© И. П. Сенченко, 2018

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018

* * *

Светлой памяти дипломатов-востоковедов Российской империи посвящается

К читателю

«Что относится к исторически изношенным одеждам России и что к самой ее душе и телу, без которых Россия не Россия?!», – задавался вопросом в своей известной статье «Лицо России» русский философ-мыслитель Георгий Петрович Федотов. Мы должны изучать историю России, писал наш великий соотечественник, чтить ее героев, знакомиться с летописями деяний предков, вдохновляясь их подвигами.

Взгляд в историческое прошлое Отечества, исследование архивных документов, посвященных политике Российской империи в Аравии и в зоне Персидского залива, дает возможность по достоинству оценить масштабы ее замыслов и высокую для того времени этику межгосударственного общения.

Донесения и информационно-справочные материалы российских дипломатов-востоковедов свидетельствуют, что деятельность Российской империи в Аравии, Южной Месопотамии и в зоне Персидского залива была яркой и результативной. С задачей, стоявшей перед отечественными дипломатами, – добиваться того, чтобы «Государство Российское имело на Востоке высокое, подобающее ее могуществу положение и пользовалось любовью и уважением местного населения», – они справлялись достойно.

Исследование архивных документов, касающихся «новой политики» Российской империи в зоне Персидского залива в конце XIX – начале XX столетий, «политики дела», позволяет утверждать, что Российская империя в своей политико-дипломатической и торгово-коммерческой деятельности в этом районе мира имела целью открыть его рынки для русских товаров. «Политики канонерок», шантажа и угроз применения военной силы в арсенале методов и средств ее внешнеполитической деятельности не было.

Снятие документального отпечатка с политико-дипломатического и торгово-коммерческого следа Российской империи на Аравийском полуострове и в Южной Месопотамии в конце XIX – начале XX веков дает основания говорить о глубоких и искренних симпатиях русского народа к арабам Аравии, развернувшим борьбу за освобождение от ига Османской империи и обретение национальной независимости.

Предисловие

Политико-дипломатическая и торговая деятельность Российской империи в Аравии и в бассейне Персидского залива – одна из интереснейших и в то же время малоизученных страниц истории нашего государства.

Документы отечественных архивов свидетельствуют, что акцент в своих практических делах в этом районе мира Российская империя ставила на «приискании новых рынков сбыта для русских товаров» и защите интересов русских купцов и предпринимателей. Во взаимоотношениях с действовавшими там другими державами была настроена на конкуренцию и конструктивный диалог. От акций военно-силового характера, чреватых обострением межгосударственных отношений, дистанцировалась.

«Конечная цель русской политики на Востоке, – говорится в инструкции Министерства иностранных дел действительному тайному советнику Ивану Алексеевичу Зиновьеву (1835–1917), назначенному в 1897 г. главой российской дипломатической миссии в Константинополь, отвечавшему также за работу русских консульств в Басре, Багдаде и Джидде, – это величие России и, как вернейший залог оного, – сохранение мира». Главная задача Ваша – «отстаивать на Востоке достоинство, права и интересы России» (1).

В конце XIX – начале XX столетия роль и место района Персидского залива в структуре международных отношений усиливается. Он становится ареной политико-дипломатических интриг ведущих держав мира. «Нельзя игнорировать того факта, – докладывал русский консул в Багдаде Алексей Федорович Круглов (1864–1948), – что в последнее время южная часть Месопотамии и берега Персидского залива начинают уже более рельефно, чем раньше, выступать в сфере международных отношений», привлекая к себе внимание всей Европы (2). Если раньше ни одно из иностранных правительств, кроме английского, не уделяло пристального внимания Персидскому заливу и сопредельным с ним странам, то теперь «все изменилось до неузнаваемости. Точно электрический ток прошел по всей Европе, направившей свои взоры на этот теплый залив, роль которого в общегосударственной мировой политике получила уже другое значение, другой смысл …». Для европейских стран здешние края «перестают быть простыми объектами наблюдений, становясь источником, из которого они стремятся, во что бы то ни стало, извлечь наибольшее количество выгод соответственно их государственным интересам» (3).

Усилия Англии, отмечал А. Круглов, сводились к тому, чтобы установить в этом районе мира «свой абсолютный контроль в ущерб влиянию России в Персии и Турции» (4), «пробить себе путь» в Центральную и Северную Аравию, «потеснить Порту» из Месопотамии и Аравийского полуострова и взять весь этот район в «британские клещи». Цели Германии состояли в том, чтобы «под сенью дружбы отдавшихся в ее руки турок обратить Месопотамию, а через нее и оба соседних Курдистана в доходную часть своей империи». Это – в торговом отношении, а в политическом – «создать здесь себе базу для действий против России и Англии, и, таким образом, облегчить задачу будущей борьбы с ними за этот регион» (5).

