Посвящается моему мужу Юрию Тарасову

Вступление

Мир разбит на миллионы осколков. Они вставлены друг в друга, как матрёшки, вытекают друг из друга, как реки из озёр, скручиваются в узлы, как змеи на тёплых камнях, мерцают, как бесконечные зеркальные коридоры. Человек живёт в одном месте, а миллиарды его отражений существуют в остальных. Проекции людей похожи на программы: они не живые и действуют по плану, как герои на телевизионных каналах, которые пока не включили.

Но стоит человеку перейти в новое пространство, как его двойник оживает, а тот, кем он был в прежнем мире, становится лишь изображением на киноплёнке.

Проходы между мирами стерегут Стражи. Пройти мимо них можно, только если не осознаёшь перехода. В противном случае придётся объясняться.

Но из любого правила бывают исключения.

Глава 1. Прыжок

Мирана вылетела из подъезда, на ходу запахивая пальто и дожёвывая бутерброд. Часы неумолимо стремились к девяти. Рыхлыч её убьёт! В прошлый раз он устроил Игорьку публичную порку за опоздание на две минуты.

Она раскрыла зонт и перешла на трусцу, маневрируя между лужами и пешеходами. Добежала до метро, нырнула в плотный людской поток и уже через пару минут втиснулась в вагон. Представила постную физиономию шефа, вздохнула и, чтобы отвлечься, достала телефон. На экране светились несколько сообщений: «Летягина, ты где?!», «Рыхлыч про тебя спрашивал» и «Дочь, ты забыла бутерброды». Смахнув буквы в сторону, Мирана погрузилась в просмотр роликов в соцсети. Рюкзак привычно оттягивал плечи, кудри лезли в лицо. На экране телефона ярко накрашенная брюнетка рассказывала о путешествии в Азию.

«Бирма? Страна давно называется Мьянма! Где только учат этих молодых журналистов, хоть бы проверяли инфу в интернете… За такое наш профессор-международник по прозвищу Карабас заклеймил бы позором», – Мирана вздохнула, осознав, что завидует блогерше. Репортажи из-за границы были её несбывшейся мечтой.

– Осторожно, двери закрываются…

Чёрт!

Мирана стащила наушники и рывком стартанула к выходу.

В последнюю секунду выпав из дверей вагона, она затолкала телефон в рюкзак, подняла взгляд и обомлела. На абсолютно пустой платформе прямо перед ней стоял… волк. Девушка моргнула, не поверив глазам. Сделала шаг в сторону. Животное ощетинилось и зарычало.

Тут Мирана поняла, что спит. Не может такое происходить в реальности. Она закрыла глаза. «Надо во сне посмотреть на свои руки», – вспомнилось ей. Но кроме цветных пятен, ничего не увидела. Снова открыла глаза. Волк приблизился. К горлу подступила дурнота, тело качнулось, Мирана схватилась за колонну, чтобы не упасть, и тут… Её подхватила женская рука. Высокая фигура в длинном плаще возникла рядом буквально из ниоткуда. Пронзительные глаза с беспокойством заглянули в лицо:

– Тебе плохо?

Мирана с удивлением посмотрела на незнакомку и прошептала:

– Там волк.

Женщина обернулась и, махнув рукой на животное, словно это собака, прошипела:

– А ну пошёл! Пошёл!

Зверь зарычал, но ретировался.

Женщина выглядела как волшебница из сказки. Мирана с облегчением вздохнула – это просто кино снимают! Станцию закрыли на съёмки. Женщина – дрессировщица. А машинист не знал и остановился. Теперь всё понятно. Она наклонилась за рюкзаком, который упал, когда ей поплохело, а когда выпрямилась, женщины и след простыл. Девушка с удивлением заметила незнакомку уже наверху, в конце эскалатора. Как она так быстро перемещается?! И где съёмочная группа?

Мирана побежала следом. В будке дежурной сидела женщина в старой вылинявшей форме.

– У вас тут кино снимают? – спросила девушка.

– Чего? – удивилась тётка.

– Станция почему пустая?

– Так на плантациях все! – ответила та с раздражением.

Мирана в недоумении уставилась на дежурную, но расспрашивать не решилась. Часы показывали девять тридцать! Выскочив на улицу, Мирана собралась припустить пуще прежнего, но застыла как вкопанная.

Она знала утренний маршрут до мелочей. Каждая трещина в асфальте, рекламный щит, вывеска, запах и звук, как флажки на старой карте, были выверены годами. На выходе из метро слева – щуплая бабуля с вязаными носками на перевёрнутом ящике. Рядом помятый джентльмен с носом, похожим на перезревшую клубнику, хрипло предлагающий воблу. Из хлебного киоска пахнет свежими булочками.

Но сейчас на месте привычного базара возвышался торговый павильон. Девушка тряхнула белыми кудряшками, пытаясь сбросить наваждение. Как здесь за выходные могло вырасти двухэтажное здание?

Ноги сами принесли к стеклянным дверям.

– Зонтик упаковываем, – произнёс охранник.

Мир накренился ещё сильнее, когда Мирана подняла глаза и увидела продавца закусок. Не того колоритного алкоголика в рыбацком плаще. Перед ней стоял выбритый до синевы мужчина в отутюженной форме, источающий аромат одеколона.

– Нашли работу? – спросила, ощущая, как ткань реальности трещит по швам.

Он непонимающе поднял брови.

