На смерть Честертона был написан одним священником такой сонет:
"Со мной он плакал" — Браунинг сказал,
"Со мной смеялся" — Диккенс подхватил,
"Со мною — Блейк заметил — он играл",
"Со мной — признался Чосер — пиво пил",
"Со мной — воскликнул Коббет — бунтовал",
"Со мною — Стивенсон проговорил —
Он в сердце человеческом читал",
"Со мною — молвил Джексон — суд вершил".
А он, едва явившийся с земли.
У врат небесных терпеливо ждал,
Как ожидает истина сама,
Пока мудрейших двое не пришли.
"Он бедных возлюбил" — Франциск сказал,
"Он правде послужил" — сказал Фома.
Таким всеобъемлющим был автор двух трактатов о святых Фоме Аквинском и основоположником францисканства - Франциске Аззийском. Он любил жизнь во всех ее проявлениях, радовался как ребенок чудесам и с удивлением смотрел на этот мир. Эти качества роднят его с Франциском., а также роднит их тот неугасаемый пыл в сердце, ведь Честертон - настоящий рыцарь, влюбленный рыцарь. Тогда как Франциска он сравнивает с влюбленным поэтом, ведь никто не удивится, говорит он, когда влюбленный поэт собирает цветы на солнцепеке и простаивает ночи в снегу; превозносит телесную, земную
красоту - и не ест; славит золото и багрец - и ходит в лохмотьях; стремится к счастью - и к мученической смерти. Ну кто лучше бы смог так объяснить самоотречение святых, чем Честертон! И конечно, их любовь - это любовь к Богу.
Где занять столько простоты, чтобы увидеть этот мир, так как его видел автор и его святые "вдохновители". А между тем был еще и Фома Аквинский. Почти что противоположность Франциску. Фома был большой и тучный, из знатной семьи, Фома был невероятно начитан и умён и полагался на свой разум, это также объединяет их с автором.
Таким образом, сам Честертон ,можно сказать ,взял у этих святых все самое лучшее, и словно соединил сердце и разум, чувства и мысль. Это личность невероятная и я никогда никогда не перестану ему удивляться аж до слез. Гилберт большой ребенок, с наивными глазами, которые знают все ответы.