Редактор Илья Таучелов

© Игорь Павлов, 2019

ISBN 978-5-4496-1455-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Лето 1908 года измождённым от жажды человеком тянуло свои пересохшие губы к надвигающейся с севера грозе. Там, в глубине воздушных потоков, таинственно погромыхивая, наплывали чёрные флотилии туч, бесцеремонно кидая навстречу горизонту перепутанные ленты молний. Каждый мазок кисти разгневанного Бога был необходим и органичен, если бы не маленькое бордовое пятнышко, раздражающе неуместное в наплывающей на тайгу фиолетово-серой наводи.

Стальная, раскалившаяся от атмосферных слоёв, капсула была последним пристанищем живых с погибающего межгалактического челнока «Старт». Звездолёт был разгерметизирован прямым попаданием твёрдого небесного тела и до взрыва оставались считанные секунды. Почти вся команда погибла во время удара и лишь двое, командир звездолёта и второй астронавт, успели вывести уцелевшую аварийную капсулу в открытый космос.

Командир, до боли сжимая побелевшие губы, не отрывал взгляда от монитора дальнего визора. В его светлых глазах хищной птицы ненужным атрибутом слабости пробивалась паутинка отчаяния.

– Все… они все погибли! А я жив! Я, который несёт ответственность за их судьбы, – жив!

Паутинка начинала разрастаться в ноздреватую ловчую сеть, заполнившую и без того небольшое пространство капсулы.

– Вы сделали всё возможное, и даже невозможное, Ранган. – Молодой астронавт твёрдыми орешками разгрызал слова.– Никто бы не мог предвидеть появление «бродячего астероида» в этом секторе. Даже система оповещения не сработала!

– Не сработала… Самое обидное, что мы практически уже дома! На Земле! Только временной пояс другой. Дайри, на каком мы сейчас отрезке?

Его спутник оценил силу воли шефа, выдавшего последнюю фразу спокойным, почти «рабочим», тоном.

– Кайнозойская эра. Четвертичный период. Примерно конец второго тысячелетия от рождения пророка Христа…

– Значит, мы предположительно в двух с половиной тысячах лет от нашего витка! – Ранган снова не удержал статус-кво, позволив голосу дрогнуть, – Катастрофа…

Он с трудом наклонился и достал откуда-то снизу странный беловато-серый металлический полукруг, напоминающий браслет.

– Вот. Возьми. Это МВС.

– Нет! Никогда! – Дайри, даже несмотря на перегрузку, буквально придавившую их к креслам, умудрился всплеснуть руками, – Я думаю, что лучше вам им воспользоваться. Вы гораздо более важны, чем какой-то астропилот! Вы – командир!

– Да! Я командир! Командир, который погубил весь экипаж, а сам… сам вернётся обратно живым и невредимым! Ты так это себе представляешь? Нет, Дайри! Нет! Я спасу хотя бы одного…

Аварийная капсула как будто попала в раскалённое жидкое пламя. Жар был так силён, что пробил даже термопрочную оболочку специального спасательного бота. Ранган и Дайри, вскрикнув, закрыли лица руками, ошеломлённые и дезориентированные. А потом грянул небывалый гром, как будто раскололась пополам вся Вселенная. Это взорвался «Старт»…

На более чем 800 километров от эпицентра ударная волна огненным драконом смела тайгу на территории, превышающей 2000 квадратных километров. В радиусе 200 километров выбило все стёкла, а сила взрыва была зафиксирована всеми сейсмическими станциями от Иркутска до Йены. Небо выкрасило прозрачно-светлым, сюрреалистичным, разлив всю палитру радуги на облака и перемешав разноцветье как шарики бильбоке, открывая дверь магнитной буре и небывалому по силе космическому вихрю, завертевшему тёмно-фиолетовое стальное зерно, чтобы просеять его навстречу такой мирной голубой планете…

Лучший город в мире

Волгоградский проспект дышал Москвой. Этот особенный аромат беззастенчиво сваливал в одну мешанину выхлопные газы задыхающегося от тесноты столичного транспорта, летнюю – такую приятную на юге и такую назойливую в городе – жару, птичий гомон, колясочные вопли младенцев и даже тихие шорохи облаков, переполненных освежающим дождём.

Небольшая трёхкомнатная квартира в одном из типовых домов ещё советской застройки, будучи вынужденной ячейкой каменного неподвижного пояса, терпеливо ожидала заката. Её хозяева, семья Семёновых, тоже не жаловали июльское пекло (она это точно знала). Отец, мать и два сына (старший Валентин, студент Университета Дружбы Народов, а младший Леонид, или просто Лёнька, обычный московский школьник двенадцати с половиной лет) традиционно собрались за обеденным столом, где решались самые важные, злободневные семейные вопросы.

