Глава 1.

Воскресенье, 20 октября.

Настя Снеговая сидела на диване в своей небольшой двушке около метро «Белорусская» в Москве. Она была в старой толстовке с капюшоном, растянутой майке и домашних шортах. Она укуталась в плед, чтобы согреться. Холодный ветер, завывая, дул из открытого окна. На столике рядом стояла кружка с крепким чёрным чаем и лежал её мобильный.

В руках у Насти был планшет, она читала статью из англоязычного научного журнала. Её английский позволял ей понимать практически все, и только редкие специальные термины заставляли её открывать приложение-переводчик.

Статья была криминологическая и рассказывала о системе ценностей и этике профессиональных преступников. Настя читала её не из любопытства – она была следователем Главного Следственного Управления Следственного Комитета России.

Насте было 29, она была самой младшей из следователей в своем управлении. Стройная, чуть выше среднего роста, с серо-зелеными глазами. Она всегда собирала черные волосы в пучок и не любила косметику (пустая трата денег, на её взгляд). Если у неё были свободные деньги, она тратила их на книги, технику или новые запчасти для своей потрепанной Kia Rio.

Когда у Насти зазвонил телефон, она читала такой абзац:

«Из вышеизложенного следует, что, характеризуя профессиональных преступников, следует говорить не об имморализме, а о наличии у них собственной моральной системы. Эта моральная система не только основана на жестком разделении свой/чужой, но и на отличной от общепринятой оценке правильности и неправильности действий. Например, в обычном обществе люди могут простить или не простить измену, в то время как в преступной среде она однозначно маркируется как нечто непростительное. Убийство же, с другой стороны…»

Настя отложила планшет и взяла телефон. Это был её начальник Дмитрий Евгеньевич Мжельский.

– Слушаю, – произнесла она максимально ровным голосом, пытаясь не выдавать волнения.

Не мог начальник управления звонить ей на выходных без значимой причины. Что-то случилось – не просто плохое, а плохое и срочное.

– В Парке Горького произошло убийство, – не здороваясь, начал Дмитрий Евгеньевич. – По всем признакам похоже на заказное. Дело передадут нам, собирайся. Машину за тобой я уже отправил.

Настя очень любила свою работу, но меньше всего она хотела в свой редкий выходной вылезать из уютного теплого пледа, одеваться и ехать смотреть на труп. Особенно когда терпкий, приятно греющий чай был только заварен, статья прочитана только наполовину, а за окном пасмурно и ветрено.

Но что оставалось делать?

– Собираюсь, – сказала Настя и пошла в другую комнату одеваться, держа в руке телефон. – Личность убитого уже установили?

– Да. Балоев Давид Георгиевич, 85-го года рождения, генеральный директор «Владхимбио». Я созванивался со специалистами: скорее всего он связан с осетинской мафией.

Снеговая молча покачала головой. Только кавказских мафиозных разборок ей не хватало.

Она ответила:

– Ну ладно, жду машину.

Она сделала глубокий вдох и сказала себе успокоиться.

«Надеюсь, хотя бы чай успею допить».

***

Почти одновременно на другом конце Москвы зазвонил телефон у хорошего знакомого Насти, майора полиции Влада Наумова.

«Медведь выходит на охоту – душить собак!

Медведь выходит на охоту – душить собак!»,– пропел телефон голосом Янки Дягилевой.

Это значило, что звонит Медведь.

Влад переложил в левую руку окровавленную монтировку, а правой достал из кармана телефон:

– Алё.

Как и Дмитрий Евгеньевич, Медведь говорил коротко и безапелляционно:

– Моего сына убили. Приезжай ко мне в «Аланию» через час.

– Давида убили? – переспросил Влад, не веря своим ушам. Он вспомнил, что у Медведя есть ещё один сын.

Хотя какая разница. Какой суицидник решится убить сына Георгия Балоева?

– Да, Давида. Жду через час.

Влад осмотрел комнату – двух своих помощников с пистолетами наготове, двух стоящих на коленях коммерсантов со связанными за спиной руками. Последние десять лет он совмещал службу в Московском Уголовном Розыске с работой на Медведя и неплохо преуспевал и там, и там.

– Не обещаю, что буду вовремя. Работы много,– сказал Влад.

– Жду. Дело важное, – ответил Медведь и повесил трубку.

Влад убрал телефон обратно в карман и задумчиво покачал монтировкой: вверх-вниз, вверх-вниз.

