Цитаты из книг автора «Хилари Мантел»

Мужчины говорят, – Лиз тянется за ножницами, – «Я не выношу женских слез» так же, как «Я не выношу слякоти». Будто слезы льются сами по себе, а мужчины тут ни при чем.

Не так сложно нанять мальчишку, который будет суммировать числа в графах и подкладывать бумажку тебе на стол, чтобы ты ее подписал и спрятал в сундук. Но зачем? Страница из бухгалтерской книги – как стихи, нельзя покивать и забыть, ей надо открыть сердце. Над нею, как над Писанием, надо размышлять, учиться поступать правильно. Люби ближнего. Изучай рынок. Умножай благо. К следующему году увеличь прибыль.

И у тебя, Джоанна, всегда должно быть хорошее зеркало, чтобы глядеть на себя. Потому что ты женщина, на которую стоит поглядеть.

Привычка цитировать – верный знак душевного смятения.

Толпа, – произносит Кавендиш, – всегда жаждет перемен. Видя, как великий человек вознесся, она хочет его низвергнуть, просто ради новизны.

Он бредит, говорит доктор Беттс, жар усиливается, но Кристоф возражает, нет, правда, один человек в Париже построил душу. Это здание, но оно живое. Внутри там много полок, и на этих полках лежат пергаменты с письменами, они вроде ключей и открывают ларец, а в нем ключ, содержащий другой ключ, только они не из металла, а ящики – не из дерева. А из чего? – спрашивает кто-то. Они из души. Они только и останутся, когда сожгут все книги. И они позволят нам помнить не только прошлое, но и будущее, видеть все формы и все обычаи, какие когда-либо появятся на земле.

История человеческой расы насквозь фальшива – она писалась дурными правителями, чтобы оправдать свое правление, королями и тиранами в стремлении себя обелить. Мысль, что историю создают великие люди, довольно абсурдна, если посмотреть на нее с точки зрения народа. Настоящие герои – те, кто противостоит тиранам, а в природе тирании не только уничтожить тех, кто ей сопротивляется, но и стереть их имена, предать их забвению, чтобы любое сопротивление выглядело бесполезным. Прохожий замедлил шаг, всматриваясь в их лица. – Простите, – сказал он. – Добрый гражданин, вы, случаем, не Робеспьер? Робеспьер даже на него не взглянул. – Вы поняли, что я сказал о героях? Для героев нет места. Сопротивление тирании означает забвение.

– Я верю в право не повиноваться властям, если они заблуждаются.

Средняя продолжительность жизни во Франции в те времена увеличилась почти до двадцати девяти лет.

Я стала писательницей исключительно потому, что упустила шанс стать историком.