– Я тоже не в восторге посылать ребёнка в такую даль. Но, всё-таки, не забывай – он едет к родному деду. И этот дед, между прочим, – твой родной отец! – Валентина Сергеевна, мама двух «чудо-богатырей», сложила губы в некрасивую гузку, что было ей свойственно только в минуты крайнего раздражения, – А потом, он же поедет вместе с Валей. А Валя – человек ответственный! Точнее, надеюсь, что ответственный.

Глава семьи, Дмитрий Тарасович, уже седеющий импозантный мужчина, чем-то смахивающий на известного актёра прошлого века Вячеслава Тихонова, иронично выгнул левую бровь.

– Угу. Ответственный. В прошлом году, когда в Турцию ездили и оставили на него квартиру, что было? Все цветы завяли, половина рыбок из аквариума сдохли, а Барсик стал похож на жертву анорексии…

– А ты сам? – автоматически превращаясь в курицу, защищающую своё гнездо от непрошеного чужака, встрепенулась жена, – Ты сам? Забыл? Когда я с детьми ездила к тёте в Самару четыре года назад? Помнишь, как ты хозяйничал? Дверь не могла в квартиру открыть, думала, что её арендовала компания по отвозу мусора!

– Вот, начнёшь сейчас вспоминать всё подряд! И, между прочим, я пылесосил два раза в неделю, как ты и просила!

– Да, но при этом умудрился сделать всем соседям короткое замыкание… – она решительно сцепила на руках пальцы, – Ну, вот что! Завтра закажи два билета до Энска. Один взрослый и один детский. Потом позвони деду и сообщи, что внуки готовы в дорогу. Лёня останется у деда до августа, а Валя – как сам захочет. А если Валя вернётся раньше – то Лёньку заберёшь ты. И заодно повидаешься с отцом. Удивительное дело, я забочусь о том, чтобы ты не забыл навестить своего отца! Тебе не стыдно?

Подняв обе руки вверх, муж миролюбиво изрёк:

– Стыдно! А ведь ты всегда была его любимица. Даже интересно, чего он в тебе нашёл?

Не удержавшись, Валентина Сергеевна рассмеялась и хлопнула супруга по спине кухонным полотенцем:

– То же что и ты. Только он в молодости был покрасивее тебя малость. Понял?

– Да понял, понял! Чего ж тут непонятного? – окончательно разбитые дивизии отца отползали на заранее приготовленные позиции, – Хорошо. Тем более, учится наш младший на «отлично». Заслужил.

Рука матери нежно и одновременно с оттенком гордости потрепали Лёньку по затылку:

– А главное – он как дед, геологом стать мечтает. А Тарас Михайлович всю Россию пешком исходил. Им будет, о чём разговаривать.

– Да, он ещё юношей участвовал в той экспедиции, – папа Дима задумчиво побарабанил костяшками пальцев по столу, – в той, когда Тунгусский метеорит искали. Он ведь не так далеко от Энска упал. Загадка века!

Рассеяно, думая о своём, эхом откликнулась жена:

– Да. Загадка… Валя! Валя, ты слышишь?

– А? – длинноволосый Валентин слегка сдвинул «бици» на левое ухо.

– Опять уши «оглупителями» заткнул, – она жалобно бросила взгляд в сторону мужа, – и как они у него выдерживают всю эту нагрузку? Я один раз попыталась послушать, что у него там играет, так чуть глаза на затылок не выскочили!

Однако супруг не упустил шанса «отомстить», став на сторону старшего:

– Тяжёлый рок, что ж ты хочешь! Это тебе не классика.

Фыркнув, Валентина Сергеевна демонстративно отвернулась к плите.

А Дмитрий Тарасович и Лёнька, став удивительно похожими, молча разглядывали первые капли дождя, припарковавшиеся на оконном стекле прозрачными и беззащитными бусинками. Гроза расправляла тёмные плечи.

– Ну что? – тёплая, сильная и такая родная отцовская рука слегка тронула Лёнькину макушку, – Похоже, наша воскресная прогулка в парк накрылась медным тазом? Или точнее – серым одеялом.

Он секунду выждал, а потом неожиданно произнёс:

– Не жжёт дождинка болью горькой,

И не сестра она слезе,

Но почему запретов столько,

В грозу, на лётной полосе…

Он помолчал.

– Ты, правда, так сильно хочешь поехать?

– Да, очень, – сын ласковым щенком потёрся о сильное папино плечо.

– Значит поедешь. Если очень…