Ему было 38 лет. Высокий, мускулистый, с короткими светло-русыми волосами, всегда небритый. Из одежды признавал только свитера и джинсы, которые надевал даже на важные встречи. Он говорил рублеными, безэмоциональными фразами, словно за лишние слова в предложениях нужно было доплачивать.

Сейчас он был в замешательстве. Странно, что Давида больше нет. Ему нравился Медведь-младший.

«Ты нужен ему как опер», – прозвучал в голове Влада его собственный голос отстраненно. – «Убийцу найти».

Он решился – отбросил монтировку в сторону и сказал помощникам:

– Закончите здесь сами. Думаю, эти джентльмены уже поняли, почему платить надо вовремя. Если не получается – звоните. Всегда можно договориться о рассрочке, мы люди понимающие. Только кидалами быть не надо. Усвоили?

Он взглянул на коммерсантов, те согласно закивали, как игрушечные собачки в автомобиле.

Влад усмехнулся сам себе – зачем он сказал «джентльмены»?

***

Служебная машина довезла Настю неожиданно быстро (бывалый водитель грамотно объезжал пробки), но она успела найти в гугле много информации про убитого Давида Балоева и компанию «Владхимбио», которой он управлял.

Компания занималась производством химических удобрений и принадлежала отцу Давида – Георгию Балоеву, бизнесмену с крайне широким спектром интересов. Помимо этой компании ему принадлежала компания «Автодорстройэкс», регулярно выигрывавшая тендеры на строительство автомобильных дорог, несколько ночных клубов в Москве и Владикавказе, элитный московский ресторан «Алания» и сеть аптек по всей Северной Осетии.

Георгий Балоев сидел в тюрьме, но это было очень давно – на рубеже 70-ых и 80-ых. «Это была обоюдная драка, а не избиение, как некоторые говорят»,– рассказывал он в интервью североосетинскому телевидению,– «Но я искренне сожалею об этом. Сейчас я другой человек»

«Ну-ну», – подумала Настя, недоверчиво глядя в его маленькие хитрые глаза.

Помимо убитого Давида у Георгия Балоева были ещё два ребенка – дочь Марианна (Настя удивилась вычурному имени) и сын Заур, оба младше Давида. Марианна управляла немецким филиалом (ого!) «Владхимбио» и жила в Мюнхене. Про Заура Настя в открытых источниках нашла только, что он был в молодежной сборной России по дзюдо.

Машина приехала.

На месте преступления Настю ждал не Дмитрий Евгеньевич, а следовательница местного отдела СК. Должно быть, она работала на месте преступления до выяснения, что убитый – важная птица. Это была высокая, худая женщина 45 лет, крашеная блондинка.

– Здравствуйте, я следователь Главного Следственного Управления Анастасия Снеговая,– максимально приветливым тоном сказала Настя,– Можете, пожалуйста, ввести меня в курс дела?

Блондинка посмотрела на неё изучающе, а потом её выражение лица сменилось на снисходительное. Настя сначала не поняла, но потом до неё дошло – возраст.

– Ты – следователь ГСУ? Вот смех. Тебе сколько, девочка? 25?

– Мне 29, – ответила Настя. – Я просто молодо выгляжу.

– И кто у тебя со связями, маменька или папенька? Кто пропихнул тебя на самый верх? – продолжала язвить местная следовательница.

Насте захотелось её ударить.

«Пусть смеется. Главное – чтобы дело рассказала».

– Вы тратите и моё, и своё время на бессмысленные разговоры, – твёрдо сказала Снеговая. – Давайте вы перестанете заниматься хернёй и поведете себя как профессионал, раз уж меня таким не считаете.

Блондинка приосанилась. Продолжила она уже совсем другим тоном:

– Меня зовут Анна Сергеевна Костылева, я подполковник юстиции. Работаю тут с одиннадцати утра.

Было 16:30.

– Труп обнаружила охрана убитого приблизительно в десять минут одиннадцатого. – продолжала Анна Сергеевна. – Сразу же вызвали полицию.

– Была охрана? – удивилась Настя.

– Представь себе, была. Большие дяди, а иногда и тёти, ходят с охраной.

– Хватит паясничать уже.

– Извини. Охрана была, четыре человека. Привезли Давида в парк примерно в 9:45 утра. Прошли все места, где больше всего людей – набережную, фонтаны – и углубились в гущи парка, где никто в это время не гуляет. Там в 10 часов к нашему жмурику подошёл какой-то человек, с которым у него была встреча.

– Что за человек?