Кроме немцев и англичан, повышенное внимание к землям бассейна Персидского залива стали проявлять тогда, по наблюдениям А. Круглова, австрийцы и французы. Действуя «посредством торговых предприятий, латинских миссий и раскопочных экспедиций», они, мало-помалу, начали «входить в непосредственные сношения с местным населением», преследуя в Месопотамии и Прибрежной Аравии свои интересы, политические и торговые (6).

Все происходящее в бассейне Персидского залива, резюмировал консул, указывает на то, что здесь не за горами – острая схватка ведущих держав мира. Вступить в нее с Англией намереваются, похоже, не только французы, но, может быть, и «более грозные конкуренты – немцы, которые, конечно же, не пощадят на этом рынке противника, к какой бы национальности он не принадлежал». И нам, русским, придется, вероятно, действовать энергично и приложить максимум усилий к тому, чтобы «быть в состоянии отстоять право на преимущественное участие в делах южноперсидской окраины» (7).

Нельзя не видеть, подчеркивается в отчете российского консульства в Багдаде за 1893 г., что англичане, «несмотря на свое исключительное уже положение» в Южной Аравии, «не переставали в отчетный период времени стремиться к еще большему упрочению своего могущества» на Аравийском полуострове. Ближайшая цель их – это «постепенный захват» в свои руки, наряду с шейхствами Договорного Омана, и всего Аравийского побережья Персидского залива (8).

Держали они его, как следует из донесений российских дипломатов, под «неусыпным и плотным контролем». Для упрочения и расширения там своих позиций не гнушались ничем (9).

Сообщая об активных действиях Англии в Аравии и в бассейне Персидского залива, нацеленных на установление там своего «абсолютного и непререкаемого никем господства», российское консульство в Багдаде неоднократно указывало на «настоятельную необходимость» усиления «нашего наблюдения» за положением дел в зоне Персидского залива. Ставило вопрос об «умножении там наших наблюдательных постов», о «расширении русской консульской сети», и в первую очередь – об учреждении консульства в Басре (10).

«Мы совершенно лишены сведений из обширного района Персидского залива и Аравийского моря, – писал в донесении (22.02.1896) послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову (1835–1910) управляющий консульством в Багдаде Виктор Федорович Машков (1858–1932), – где, похоже, … можно ожидать крупных … сюрпризов. Издавна уже являясь полноправными там хозяевами de facto, англичане не преминут, вероятно, воспользоваться удобным случаем, чтобы сделаться ими de jure». Чтобы не быть застигнутыми врасплох, … «есть настоятельная необходимость иметь более или менее правильно организованный близкий надзор за этими краями» (11).

Представляется, что результативная политика Российской империи в зоне Персидского залива, говорится в одном из донесений А. Круглова, возможна лишь при наличии соответствующей программы действий, разработанной при участии российских министерств и ведомств, русского купечества, промышленных и финансовых кругов империи (12).

Такая программа была подготовлена – с акцентом на усиление авторитета и престижа Российской империи в бассейне Персидского залива и развитие там русской торговли. В целях выполнения поставленных задач предусматривалось: расширение региональной сети «русских дипломатических наблюдательных постов»; проведение Морским министерством России «акций военной дипломатии» путем организации регулярных заходов в Залив кораблей русского военного флота; а также налаживание с ключевыми портами этого района регулярного морского сообщения.

С началом XX столетия, отмечается в аналитических записках МИД Российской империи, «Императорское правительство признало необходимым начать в Персидском заливе новую политику – политику дела» (13).

Примечания

Иван Алексеевич Зиновьев (1835–1917) – известный русский дипломат-востоковед, почетный член Петербургской академии наук (с 1901 г.), действительный тайный советник (с 1906 г.), член Государственного совета (с 1909 г., а с января 1910 г. – присутствующий член), выпускник московского Лазаревского института восточных языков, уроженец Ярославля.

Начинал службу в Московском главном архиве МИД Российской империи, куда поступил в 1851 г. Выполнял функции дипломатического агента при румынском князе Кароле I; представлял Россию в Комиссии по разграничению сфер влияния европейских держав на Дунае. Занимал должности чрезвычайного посланника и полномочного министра в Персии (с 1876), директора Азиатского департамента МИД (с 1883 г.), посла в Швеции (1891–1897) и в Османской империи (1897–1909).

Автор интересного сочинения «Россия, Англия и Персия» (СПб, 1912). Умер в феврале 1917 г. Похоронен на Красносельском кладбище Алексеевского монастыря в Москве (14).

Алексей Федорович Круглов (1864–1948) – русский дипломат-востоковед, статский советник, уроженец Санкт-Петербурга. Его отец – купец 1-ой гильдии, владелец меняльной лавки.