Ночь, улица, фонарь... нет, не аптека. Иран, восьмидесятые годы, война. По городу движется странная процессия: старик с кошкой на руках бормочет о том, что все вокруг пешки. Женщина с железным прутом ругается и кричит, что всех поубивает. Её дочь плачет, потому что боится джиннов. Семнадцатилетний Муса с автоматом в руках и рацией на спине идёт вместе с ними. Ночь, улица, фонарь, война...
22 сентября 1980 года Ирак вторгся на территорию Ирана. Началась война, продлившаяся целых восемь лет. Цель конечно же сугубо прагматичная — богатая нефтью провинция. Впрочем, в самой книге не будет политике. Будут судьбы людей, их размышления и взгляды на войну, жизнь и Бога.
Мусе всего семнадцать, но он уже состоит в военном ополчении. Он наблюдатель, следит за тем, как и куда падают снаряды, вычисляет местонахождение вражеских орудий. По воле случая Муса становится водителем кухонной машины, а судьба сводит его со странными обитателями города. А ещё у него есть задание — вычислить местонахождение новейшего радара, который поставили иракцам французы. Несмотря на свой возраст, Муса ещё ребёнок. Он ужасно стесняется машины, для него это не круто. Изо всех сил он пытается быть грозным и важным, но не всегда получается. А когда ему становится плохо, он вспоминает маму. Как хочется, чтобы она погладила по голове и накормила супом.
И вот в заброшенном старом здании собираются люди, которые вряд ли бы встретились в обычной жизни. Старик по прозвищу Инженер, которому плевать на других. Он отгородился от мира в сохранившейся квартире, жалеет только своих кошек и ненавидит Бога. Вечно у него какие-то вопросы, глупые претензии. Он считает, что воевать бессмысленно, что Бог хочет войны, а потому, что ни делай, ничего не выйдет. Рядом армянский священник Ованес, который и пальцем не пошевелит, чтобы что-то изменить. Максимум, что сделает, напишет в Красный крест и конечно же будет молиться.
Женщина с дочерью вряд ли смогут выразить адекватное мнение. Мать не в себе, она ненавидит весь мир. Война ли подорвала её психику, или тяжёлая жизнь, но она только и делает, что кричит и проклинает. А дочь, уже девушка, ведёт себя как маленький запуганный ребёнок.
Что же Муса? Он никак не может забыть женщину, погибшую при обстреле рынка. Перед его глазами то и дело встаёт её мёртвое лицо. Она всего-то и хотела продать немного зелени, а теперь её тело лежит в холодильной камере хладокомбината рядом с мороженым, которое Муса теперь никогда не сможет есть. Поэтому он пальцем не тронул навязчивого и зазнавшегося Инженера, привёл в укрытие армянских священников, накормил едва ли не против воли мать и дочь. Просто он никогда себе не простит, если погибнут эти люди, пусть даже сумасшедшие, озлобленные и просто равнодушные.
Это очень откровенная книга, описывающая жёсткую и неприглядную правду войны. И самое страшное, что история в ней универсальная, напоминающая об очень многих конфликтах, продолжающих происходить в мире. Одна из главных её мыслей состоит в том, кто же такой человек, пешка в руках Всевышнего или самостоятельная фигура. И кто прав в этом споре? Инженер? Ованес? Или верны слова сослуживца Мусы Гасема, сказавшего:
Настоящее Величайшее Имя, которое нам дал Господь, состоит в том, что мы как бы берём взаймы Его волю, в точности, как земля берёт энергию у солнца. Наращивай свои усилия настолько, насколько сможешь, бери как можно больше у солнца — в этом смысле человек есть полномочный представитель Бога во Вселенной. А мы, люди, вместо этого из-за нашей лени разводим философию об абсолютной нашей несвободе, о чёрных пешках, в то время как несвобода — это всего лишь стена, да ещё и такая, которая уже рушится, и в нашей воле отойти, чтобы не погибнуть под обломками. Стена рухнет обязательно, и нечего под ней стоять и ждать бомб на свою голову.
С кем соглашаться, решит каждый, прочитавший эту книгу. А от себя добавлю, что если рассуждать с христианской точки зрения, то Бог дал человеку величайший дар — свободу воли, которую многие приняли за вседозволенность и начали творить не пойми что. Не Он начинал эту войну, не Ему и заканчивать.
Мне книга очень понравилась. Есть где поплакать, где поразмышлять, а где улыбнуться, как бы странно это не звучало в подобных обстоятельствах.