– Охранники говорят, без особых примет. Рост где-то метр восемьдесят пять, телосложение обычное, волосы закрыты шапкой, не разглядеть. Гладко выбритый, лицо непримечательное.

– Во что одет?

– Джинсы синие, куртка темно-синяя, шапка черная, сапоги черные. Тоже ничего особенного.

– Русский?

– А ты думала, кавказец?

– Я ничего не думала, я вас спрашиваю.

– Охранники говорят, на вид русский. Он ни слова не сказал, просто кивнул, и они с Давидом пошли ещё дальше вглубь парка, ближе к Воробьевым горам. Охране жмурик сказал за ними не идти, ждать, пока он вернётся. Сказал, что дело недолгое.

«Странно», – подумала Настя. – «Очень странно».

– Либо этот «непримечательный» и есть киллер, либо киллер поджидал их в парке, но «непримечательного» трогать не стал. Значит, «непримечательный» с ним заодно, – она попробовала рассуждать вслух.

– Блестящая дедукция, Шерлок, – насмешливо сказала Анна Сергеевна. – Теперь ясно, почему тебя в ГСУ взяли.

«Не поддавайся ей, пусть смеется. Идиотка, только за счёт других и может самоутверждаться».

– Выстрелов охрана не слышала? – спросила Настя.

– Нет. Только минут пятнадцать спустя забеспокоились, пошли за Давидом, а он уже того.

– Сколько ранений?

– Два. Одно в живот, другое в голову. Рядом – две стреляные гильзы.

– Пистолет нашли?

– Да, лежал в мусорном контейнере неподалеку. Маленький такой, карманный, грамм семьсот весит с глушителем. Спросила своих оперов, говорят, какой-то нерусский, первый раз видят.

– Свидетелей опрашивали?

– Тут в парке в такую рань в воскресенье людей мало. Настолько глубоко никто не забирался.

– И никто ничего не видел?

– Ну, парочка вспомнила, что видела человека около той мусорки, где нашли пистолет. По приметам вроде совпадает с «непримечательным». Только вот…

– Что?

– Сама понимаешь, они же не специалисты. Кто запоминает человека, который секунду назад мимо тебя прошёл? Вроде в шапке, а вроде и без. Вроде тёмно-синяя куртка, а вроде и не тёмно-синяя. Непонятно, короче.

– Ясно, нормального словесного портрета нет, свидетелей нет, из улик один пистолет, который киллер нам сам оставил. – подвела итоги Настя. – Блестящая работа «по горячим следам». Просто блестящая.

Сказала и пожалела. Зачем ввязываться в спор о компетентности с человеком, которого видишь, возможно, первый и последний раз в жизни?

Но Анна Сергеевна ничего ей не ответила.

– Преследование пробовали организовать? – спросила Снеговая.

Если раньше местная следовательница смотрела на Настю с насмешкой, то теперь она взглянула на неё с жалостью, как на умственно отсталую:

– Какое нахуй преследование? Пока охранники труп нашли, пока позвонили, растолковали, что к чему, пока группа быстрого реагирования туда выехала – наш «непримечательный» дошел себе спокойно до места, где у него тачка была припаркована, прыг в машину и был таков. Между нами говоря, хорошо, что наши орлы его не нашли. Целее будут.

«Ладно, надо работать с тем что есть», – подумала Настя.

– Что у убитого было при себе? – спросила она.

– Телефон, разумеется, запароленный. Паспорт, водительское удостоверение, ключи от квартиры. Кошелёк, в нём 19 тысяч налички, банковские карты, пара скидочных в дорогие магазины. А еще визитки: «Давид Балоев, генеральный директор Владхимбио».

«Телефон – это хорошо», – обрадовалась Настя. – «Ребята разблокируют и можно будет многое узнать».

– Адрес убитого установили?

– Да, но куда мы полезем без разрешения суда? – сказала Анна Сергеевна.

– С этим я разберусь. Родные на место убийства приезжали?

– Приезжал отец, большой человек, – усмехнулась местная следовательница. – Во всех смыслах большой. Но с нами он говорить отказался и быстро уехал.

Настя оторопела.

– В смысле, блять, отказался? Вы следователь Следственного Комитета или реклама на ютубе, которую пропустить можно? – спросила Снеговая возмущенно.

Анна Сергеевна ответила устало и туманно:

– Вырастешь – поймешь на кого можно тявкать, а кому лучше лапу подавать и хвостом вилять.

– То есть вы, по-вашему, шавка?

– Как и все мы, девочка. Только не все решаются себе в этом признаться.

