мы посещали общественную баню, а при ней была парикмахерская. Каждый раз, выходя из бани, я испытывал острое желание туда заглянуть – пытался подсмотреть, как красиво стригут посетителей упитанные тёти в серо-коричневых фартуках. Коричневый цвет в то время присутствовал буквально везде. (Сегодня, если меня спросить, с чем у меня ассоциируется коричневый цвет, сразу отвечу – детство, стиль Советского Союза.) Ослаблял мой интерес к стрижкам только запах анисовых листьев от свежего «Тархуна», который папа покупал после бани нам с братом. А себе на утаенные от мамы деньги он брал бутылочку ячменного «Жигулевского».

Я любил походы в баню. Как и в древние времена, цирюльни при бане манили проходящих мимо мужчин запахом одеколона – и меня, маленького мальчика в неубиваемых коричневых колготках, которые мне не нравились.

Подрастал мой младший брат, и у мамы становилось все меньше времени на нас. За мной присматривал брат старший. Вечерами мы тренировались, тянули шпагат, отжимались. Отец приглядывал за нашим развитием, лишь иногда вмешиваясь. Как-то он мне сказал: «Хочешь победить старшего брата? Каждое утро делай двадцать отжиманий от пола на кулаках и пятьдесят приседаний». Победить старшего брата мне не удается и по сей день, да я и не пробовал, а вот постоять за себя в детском саду и в школе совет отца помог.

Я копировал повадки старшего брата, особенно его самостоятельные походы в парикмахерскую. Мне нравилась его длинная челка, та стрижка называлась «Теннис». Деньги я брал у мамы – затопив печку и помыв полы, выпрашивал рубль. Даже бегал отцу за пивом за небольшие «чаевые». Парикмахерская у дома всегда собирала большую очередь в коридоре. По приходу всегда спрашивали крайнего. Мужской зал находился с левой стороны от большого коридора с деревянными лавками. Заняв очередь, я старался сесть поближе к заветной двери. Из мужского зала пахло одеколоном, а из женского – прокисшей серой от химической завивки. Многие наверняка помнят запах старых универсальных парикмахерских, может быть, именно он привил мне отвращение к работе в салонах красоты.

Перед стрижкой всех подростков усаживали на дощечку, которая ставилась на ручки кресла. А если ребенок вертелся во время стрижки, его либо стригли налысо, либо сопровождали процесс подзатыльниками. Я же наслаждался стрижкой, и выходил из парикмахерской с гордостью, радуясь своему обновленному виду.

В парикмахерскую я ходил только летом, когда были каникулы, и мы отдыхали от школы и спорта. Перед школой нас стригла мама, чаще всего коротко, чтобы на тренировках по боксу в шлеме голова не потела. В парикмахерские перед первым сентября было не попасть. И по сей день пик посещаемости парикмахерских в России – это канун Нового года и Первого сентября.