© Игорь Шинкаренко, 2021

ISBN 978-5-0053-9184-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Двое бродяг, Владимир и Спиридон, ждут Гликеретту. Время течёт медленно. Владимир откровенно и скабрезно фантазирует. Этот эротический, порнографический и, тем не менее, философский фарс не рекомендуется для прочтения обладателям хрупких чувств, фражилькам, как ласково на французский лад называет их автор, обожая в глубине своей души эти хрупкие существа.

ПЕРСОНАЖИ

Владимир, 40—50 лет, безрукий инвалид

Спиридон, 30—35 лет, крепкий мужик без малейших признаков интеллекта на лице

Гликеретта/Гликерия Иванова, 30 лет, то ли испанка, из потомков испанских детей, вывезенных в СССР после гражданской войны в Испании 1939 года, то ли цыганка

Музыка:

Эрик Сати: «Гимнопедия».

Жорж Бизе (Кармен): «Хабанера».

Различные шумы:

Звуки города вдалеке, движения транспорта, резкого торможения, сирены машин скорой помощи. Стоны, издаваемые во время оргазма.

Декорации:

Одни и те же для всех пяти сцен, но с разным освещением. Две садовые скамейки перед ссохшимся мёртвым деревом возле заброшенного дома в пригороде Москвы. Фонарный столб в глубине сцены. Грустная атмосфера начала зимы.

Одежда Владимира и Спиридона изношена, ветхая, явно не по размеру и, очевидно, предоставленная каким-то благотворительным обществом.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Владимир сидит на скамейке в центре сцены, лицом к зрителям и Спиридону на другой скамейке, с одной стороны сцены, как бы на заднем плане. Конец дня, уже темно.

Владимир. Спиридон, который час?

Спиридон. 4 часа 8 минут.

Владимир. Она придёт… обязательно придёт. Вчера ей что-то помешало, какое-то препятствие в самую последнюю минуту. В 6 часов было уже почти темно.

Долгое молчание, тишина.

Владимир. Сколько сейчас времени?

Спиридон. Четыре часа 11 минут.

Владимир. (Нравоучительно, можно даже сказать – напыщенно) Время тоже требует своего времени. Особенно, если мы не хотим оставлять его в покое.

Спиридон. (То ли лишь бы отмахнуться, то ли проникнувшись сказанным) Да.

Слышен шум двигателя автомашины, достаточно далеко.

Владимир. Автомобиль. Пойди посмотри, это должна быть она.

Спиридон (оборачивается). Нет.

Казимир. Спиридон, а ты, извини за нескромный вопрос, давно трахался?

Спиридон.…

Владимир. Гликеретта…! Её пухлые губы восхитительны! Твой дряблый член будет пускать слюни, просто даже завидев её издалека. (Мечтательно) А белая кожа её бёдер!? А медные прозрачные кружевные локоны, которые окружают её нежно-розовую киску! (Долгое молчание) Спиридон, ты когда-нибудь трахал рыжую бестию?

Спиридон. …?

Владимир. Доводилось ли тебе когда-нибудь пробовать сок из киски горячей рыжей кобылки? Ты когда-нибудь сосал складки прозрачной кожи, которые свисают между большими розовыми губами, едва покрытые тонким шелковистым пухом медового цвета… Ах, эти рыжие бестии! Есть стихи, поэмы, сложенные о рыжих! Поэты их страстно воспевали! «Опять-таки эта рыжая нагая в передней…» Она одна чего только стоит! Разве можно в здравом уме и сознании представить себе Геллу брюнеткой?

Спиридон.…

Владимир. Владимир. Спиридон, ты когда-нибудь покусывал своими губами нежный бутон четырнадцатилетней девственницы, кричащей от наслаждения, которое она неожиданно для себя отыскала меж твоих могучих рук? Ты пропихивал свой твердый, как рукоять кирки, член в девственный