– Вы воблу продавали возле метро, – продолжила девушка, уже понимая абсурдность ситуации.

– Я?! – произнёс он с таким выражением, будто она предложила ему станцевать голым.

– Извините.

Витрины отразили её растерянное лицо. «Может, я просто не заметила стройку?» – мелькнула отчаянная мысль, но тут же разбилась о гранит логики. Магазин не мог возникнуть и наполниться товарами между вечером пятницы и утром понедельника.

Словно материализовавшись из воздуха, рядом возникла уборщица. Мирана с ужасом узнала ту самую бабушку с носками. Бормоча что-то о «нынешней молодёжи, которой на заводе самое место», та принялась начищать мраморный пол до состояния катка.

Взгляд упал на часы. Мирана вылетела на улицу. К чёрту этот сюр! Рыхлыч не просто распнёт её, а заставит месяц делать уличные опросы про геморрой и алопецию! Девушка побежала к редакции. По пути ей встретился от силы десяток горожан. Все они выглядели как старые фотографии, забытые на солнце. И лица, и одежда казались лишёнными красок, как будто вселенную постирали и она полиняла. Проспект Мира, каждое утро тонущий в заторах из машин, пустовал.

Этим неправильным утром у Мираны Сергеевны Летягиной началась новая жизнь – словно кто-то в центре мироздания щёлкнул переключателем её судьбы.

Мирана впопыхах влетела в офис. Редакция по понедельникам всегда напоминала вокзал – все спешили, бежали, орали. Но не сегодня. Сегодня её встретили тишина и пустота.

Сердце девушки упало. Но она всё ещё пыталась объяснить перемены, мозг отчаянно цеплялся за рациональные объяснения. Может, электричество отключили?

Секретарша Раечка отсутствовала – случай невероятный. Идеальный механизм служения – вечно на посту, всё по инструкциям, безупречная в каждой детали, она казалась Миране роботом. А сейчас на столе ни цветов, ни ноутбука, ни цифровой рамки с фотками. Только перекидной календарь и допотопный телефон.

Мирана озадаченно огляделась. Куда все подевались?

Ни аромата кофе из кухни, ни гудения принтеров в кабинетах, ни воплей выпускающего редактора, ни музыки из бухгалтерии.

Она приблизилась к двери с надписью «Главный редактор Максим Леонидович Рыхлин». Табличка была старая, потёртая – никакой тебе сияющей позолоты. Мирана вошла. Табачный дым ударил в лицо. В здании же запрещено курить! Редактор в полном одиночестве раскачивался в кресле, задумчиво выпуская кольца к потолку.

– Макс?! – она застыла на пороге. Небритый, отёкший, в потёртой водолазке вместо дизайнерского костюма, Рыхлыч состарился на десятилетие. На столе бушевал хаос: взгляд выцепил смятые бумаги и коробку с надписью «Пончики».

– Летягина? – он уставился ошеломлённо.

– А что, планёрку отменили? – пробормотала она, оглядываясь.

– Ты откуда взялась?

Осознав, что новых потрясений не вынесет, Мирана направилась к шкафу, где хранился фирменный бренди для гостей. Распахнув дверцу, обнаружила бутылку дешёвой водки. Девушка налила напиток в стакан, опрокинула залпом.

– Фигасе! – присвистнул тот. – Откуда знаешь про тайник?! С выпускного же не виделись.

Мирана почти рыдала:

– Почему ты так выглядишь? Где все?!

– Что? – лицо Рыхлыча отразило беспокойство. – Летягина, с тобой всё нормально?

Мирана посмотрела в блёклые глаза шефа и осознала, что с ней произошло нечто чудовищное. Права мама – надо больше спать! В двадцать семь лет галлюцинации – перебор!

– Рыхлыч, помоги мне, родненький, – всхлипнула она.

– Чем помочь-то? – он плеснул себе водки.

– Я в метро вышла, а там волк. Потом торговый центр, мужик с рыбой, старушка с носками. Их там вообще не должно быть, понимаешь?! То есть они должны быть, но не там, и вообще невозможно возвести два этажа!

Максим Леонидович крякнул.

– Это не наша редакция, понимаешь? Всё изменилось! Ты был атлетом, щёголем. А вдруг – ты вот такой вот, и все исчезли. У меня глюки, Макс!

– Часто прикладываешься к бутылке? – задумчиво разглядывая Мирану, спросил Рыхлыч.

– Я вообще не употребляю! Ты же знаешь!

– У меня знакомый врач есть, хочешь, свяжу?

Девушка оставила его вопрос без ответа. Ответ не имел никакого смысла.

На улицу она вышла пошатываясь. От выпитого кружилась голова, тошнота подступала к горлу. Прислонилась к прохладной стене.

– Воды?

Из-за колонны показалась незнакомка из метро. Протянула девушке бутылку.

– Опять вы? – Мирана разозлилась. – Что вы мне голову морочите? Кто вы? Это цыганский гипноз?

– Пей! – приказала женщина.

Девушка почему-то подчинилась.

Удивительная жидкость с каждым глотком проясняла затуманенное алкоголем сознание, и вскоре от опьянения не осталось следа. Мирана окинула женщину уже совершенно трезвым взглядом.

– Меня зовут Феоктиста, – представилась та, – я могу объяснить, что с тобой случилось. Ты ведь хочешь знать, почему все вокруг так изменилось?