Долгое время я читал (до сих пор читаю) более тонкую, но более сложную книжку Хармана "Четвероякий объект". В результате отставив ее на время купил и быстро прочел новую книжку, которая удобнее для первого знакомства, поскольку изначально писалась в стиле "введение для неспециалистов". Если продраться сквозь пугающее количество самовосхвалений на каждой третьей странице книги, то можно сказать следующее.
Мне очень понравилась в книжке вторая глава, с обоснованием идеи эстетического опыта, как фундирующего онтологическое знание об окружающем мире. Хорошая, интересная идея, хотя и перекликающаяся с Хайдеггером и Ортега-и-Гассетом (эти влияния Харман сам отмечает и признает), а еще с Ницше (это он предпочитает не упоминать, видимо у Ницше слишком "плохая репутация" в американской университетской среде). Это сильное утверждение (опыт метафоры, как единственный возможный опыт "переживания" одним реальным объектом "состояния" другого реального объекта) и оно дает большой простор для дальнейшего теоретизирования, которым Харман в этой книге не очень пользуется, видимо, в связи с ее общей краткостью. В следующей главе он переходит к политологии, потом к метафизике и т.д. - галопом. Надеюсь, что где-то есть развитие этой идеи (или будет в его будущих работах).
Ну и в общем всё. Остальное в книге меня не слишком увлекло. Для человека столь часто упоминающего Хайдеггера Харман удивительно мало заинтересован вопросом, что, собственно, значит "существовать", "существование" и т.д. Похоже, что для него это "прозрачные" термины, самоочевидная реальность. Сам по себе реализм не плох и не хорош, но мне кажется невелика ценность теории, которая утверждает реальность окружающего мира, но при этом не приводит никаких сильных аргументов, защищающих это утверждение. Возможность картины мира, в которой окружащий нас мир имеет самостоятельное, собственное существование, и так очевидна, для этого не нужна новая метафизика, а новых интересных доводов, защищающих эту картину мира, Харман не приводит.
Уклоняясь от Гуссерля (его отказ от самостоятельных реальных объектов Харман не принимает, причем по-моему он очень странно понял феноменологическую теорию Гуссерля или мало читал его работы позднего периода, начиная с Идей феноменологии. Во всяком случае я не увидел никаких намеков на то, что Харман знаком с концепцией реального-реельного у Гуссерля или как-то принимает ее во внимания критикуя идеи Г.) и от Хайдеггера (за недостаточно "плоскую" онтологию, это у него вообще идея-фикс - плоская онтология) Харман приходит к тому, что в его "четверице": реальный объект-реальные качества-чувственный объект-чувственные качества, реальный объект вообще по-моему введен только для соблюдения красивой симметрии. Харман настолько закрыл его, что смысл его существования малопонятен, кроме как для того, чтобы утверждать независимый от восприятия реализм.
Долго я не мог понять, в чем дело, потом, сравнив с тем, что я успел прочитать в "Четверояком объекте", понял - у Хармана практически не получается определить разницу между чувственным объектом и полным набором его чувственных качеств. Несмотря на то, что он много раз гневно отвергает, что это одно и то же (Юму много досталось на орехи за такую идею), понять разницу практически невозможно. В результате для большей убедительности "неисчерпаемости" объекта при помощи его качеств он вводит дополнительную пару р.о.-р.к., хотя реальный объект оказывается нужен только как дань строгому реализму, а реальные качества с успехом можно заменить на гуссерлевские эйдетические. То есть, собственно говоря, только страсть к строгому реализму и убежденность в независимом существовании объектов (которая в общем-то ни на чем не основана, кроме личных пристрастий) вынуждают Хармана вводить дополнительные сущности. В принципе, если доопределить чувственный объект, чтобы он стал не призрачной сущностью, а гуссерлевским интенциональным предметом, а потом провести различение между его акцидентальными и эйдетическими качествами, то можно со спокойной душой выкинуть пару р.о.-р.к., которые ничего уже не добавляют в картину мира, кроме столь иррационально чаямой "плоскости" онтологии, и получится некий извод гуссерлевской феноменологии с сильным влиянием идей Латура (это влияние Харман признает).
Социально-политические главы меня тоже несильно впечатлили, поскольку кроме повторения идей Лумана и Латура, из них можно извлечь только то, что Харман очень не любит Трампа. Это не слишком интересно.
Несмотря на эту длинную критику, я должен сказать, что впечатление от книжки у меня положительные, поскольку даже одна хорошая идея с хорошим обоснованием (ну или хотя бы хорошо и тщательно проиллюстрированная, поскольку он приводит скорее иллюстрацию, чем обоснование) - это уже очень и очень немало. Я бы хотел увидеть более развернутую эстетику в исполнении Хармана, в частности, мне очень интересно, что он скажет насчет абстрактных искусств, в которых метафора не является артикулированным средством выражения.