Хафса Файзал
Чайная буря

© 2024 by Hafsah Faizal. All rights reserved

© Д. Ключарева, перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* * *

Асме,

потому что ты – моя сестра,

а еще – довольно часто – мой здравый смысл

Акт I
Жажда отмщения неутолима

1
Арти

По ночам улицы Белого Рева отращивали клыки. Луна показывала свой коготь, витрины гасли, а те, кто жаждал крови, выходили из укрытий. Арти же было наплевать. На холод, на тьму, на вампиров.

Работа шла круглосуточно.

Было уже глубоко за полночь, и в литейных цехах стояла тишина. Тьму подсвечивали искры от угасающих угольков, а рабочие, сбросив грязные фартуки, плелись в свои лачуги. Кофейни, лавки мясников и букмекерские конторы дремали в ожидании рассвета, и жизнь в столице теплилась лишь благодаря грешникам и чайной, что стояла на границе между нищетой и роскошеством.

Называлась она «Дрейф».

И вызывала у Арти гордость и восторг: блестящий паркет – а еще аромат свежезаваренного чая, которым наполняли сверкающие чайники и благодаря которому пухли кошельки ее команды. Снобизм местных посетителей с лихвой восполняли тайны, ведь гости без стеснения обсуждали дела в присутствии служек-сирот, уж конечно неспособных понять утонченные речи богачей.

Арти предпочла бы оказаться там, а не здесь, на промозглой улице поздней осенью.

– Я бы и сам справился, – проговорил Джин, замедляя шаг, чтобы идти с ней в ногу. Его прямые волосы ниспадали остроконечными, как кинжалы, прядями, зонт был столь же элегантен и аккуратен, как и сам Джин – худощавый и широкоплечий, вальяжно шагающий по улицам, залитым светом газовых фонарей.

– Чтобы я на рассвете пришла за тобой и увидела, как вы с ним чешете языками? – У Арти не было привычки заявляться к завсегдатаям чайной, которые не спешили оплачивать накопившиеся счета, но этот не пустил к себе на порог никого из ее команды.

– Это с Маттео-то Андони? – переспросил Джин так, словно это было немыслимо. – Окстись, Арти.

Джин был обворожителен – блесни он той самой улыбкой, сам король поухаживал бы за ним за столом, – и знал об этом, поэтому Арти не удостоила его ответом. Они спустились к площади Даров, где было потише, не так грязно и дома вокруг высились кирпичные, фешенебельные.

Мимо стражей, дежуривших в дальнем конце улицы, прогрохотала карета – кучер хлестал лошадей, те фыркали. Белый Рев – столица Эттении – и так почти никогда не спал, а недавние исчезновения вампиров и вовсе лишили его покоя – и совершенно не потому, что людям было дело до благополучия кровопийц; если уж что-то нехорошее могло случиться с этими, то на что тогда надеяться слабым людишкам?

Сколь бы ни тревожили Арти эти исчезновения, куда сильнее ее напрягало увеличившееся количество Рогатой Стражи Овна. Они были всюду – и неусыпно следили. Несправедливо, что Овен из-под своей маски видел многое, а народ Эттении не мог увидеть даже лица правившего ими монарха.

Арти сунула клочок бумаги в карман жилета и остановилась перед внушительной черной оградой.

– Мы на месте. Площадь Даров, дом 337.

При виде особняка, что высился за ухоженной лужайкой, Джин присвистнул.

– Вот это, как говорится, деньжищи.

Все в этом особняке приковывало внимание – от лепнины вокруг окон до ярко-красной парадной двери. Вполне в его духе. Мужчины с уважением произносили имя Маттео Андони на улицах, женщины шептали его в постелях – правда, сам Маттео редко чтил чужие постели своим присутствием.

– Нет, это называется «чрезмерность». Держись посолиднее. – Арти было наплевать, что Маттео Андони считался лучшим художником страны. Кто не платит по счетам, тот не пьет.

Они с Джином миновали ворота и поднялись по широкой лестнице. Арти постучала в дверь железным молоточком, а Джин облокотился на перила и стал небрежно поигрывать черным зонтом.

Им открыл тощий лысеющий мужчина; каким бы буйством шевелюры ни отличалась когда-то его макушка, ныне все эти волосы переместились в область пышных усов у него под носом.

– Да?

Арти сунула руки в карманы брюк, на свету блеснул пистолет, что покоился в кобуре. Ей не очень-то хотелось пускать оружие в дело, но ничего подобного этому пистолету не существовало, и она, как пить дать, не будет прятать его в тайнике.

– Мы с визитом.

Дворецкий уставился на лиловые волосы и характерную для уроженки Цейлана смуглую кожу Арти, перевел взгляд на узкоглазого Джина и обратно на Арти – на ее остриженные волосы, на лацканы распахнутого пиджака, на блестящую цепочку, тянувшуюся к карману жилета.

