– И ты через все это прошел? – сочувственно спросил Корсаков.
– Не совсем, – покачал головой Постольский. – Понимаешь, у «зверя» есть возможность обратиться к благородному корнетскому комитету и потребовать, чтобы в отношении него «цук» прекратился. И если господа корнеты сочтут нужным, то так оно и будет.
– Так просто?
– Почти. Тебя не будут трогать и издеваться. Все станут крайне вежливыми. Ты можешь ходить где хочешь и делать что вздумается. Но никто после этого не подаст тебе руки, не назовет другом и не поможет в трудную минуту. Ты перестаешь существовать. И после училища это не прекратится – каждый твой сослуживец в полку будет знать, что ты пошел против славных традиций, а значит, недостоин ни уважения, ни продвижения по службе. Ты спрашивал меня, как я оказался в Жандармском управлении железных дорог? А вот так. После того как я потребовал прекращения цука, после окончания учебы путь в гвардию, армию или даже в обычные жандармы мне был заказан. Я не знаю, что полковник во мне разглядел, но если бы не он – я бы сейчас служил на одной из пригородных станций, без надежды на перевод или повышение. Теперь ты понимаешь, куда мы едем и с какими трудностями тебе придется столкнуться в поисках убийцы?