– Ладно, спасибо вам за информацию, – сказала Настя. – Мне нужно осмотреть непосредственное место преступления. Хорошего вам дня.

***

Влад Наумов приехал в ресторан «Алания» спустя час и двенадцать минут после телефонного разговора, хотя ехал быстро и старался объезжать пробки. Чертова Москва. Он переживал, что Медведь будет сердиться.

У входа была надпись «Закрыто на спецобслуживание», но знакомый администратор впустил Наумова и показал на один из залов.

«Алания» была отделана богато, но слишком вычурно – слишком дорогая лепнина, позолоченные ручки на дверях из красного дерева. Одетые с иголочки официанты дополняли впечатление дорогого и кичащегося своей дороговизной заведения. Единственное, что Владу нравилось там – это висящие на стенах пейзажи Северной Осетии, выделяющиеся своей неброской красотой.

Медведь сидел за своим любимым столом в центре зала. В каждом из четырех углов за столиком сидело по охраннику, перед каждым стояла кружка чая или кофе.

Медведь, он же Георгий Витальевич Балоев, правда был похож на медведя – рослый, широкоплечий и грузный, с большим животом и сильными руками. В 60 лет у него почти не было седых волос в его короткой, чуть кудрявой шевелюре. Маленькие темно-карие глаза напоминали два уголька.

Перед Медведем стояла полупустая бутылка дорогой водки. Наумов предположил, что не первая.

Влад прошёл к столику:

– Здравствуйте, Георгий Витальевич.

– Здравствуй, дорогой, садись. – сказал Медведь. – Выпьешь со мной? Скажу вторую рюмку принести.

– Вы же знаете, я за рулём.

– Тогда чай, кофе, соки, – радушно предлагал Георгий Витальевич. – Есть взвар из ягод. Наших, осетинских, все хвалят.

– Ваши цены мне не по карману, – сказал Наумов.

– Да брось прибедняться, – ответил ему Медведь. – Я хорошо тебе плачу.

– И то правда, – быстро согласился Влад. – Возьму клюквенный морс.

– Один морс? Может, поешь что-нибудь?

– Да, наверное. Если честно, Георгий Витальевич, с утра делами занимаюсь. Даже пожрать некогда, голодный как собака. У вас запеченный сыр очень вкусный, его возьму.

Медведь вдруг посмотрел ему прямо в глаза и медленно, четко подчеркивая каждое слово, произнёс:

– То есть у меня сын умер, а ты ко мне жрать пришёл?

По спине Влада пробежали мурашки, на лбу выступил пот.

– Георгий Витальевич, я ничего такого не имел в виду, вы просто…

Он замолчал и просто смотрел Медведю в глаза. Тот буравил Влада взглядом, видя его насквозь со всеми многочисленными пороками и немногочисленными добродетелями.

А потом лицо Георгия Витальевича расплылось в широкой улыбке, и он рассмеялся так, что согнулся от хохота пополам.

– Поверил! Честное слово, поверил. Ой, не могу, – он хлопнул Наумова по плечу. Не, ну вы смотрите на него, – он обернулся и посмотрел на охранников, которые сохранили абсолютно невозмутимые лица.

Отсмеявшись, Медведь сказал уже серьёзно:

– Мне так-то всё равно, хочешь ешь, хочешь не ешь. Делу это не помешает.

– Тогда поем, если можно, – промямлил Влад, ещё не отошедший от шока.

– Можно. Человек! – крикнул Георгий Витальевич.

Официантка выросла как из-под земли. Наумов заказал клюквенный морс и запеченный сыр.

– Пока сыр готовят, расскажу о деле, – начал Медведь. – Догадываешься, зачем я тебя позвал?

– Найти убийцу вашего сына.

– Совершенно верно. Понимаешь, почему именно тебя?

– Потому что я в убойном отделе МУРа и у меня самый высокий пост из всех оперов, кто работает на вас, так? – предположил Влад. – Меня скорее привлекут к расследованию.

– Правильно думаешь, что не из-за твоих сыскных талантов. – одобрил Георгий Витальевич. – Мы оба с тобой знаем, что ты не комиссар Мегре. Помимо твоего высокого поста, есть ещё кое-что. Ты, братик, крепко на меня повязан. Я знаю, что ты не будешь юлить – захочешь слить меня, сольешься и сам, се ля ви. Понял?

Короткая пауза.

– Понял.