Пялься сколько хочешь, стервец. В них и следа нищеты не разглядишь. Может, ее команда и выросла в худших закоулках Белого Рева, но неподобающий статус Арти с лихвой восполняла чувством собственного достоинства, даже не сомневайтесь.

– Оружие? – попросил дворецкий, протянув руку.

– Нет, спасибо, – улыбнулась Арти. – У меня свое.

– Мы предпочли бы чайник с кипятком, – добавил Джин. – Томите нас на таком холоде.

Лицо у дворецкого скисло. Джин постучал зонтом по крыльцу и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь – его плечистая фигура заполнила всю тесную переднюю.

– Премного признательны, любезный. Пойдем, Арти.

Она прикоснулась пальцем к кепке и прошла за Джином в комнату для приема посетителей – стены в парчовых обоях, темные стеллажи, большинство бра повернуто к полу, кофейный столик отливал тем же алым, что и ковер.

– Вы… – Дворецкий позади них задохнулся от негодования. – Вам нельзя…

– Все хорошо, Ивор, – произнес кто-то мелодичным голосом.

Чиркнула спичка, и вспышка пламени осветила мужчину, разлегшегося на козетке: одна рука закинута назад, рукава закатаны до локтей. Рубашка была не заправлена, развязанные тесемки воротника ниспадали к пупку, обрамляя треугольник бледной кожи. Сборки у шеи напоминали цветочные лепестки, ласкавшие его горло. Сколько обнаженной плоти – куда больше, чем Арти привыкла видеть у членов высшего общества.

Джин кашлянул, выдохнув при этом слово: «Пялишься».

Ничего подобного.

– Маттео Андони, – сказала Арти, проигнорировав Джина.

Черты у Андони были изящные, аристократические, характерные для жителей граничащей с Эттенией Велансии, – здесь он был таким же чужестранцем, как и Арти с Джином, вот только терпеть лишения ему не приходилось.

– Арти Казимир, – протянул он, вторя ее тону. На его пальцах блеснули кольца из оникса и меди. Волосы у него были длинные и темные, якобы небрежно взлохмаченные. – Мы с Ивором тут уже ставки делали. Он считал, что ты объявишься еще двадцать дувинов назад. Сколько Казимировых ребят уже побывало у меня на пороге к тому моменту, Ивор? Трое?

– Шестеро, сир.

Маттео взмахнул рукой.

– Никогда не любил цифры.

И пусть едва заметные следы краски на пальцах и дурачье, голосившее о нем на каждом углу, не были достаточным доказательством художественного таланта Андони, – манера вглядываться во все выдавала его с головой. В его глазах читалась жадность, словно он опасался, что, моргнув, упустит какую-то деталь этого мира.

– Стоит ли говорить, что Ивор проиграл. – Вместе с улыбкой на щеке Андони возникла ямочка, и Арти занервничала оттого, что невольно это отметила.

– А ты с помощью этого выигрыша можешь как раз оплатить свой счет, – сказал Джин.

Арти кивнула.

– Все двести двадцать четыре дувина.

– Немало, – согласился Маттео, и пауза, сделанная им, сообщила Арти, что вот-вот наступит момент истины – и она все поймет. – Знаете, я довольно долго задавался вопросом, могут ли те из нас, что приходят к вам выпить чаю, ощутить вкус крови, которую вы подаете в тех же чашках.

И вот этот момент наступил.

Узнав имя посетителя, отказавшегося платить по счетам, Арти сразу поняла: тут что-то не так. Андони не нуждался в деньгах. Нет, он оставил приманку, и она двинулась на запах – но не с пустыми руками, а вооруженная кое-какими сведениями.

– Но ты ведь не за чаем в «Дрейф» захаживаешь, – прозрачно намекнула Арти, сцепившись с Маттео взглядами.

– Да ладно тебе, Арти, – протянул он, наградив ее чуть более пристальным и серьезным взглядом. – Я всего лишь хотел познакомиться с тобой лично.

– Поглядите-ка на нее, чаровницу, – проворковал Джин – и тут же, щелкнув пальцами, протянул открытую ладонь Маттео. – Будь любезен, верни наши деньги.

Маттео подался вперед, и Джин покрепче сжал рукоять зонта, но хозяин дома всего лишь потянулся за кошелем, лежавшим на столике сбоку. Деньги у него уже были наготове.

Он бросил кошель Джину и нахмурился, когда тот не глядя сунул деньги в карман.

– Пересчитать не желаете?

– Нет – и если мне придется проделать путь сюда еще раз, ты об этом пожалеешь, – сказала Арти. – Ты далеко не так неуязвим, как тебе кажется.

Маттео откинулся на спинку козетки. Изумрудные глаза поугасли, сменив цвет на оттенок лесной чащи во тьме.

– У всех нас есть свои тайны – в противном случае, мир лишился бы своей ценнейшей валюты. Не так ли, дорогая?

Свет лампы на столе дрогнул, блеснули стеклянные дверцы шкафчиков позади Андони.

