Аматорские Хроники

Погрузитесь в "Аматорские Хроники" – эпическую фэнтези-сагу, где захватывающие приключения и древние мифы переплетаются с глубоким исследованием человеческой души в уникальном жанре психотипологического фэнтези-романа.

Судьбы героев здесь определяются не только волей богов и кознями демонов, но и их внутренним устройством – психотипом в системе Аматорика, типологии любви. Каждый поступок, каждый выбор, каждая вспышка страстного Эроса, непоколебимая верность Филии, бескорыстная забота Агапе или направляющая мудрость Сторге – это не случайность, а проявление их глубинной натуры и мотивации.

Следите за путем Ариона и его друзей, полным опасностей, потерь и неожиданных открытий, как в мире вокруг, так и в их собственных сердцах. Узнайте, как четыре великие стихии любви сражаются с теневыми силами Мании, Фобии, Прагмы и Тирании в душах героев, определяя их взлеты и падения.

Раскройте тайны Аматорики – и, возможно, отгадайте свой собственный стиль любви!

Есть два вечных принципа:

Любовь и Раздор, владеющие

четырьмя стихиями.

Эмпедокл

Акт 1

Дыхание рассвета в Фитии

Золотисто-розовый свет Гелиоса, бога-солнца, еще только-только коснулся заснеженных пиков дальних гор, видимых на севере, но долина, раскинувшаяся под покровительством Деметры, уже пробуждалась к жизни. Воздух был чист и прохладен после ночи, но уже нес в себе теплые обещания дня и густые ароматы плодородной земли: влажной пашни, прелой листвы из ближнего леса, терпкий запах дыма из просыпающихся очагов и, конечно, тот самый, ни с чем не сравнимый, дух свежеиспеченного хлеба, плывущий из пекарни старого Мелетия. Фития – так называли их деревню, и имя это – «Растущая» – как нельзя лучше отражало суть этого места. Дома, сложенные из крепкого дерева и беленого камня, утопали в зелени садов и виноградников, а сама деревня, казалось, вырастала прямо из щедрой земли, питавшей ее жителей из поколения в поколение.

Жизнь здесь подчинялась неспешному, но неумолимому ритму природы. С первыми петухами поднимались пастухи, уводя стада на сочные луга; скрипели ворота, выпуская на поля земледельцев с их нехитрым инструментом; звенел молот в кузнице, где ковали новые лемеха и чинили старые серпы. Здесь ценили усердный труд, крепкую семью и добрососедские отношения – сама богиня Деметра благоволила тем, кто жил в гармонии с землей и друг с другом.

Арион уже покинул скромный дом приемных родителей, где его, сироту неведомого происхождения, вырастили как родного сына. В его семнадцатилетней фигуре была ладность и сила, обретенная в труде, волосы цвета выжженной солнцем пшеницы растрепал утренний ветерок, а в ясных, серых с просинью глазах отражалось спокойствие раннего утра. Он шел к общинному зернохранилищу – сегодня его черед помогать с учетом и распределением зерна – и привычно отвечал на приветствия. Его улыбка была легкой и открытой, голос – ровным и дружелюбным. Казалось, в нем не было ни капли напускного – его желание быть среди людей, общаться, находить общий язык шло из самой глубины его существа (стихия Первой Филии). Он помнил, как еще мальчишкой мирил поссорившихся соседских ребят, находя нужные слова, чтобы унять обиду, как организовывал общую работу так, чтобы никому не было в тягость. Люди чувствовали эту его внутреннюю потребность в единстве и тянулись к нему.

– Арион, мальчик мой! – раздался скрипучий голос. Старая Илиада, чьи руки помнили еще времена до Великого Потопа, как она любила говорить, с трудом пыталась поднять тяжелую плетеную корзину, доверху набитую свеклой и морковью для деревенского рынка. Ее морщинистое лицо было сосредоточенным, спина согнута под непосильной ношей.

– Матушка Илиада, доброго вам утра! – Арион в два шага оказался рядом, его сильные руки легко перехватили корзину. Запах сырой земли ударил в нос. – Куда же вы одна с такой тяжестью? Давайте я провожу, мне как раз по пути к зернохранилищу.

Забота в его голосе и жестах была такой же естественной, как смена дня и ночи (стихия Второй Агапе). Он не раздумывал, не ждал просьбы – он видел потребность и откликался на нее всем сердцем, находя простое, человеческое удовлетворение в том, что может облегчить чью-то ношу, сделать чью-то жизнь хоть немного легче.

– Ох, спасибо, родной, – прошамкала Илиада, благодарно глядя на юношу снизу-вверх своими выцветшими, но все еще живыми глазами. – Совсем стара стала, не держит спина… А ты все такой же – светлая душа, всем готов помочь. Да хранит тебя Великая Мать Деметра и да пошлет тебе добрую жену и много деток.

Арион смущенно улыбнулся, переступая с ноги на ногу. Разговоры о женитьбе всегда вгоняли его в краску. Он чувствовал симпатию ко многим девушкам в деревне, но какая-то внутренняя робость или непонимание (стихия Четвертого Эроса) мешали ему сделать шаг навстречу, ответить на явно брошенный взгляд или шутливый намек. Ему было проще дружить со всеми, чем выделять кого-то одного.

Они медленно пошли по оживающей улице. Илиада, опираясь на свою клюку, рассказывала последние новости: у кого родился теленок, кто собирается ставить новый забор, какие травы лучше собирать на этой неделе по лунному календарю. Арион слушал внимательно, кивал, задавал вопросы – ему действительно была интересна жизнь людей вокруг (стихия Первой Филии). Но когда они миновали площадь у храма Деметры, его взгляд невольно скользнул дальше, туда, где зеленые холмы их долины переходили в более высокие, скалистые предгорья, а за ними, теряясь в голубой дымке, виднелись вершины горного хребта, отделявшего их Утопию от неведомых земель.

И снова, как это бывало не раз, легкое, почти неуловимое чувство коснулось его души. Словно тихий зов издалека, обещание чего-то большего, чего-то, что выходило за рамки привычного круга полей, деревни и размеренной жизни. Он знал, что его место здесь, среди этих людей, что его долг – помогать им, поддерживать устои, которым учили с детства. Но почему тогда сердце иногда замирало при взгляде на далекие горы? Почему легенды о героях прошлого, что рассказывала Илиада зимними вечерами, вызывали такой странный отклик? Он не знал ответов. И когда старушка спросила его о чем-то, он вздрогнул, возвращаясь мыслями в Фитию.

– Простите, матушка Илиада, я что-то задумался, – он снова легко улыбнулся, прогоняя мимолетную тень сомнения (стихия Третьего Сторге). – Так что вы говорили насчет козы старого Эола? Опять в чужой огород забралась?

Разговор вернулся в привычное русло. Впереди ждал амбар, работа, знакомые лица. Обычный день в Доме Деметры вступал в свои права. Но где-то в глубине души Ариона остался тихий отзвук далеких гор и необъяснимое предчувствие перемен.