– Хорошо, – сказал Медведь и налил себе новую рюмку, – Водка, кстати, отменная. Марианна меня пыталась приучить виски пить, мол, благородный напиток, но на вкус наш самогон, даже хуже. А водка, это, брат, совсем другое дело.

Влад молчал.

– Эх, и не поговорить с тобой, – расстроился Георгий Витальевич. —Ну ладно, братик, о чём я? Ах да, насчёт убийцы. К счастью, больших талантов от тебя не потребуется. Я знаю, кто убил моего сына.

Владу принесли морс. Медведь явно не хотел говорить при официантке, ожидание затягивалось.

– Кто? – спросил Влад, когда официантка покинула зал.

– Убийца, – ответил Георгий Витальевич и сам засмеялся своей шутке, но снова быстро посерьезнел.

– Нет, правда, это наемный убийца, киллер, как было принято говорить в моей молодости. – сказал он. – Зовут Омар. С ним Давид и встречался сегодня.

– Омар? Он что, араб? – спросил Наумов

– Я слышал, Омар – даже не арабское имя, а искаженное Умар. Вообще хер знает, почему он Омар. – произнес Медведь. – На вид он русский.

– А откуда кличка тогда?

– Этого киллера тренировали в лагере в Средней Азии, не знаю в какой стране. Ну вот Джамиль вроде туркмен, хотя кто их разберет, может и не туркмен. Лагерь такой… Короче, там наемников готовят. Кого-то для войны, а кого-то как киллера.

– Что за Джамиль?

– Посредник. Он находит наемникам работу, а таким как я – профессионалов.

– Как вы вышли на него?

– Он сам на меня вышел – раздобыл телефон, позвонил, договорился о встрече. Встречались мы не здесь, а в чайхане, где все такие же, как он: туркмены, узбеки или кто он там. Рассказал он мне про этого Омара. Потом встретились втроем в лесу: я, Джамиль и Омар. Ну, охрана не в счет. Омар показал пару трюков. Меня впечатлил. Вот я и взял его.

– И Давид знал о том, что он на вас работает?

– Да, даже пару раз передавал ему мои указания.

– И сегодня встречался с Омаром по вашему приказу? – спросил Влад, чувствуя, что близок к правде.

Георгий Витальевич замолчал и поник. Наумов отхлебнул морс – он был слишком кислым.

– С ним, но не по моему приказу. Давид сказал, что Омар нужен ему по делам бизнеса. Какой-то у него вопрос по старым заказам. Я не стал вникать. Думаю, хорошо, что проявляет самостоятельность, скоро все равно бизнес ему передавать. Самостоятельность, блять!

Он залпом осушил рюмку.

– За что Омар мог его убить?

– Кто его знает. Я думаю, что какая-то сволочь его перекупила и заказала моего сына. Есть ещё вариант, что они просто повздорили, а у киллеров в таких случаях разговор короткий.

Наумов уже продумывал в голове план работы:

– Хорошо, кто из ваших людей видел Омара в лицо?

– Я, Давид, мои охранники, его охранники. Но охранники не в счет, он при них ничего не говорил, остерегался. Ещё Артур, наш оружейник. Он предоставил Омару оружие. Сказал, на несколько лет вперед ему хватит.

– Можно мне встретиться с ним, поспрашивать?

– Да, конечно. Уже завтра можно, я договорился. Он будет ждать тебя в фудкорте торгового центра на Речном Вокзале, в шесть. Я и с Джамилем попробую тебе встречу организовать, но тут сам понимаешь, не так быстро всё.

– Понимаю.

Снова оба замолчали.

– Георгий Витальевич. – начал Влад осторожно. – Можете сказать, сколько заказов Омар исполнил для вас?

– Четыре. А нет, три.

– Конечно же, вы не скажете мне, какие именно это были заказы?

Медведь посмотрел на него своими маленькими карими глазами. Наумову показалось, что Георгий Витальевич абсолютно трезв, только опустевшая на половину бутылка водки явно говорила об обратном.

– Какой ты умный. Видно, что майор убойного отдела МУРа, а не просто мусор. – сказал Медведь. – Разумеется, не скажу.

Влад решил, что не стоит настаивать.

– Ладно. Расскажите мне, какой этот Омар. Внешность, особые приметы, характер, привычки, друзья, знакомые. То, что может помочь его отыскать.

Георгий Витальевич налил себе новую рюмку.

– Особых примет у этого ублюдка нет. – начал он. – Скорее всего друзей, приятелей тоже нет. Профессия обязывает. Если есть, я их не знаю.

– А внешность?