У любого аристократа было предостаточно грязных секретов – от любовных связей и вымогательства до омерзительных сделок, из коих состояла лестница, по которой высшее общество забралось так высоко. В этом отношении Маттео Андони был почти недосягаем – почти.

– Тебе известно об этом лучше, чем кому-либо из нас, – тебе, бросающей записочки в почтовые ящики инстанций, нашептывающей личные секреты чопорным леди, – сказал Маттео. – Пробуждающей хаос.

– Жажду мести, – поправила его Арти. – Мне нет дела до хаоса.

Не в буквальном смысле. Впрочем, скрывать свои намерения она тоже не собиралась.

– То же самое другими словами, – пожал плечами Маттео.

Арти вскипела, но сдержалась.

Маттео воспринял это как позволение вещать дальше.

– И что же ты предлагаешь? Вампирам не составит труда найти себе жертв на улицах, особенно с учетом не сравнимой ни с чем эйфории, какую испытываешь, когда в тебя впиваются их клыки. Ты решила наживаться на том, что можно и так получить бесплатно. Жульничество в чистом виде.

– Новаторство, – вновь поправила его Арти – у нее было чувство, словно в суставы песка насыпали. Пока у нее не появились «Дрейф» и револьвер, она была никем. Бродячей голодной сиротой с глазами круглыми, как луна, с заиканием и загребущими руками, которая шарила по чужим карманам и утаскивала у бездомных одеяла. – Или когда речь заходит обо мне – это грех, но когда о властях предержащих – это похвальное достижение? Например, когда треклятая торговая компания присасывается к природным богатствам Востока?

Маттео захлопал глазами.

– Я вообще-то пытался тебя похвалить.

– Тебе следовало бы уяснить, – сказала Арти, проигнорировав его слова и развернувшись к выходу, – что некоторые тайны куда ценнее других.

Маттео хмыкнул.

– Тебе, Арти – девчонке, доставшей пистолет из камня, – это известно как никому.

Арти и глазом не моргнула. Весь Белый Рев знал о Калибуре, пистолете, который не сумел достать никто – кроме нее. Ерунда. Еще пара секунд, и она бы ушла отсюда, с деньгами и шатким миром в душе, – но Маттео, как выяснилось, не договорил.

– Арти – девчонка, которая прибыла в Эттению в лодке, полной крови.

Она обомлела и повернулась к нему.

Маттео встал, на его щеке вновь показалась та проклятая ямочка. Но он не злорадствовал. Нет, какая-то взвинченность сверкнула в его взгляде, словно он понимал, через что она прошла. Словно был на ее стороне.

Такого Арти стерпеть не могла. Отказывалась терпеть. Она шагнула к нему. И оказалась достаточно близко, чтобы встревожить Ивора, но Джин остановил дворецкого, негромко цокнув языком.

– Мне всегда было интересно, почему ты не заглядываешь в «Дрейф» по ночам, – сказала Арти, уводя разговор в сторону. Ей хотелось дать Маттео понять, что она наблюдала за ним достаточно долго и все поняла сама. – Мы оба знаем: чай тебя не интересует.

Да, Маттео Андони был неуязвим – если не считать одного кричащего секретика.

Джин резко втянул воздух.

– Ты… Ты – вампир.

Маттео молчал. Он был молод – слишком молод для смертного художника, чтобы слава о его работах успела разойтись так широко.

– Большинство художников обретает успех уже после того, как сгниют в могиле. Но вот он ты: едва разменял третий десяток – а твое имя уже у всех на слуху. Представь, какие толки пойдут в Белом Реве, – задумчиво проговорила Арти, – если люди узнают, что их любимый художник уже давно мертв. Такое ужасно скажется на доходах. В приличном обществе тебя, наверное, больше не примут.

– Но ты ведь никому об этом не расскажешь, – тихо произнес вампир, ни капли не встревожившись.

– И почему же?

Впрочем, он был прав. Арти свой товар задешево не продавала. Тайнам следовало настояться; они старились как вино. Чем дольше хранятся, тем выше цена.

– Потому что власть шантажа для тебя слишком соблазнительна. А вот мне, – продолжил Маттео, покручивая в руке наполненный кровью шприц из «Дрейфа», – достаточно всего лишь воскликнуть о твоих подпольных делишках, и, клянусь, страж, который дежурит на другом конце улицы, немедля примчится сюда. Забавно, с какой скоростью они способны перемещаться, когда тебе это меньше всего надо.

Чтобы дискредитировать ее, одного лишь шприца маловато, но Арти всегда отличалась осторожностью.

– Джин, – произнесла она.

Услышав ее тон, Джин тяжко вздохнул.

– Как скажешь, сестренка.

Одним ловким движением перебросив зонт в другую руку, он выхватил револьвер, который она просила его – и не раз – взять с собой.

Глаза Маттео расширились. Арти нравилось, когда мужчины ее боялись.

– Думаю, мы можем обсудить… – начал было он.

Джин взвел курок.